– Пошли тогда к моей лодке, вернемся, у меня машина на том берегу.

Наташа не отреагировала. Она стояла и смотрела на кажущееся отсюда бесконечным море болота. Так бывает, когда сталкиваешься с чем-то настолько непонятным, что осознать просто не получается.

Я взял девушку за руку.

– Пошли быстрее, ночевать в этом месте мне совсем не улыбается.

Все так же ни души. Я по пути забрался в один из огородов, залез в парник, который никто не открывал с самого утра, и набрал желтеющих от недостаточного полива огурцов. Распихал их по карманам, затем набрал под деревом несколько яблок. В голове мелькнуло раскаяние в воровстве, я поморщился и вышел обратно, аккуратно притворив за собой калитку и закрыв щеколду.

Одно яблоко отдал Наташе, другое, обтерев о рукав, сгрыз сам. Странный сорт, не помню таких – вроде ранние, а почти несладкие. Наташа меланхолично ела свое яблоко и в абсолютной прострации смотрела по сторонам. Судя по всему, история с болотом доконала ее окончательно.

Я решил не приставать к человеку и начал придумывать, как же она могла здесь оказаться. Наживка, чтобы вывести меня к сообщникам? Глупо. Ну вот не верю я в то, что кто-то решится на засаду в таком месте. Да тут можно сто дней просидеть и никого не увидеть. Я напомнил себе о найденной обертке и практически нетронутом городе, но все равно отмахнулся от мысли о преступном сговоре. Может, ее высадили друзья с проплывавшей лодки? Ну, например, за плохое поведение.

Я поморщился, эта история стала напоминать совершеннейший бред – Робинзон Крузо на минималках, к тому же эта версия абсолютно не объясняла, зачем ей врать. Верить в чертовщину и исчезающие тропинки не хотелось совсем. Я поежился и в очередной раз ощутил ноющее под ложечкой мерзкое чувство, словно нудевшее изнутри: «Сваливай, быстрее отсюда сваливай». Тоже верно, на носу ночь, фотки есть, и проще свалить, посадить девицу на электричку, выпить пива и, лежа в своей кровати, попытаться понять, что же я здесь увидел.

До причала дошли быстро. Лодка так и стояла на месте, привязанная, где я ее оставил. Хоть это хорошо – вещи тут не пропадают. Я помог спуститься по-прежнему погруженной в себя Наташе. Спросил, не забыла ли она что. В ответ получил лишь мотание головой. Аккуратно уселся и погреб прочь от Старого Плёса. Тумана на реке уже не было, а вот темнело быстро. Я греб, постепенно ускоряясь, словно убегая от кого-то. И все такая же давящая тишина, в которой даже входящие в воду весла, казалось, звучали мягко и почти неслышно. У меня в голове родилась одна удивительно логичная и при этом удивительно мерзкая идея, которую я больше всего сейчас не хотел озвучивать.

Я вывернул из-за острова, сделал еще десяток гребков в нужную сторону и, обернувшись через плечо, стал вглядываться в приближающийся берег. Было уже почти темно, но то, что нужно, я разглядел почти сразу. Во рту стало кисло, а сердце забилось с огромной скоростью. Берег, белеющая песчаная отмель. А вот машины на месте не было.

Наташа словно почувствовала что-то неладное и вынырнула из своего сонного состояния.

– Кирилл, что случилось?

Я же греб к берегу, словно участвуя в университетских соревнованиях по гребле, из последних сил, как если бы это могло хоть что-то изменить.

– Кирилл?

– Я машины не вижу. Была тут, а сейчас нет. Ни хрена не понимаю.

Слава богу, она не начала говорить: «Может, ты не тут поставил», «Может, забыл, где оставлял», – иначе бы я точно взорвался. Последняя пара десятков гребков – и лодка ткнулась носом в пляж. Я выскочил из нее прямо в воду и побежал к тому месту, где должен был стоять мой «Дастер». Ничего, вот совсем ничего, даже следов на том месте, где он стоял, не было! Может, кто-то угнал его, а потом аккуратно, с веником в руках, удалил все следы?

Сердце колотилось как бешеное, я метался по берегу вправо и влево, не понимая, как это могло произойти. Я же рядом был, и даже сигналка не пискнула ни разу, у меня она с обратной связью. Я вытащил из кармана гермомешок, достал ключи – так и есть, ни единого оповещения. Я машинально нажал на кнопку открытия и услышал такой знакомый и родной писк, сообщающий, что машина рядом и двери открыты. Нажал на закрытие – брелок отработал и его. Раз слышит, значит, где-то рядом, она максимум метров на сто сейчас ловит связь: батарейка в брелке не совсем новая.

