– Ну как же так, – Ольга Николаевна возмущённо махала руками, – ребёнок голодный. Ты смотри, какая ты худющая. Вот чего ты ревёшь?

Ольга Николаевна наклонилась над девочкой. Настя, всхлипывая, вытирала слёзы. На тарелке лежала слегка подгорелая яичница, но желток был передержан. Настя отодвинула тарелку:

– Я люблю жидкий желток.

Женщина сгоряча кинула кухонное полотенце в раковину, и, подняв гордо голову, направилась в свою комнату.

Ольга Николаевна всегда старалась выглядеть на пару лет моложе, чем на самом деле, но как обычно бывает в таких ситуациях – ей ничего не помогало, но так думали все, кроме неё. Ярко жёлтые волосы, которые уже потеряли надежду восстановиться после мучительных обесцвечиваний, да еще свежая химка, сделанная пару дней назад, никак не убавляла возраста. Яркий макияж, не совпадающий с внешностью. Дети, которые ни разу не видели Ольгу Николаевну, даже пугались первый раз. Но единственное, что всех восхищало, так это фигура женщины. Для своих шестидесяти лет она была стройной и подтянутой. Молодые вряд ли бы позавидовали, но некоторые сорокалетние точно. Вот такая контрастность в человека была, и всё это чётко отражало её характер. Она хотела казаться доброй и заботливой, всем помогающей и добродушной, но на самом деле всё было немного не так. Да и делалось всё поверхностно. Как и с яичницей. Вроде хотела сделать внучке приятное, но не углядела, и всё испортилось.

Квартира, которая принадлежала ей, была просторной и четырёхкомнатной. Эту квартиру Ольга Николаевна и Роман Сергеевич приобрели еще в начале 90-х годов, когда их район только-только начинал строиться. Но почти сразу после переезда, её муж внезапно умер, сердечный приступ. И она осталась одна с двумя сыновьями Ильёй 3 года и Женя 1 год. Старший брат Жени после школы сразу уехал учиться в Санкт-Петербург в морской технический университет и больше не возвращался. Поначалу звонил часто, а потом и вовсе перестал давать знать о себе. Лишь на день рождение матери приходит теперь сообщение в соцсети с поздравлением.

Женя зашел на кухню. Посередине кухни стоял стол круглой формы, за которым сидела Настя и ковыряла яичницу от бабушки. Он молча подошел к холодильнику, взял оттуда два яйца. Достал сковородку и поставил её на плиту.

– Ты же будешь? – Женя обернулся и решил уточнить у дочери.

– Буду, – кивнула Настя.

Она взяла тарелку и выкинула в мусорку яичницу, помыла в раковине тарелку, и снова села за стол. Через пару минут Женя поставил перед ней тарелку с глазуньей, у которой жидкий желток. Сам же налил себе кофе из кофеварки и сел рядом. Он наблюдал, как дочь за обе щеки уплетает. Тут же поймал себя на мысли, что не заметил, как выросла дочь. Всего несколько недель и она закончит первый класс.

– Ты уже взрослая совсем, – сказал Женя, пригубив кофе, – и должна понимать, что бабушку нехорошо обижать, даже если ты чем-то недовольна. Да и не только бабушку. Все мы люди, у всех есть чувства. Будь терпимее немного. Хорошо?

– Я постараюсь, – кивнула Настя.

– Вот и молодец, – Женя допил кофе. – Доедай, помой за собой посуду и быстро в комнату к ноутбуку, скоро учитель тебе будет звонить.

На часах было почти 9 утра. Чтобы быстрее уехать из Москвы, Женя договорился с учителями о дистанционном обучении Насти. Сам же вместо себя в фирме оставил своего нового зама Романа.

Бизнес Жени заключался в перепродаже автомобилей. Поначалу он сам ездил и во Владивосток, и участвовал в аукционах, и просто искал лучшие машины в продаже. Потом немного их ремонтировал и с небольшой накруткой продавал. Когда дело начало набирать обороты, задумался о расширении бизнеса. Его на тот момент как раз заметил известный бизнесмен Игорь Альбертович, Викин отец, и пригласил в Москву, чтобы там открыть небольшой салон поддержанных автомобилей. Игорь Альбертович и деньгами хорошо помог, и связями. В общем Жене достаточно быстро удалось занять свою нишу в Москве, что помогло быстро выйти в ноль и начать получать прибыль. Но сейчас он ходил по тонкому льду, и надо было что-то делать.