В голове забилась дурацкая мысль: может быть, я и в самом деле немного схожу с ума и уже забыл, где поставил машину. Рванул по пляжной отмели вверх, выскочил на берег и остолбенел. Дороги, по которой я сюда приехал, не было. Да что дороги, буквально через несколько метров от того места, где я стоял, поднимались кусты, а за ними – густой сосновый лес. Я стоял и понимал, что еще секунда – и я выключусь так же, как Наташа.

Еще раз щелкнул брелком, и он снова откликнулся. Где-то тут невидимая машина послушно открыла двери. Еще одно нажатие – и где-то щелкнули, закрываясь, дверки. Мне даже показалось, что я слышал, как щелкнул багажник. Вот только машины рядом со мной не было.

Я повернулся к реке. Наташа уже вылезла из лодки и внимательно смотрела на мою беготню по берегу. Внезапно я почувствовал воду в ботинках и джинсы, липнущие к ногам. Стало почти темно, я громко заржал, еще раз открыл и закрыл двери находящейся где-то рядом машины и снова засмеялся. В голову пришло воспоминание, абсолютно четко описывающее все, что сейчас с нами произошло. Судя по всему, мы с Наташей попали в штаны, а если еще точнее, заблудились где-то в подкладке.

Странно, я отлично помню эту девчонку, глаза закрою и вижу, как наяву, а имя с фамилией выпали из головы. Мы познакомились по возвращении из стройотряда, она пропустила этот год, но пришла на привальную, устроенную на квартире у нашего командира. Стоял сентябрь, и я помню, как она, опоздав, долго стряхивала капли дождя, стоя в прихожей, а я смотрел в ее глаза – и мир вокруг словно растворялся. Все вокруг исчезало, оставались только ее взгляд, серые глаза и дерзкая, абсолютно не подчиняющаяся хозяйке челка.

Мы так и таскались друг за другом до самого финала привальной. Мир был пьяным, веселым, способным удивлять, а мы держались за руки и не могли наговориться. Со стороны это наверняка выглядело глупо, но какая нам была разница?

После нескольких свиданий во впадающем в зимнюю спячку Питере она пригласила меня на свой день рождения. Я помню, как ехал от родителей из области с цветами и подарком куда-то на Восстания, в глубь древних и малорасселенных коммуналок. День рождения проводили днем, в детское время. По классике, с тортом и вроде бы одной бутылкой шампанского. Я оказался единственным парнем на празднике, а потому участвовал во всех подготовленных хозяйкой конкурсах.

И вот одной из девушек надо было перетащить яйцо от киндер-сюрприза из одной моей штанины в другую, не используя руки. Вроде бы это был фант, я точно не помню. Ничего сложного, но упрямое яйцо застряло где-то на середине пути и, несмотря на все советы и шутки, не хотело идти дальше. Ситуация абсолютно дурацкая, покрасневшая от смеха Женька. Точно, ее Женькой звали. Так и помню эту ситуацию. Я такой же красный, но от стыда и неловкости из-за всего случившегося, и абсолютно пунцовая подружка, не понимающая, что же надо сделать, чтобы сдвинуть с места это проклятое яйцо.

Мы поняли, что произошло, через несколько минут. На мужских брюках часто бывает подкладка, словно шорты для обогрева самого важного. Именно под такую подкладку и попал маленький шарик киндер-сюрприза, отказываясь двигаться дальше. Хоп – и он оказывается в брючной ловушке, вроде бы и снаружи видно, и направление правильное, а ни продвинуться вперед, ни выбраться назад.

Мы с Женькой еще не раз вспоминали этот случай, пока как-то постепенно не расстались, словно не поверив в выпавшее нам двоим счастье. Мы даже толком не целовались, так, пару раз в щеку. Странная была история.

Вот, судя по всему, именно в такую странную подкладку мироздания мы и попали сейчас. Мы точно знали, где находится вход, у каждого свой, и абсолютно не понимали, как же отсюда выйти. Похоже, и мой, и Наташин входы были плотно закрыты. Невидимые дверцы захлопнулись, и мы оказались один на один со Старым Плёсом. Хуже всего было то, что я абсолютно не понимал, куда же нам двигаться дальше. Я бросил уже практически бесполезные ключи в гермомешок, проверил в очередной раз, что мобильник не ловит, и пошел к лодке, чувствуя, как неприятно хлюпает в промокших кроссовках вода.