Женя надел джинсы и рубашку, слегка причесал свои волосы, брызнул туалетной водой на кадык.

– Ты куда это намарафетился? – Ольга Николаевна выплыла из своей комнаты, – к своей крале московской собрался?

Женя застегнул на запястье часы, и прошел в коридор.

– Её Вика зовут, мама.

– Да хоть Глаша, – обиженно произнесла она, – если она такая брезгливая, что живёт в отеле, а не с тобой в отчем доме, то зачем вообще она поехала с тобой?

«Она и не хотела», подумал Женя, «это всё её отец, боялся, что сбегу».

–Мам, Вика привыкла к богатой жизни. Посуду она бы за собой точно не мыла бы, ты бы ей еще в постель завтрак готовила.

– Фи, нам такие не нужны невестки, – фыркнула Ольга и закрыла дверь в свою комнату.

Женя взял с комода в прихожей связку ключей, на руку кинул кожаную курточку и вышел из квартиры.

С самого утра температура воздуха не опускалась ниже 25, а к 10 утра уже было почти 30 градусов жары. Саша сидела за кухонным столом практически в нижнем белье. То и дело она брала в руки листы бумаги и обмахивала себя ими будто веером. Окна в квартире были все открыты, но это не помогало прогнать духоту. Делая пятиминутные перерывы от работы, она бегала в ванную и умывалась холодной водой. Такой жары Саша не припоминала за свои 29 лет.

В очередной раз, когда Саша пошла в ванную, позвонили в дверь. Забыв, что она в неглиже, Саша чуть не открыла дверь. Вспомнив о своем пикантном виде, она стукнула себя по голове и быстро схватила куртку, висящую на вешалке рядом с дверью. В дверь снова позвонили. «Какой настырный!» – подумала Саша, застегивая куртку, понимая, что не успеет уже одеть на себя что-нибудь другое. В дверь продолжали звонить. Девушка раздраженно начала открывать замок, и уже набрала воздуха, чтобы отругать за нетерпеливость гостя, но открыв дверь, она лишь смогла открыть рот. Сказать ничего не смогла.

На пороге стоял Он. Его темные волосы были взлохмачены, но смотрелось так, что так и надо. В одной руке красавец-мужчина держал букет роз, который, по всей видимости, увидел многое по дороге к Сашиной двери. В другой руке бутылка дорогого вина, правда, уже открытая и может и пустая уже. Рукава белой рубашки были завернуты по локоть, одной пуговицы не хватало и красовалось непонятное пятно желтого цвета на груди. Кожаная куртка лежала аккуратно сложенная на полу подъезда возле соседской квартиры.

– Привеееет, – заулыбалось чудо, протягивая одновременно и букет и бутылку, – а вот и я!

Саша как стояла с открытым ртом, так и не смела пошевелиться от такого явления Христа народу. Это был Женя, да еще и пьяный.

– А ты чего это в куртке, ик… Жара же, – Женя попытался сделать шаг в квартиру, но градус в организме не дал ему сделать шаг вперед, только назад.

Саша, поняв, что парень сейчас просто спиной ввалится в соседскую квартиру, так как дверь у старушки, что живет напротив хиленькая, быстрым движением схватила его за рубашку и потащила к себе в квартиру. Посадив кавалера на пуфик в коридоре, она закрыла дверь и скрестила руки на груди.

– Ну и что это, – строгим голосом проговорила она.

– Вот… – Женя снова протянул букет Саше, – тебе цветы принес… Правда они почему то завяли, – грустно добавил он и икнул.

Саша строго смотрела на Женю и не шевелилась. В её голове мелькал лишь один вопрос, хотя нет, вопросов было море. Зачем пришел? Почему пьяный? Что вообще случилось? И боже как же ей жарко в этой куртке.

– Куртка, – крикнул Женя, кинув букет в Сашу, пытаясь встать с пуфика, – куртка там....

Саша, молча снова усадила его на пуфик, тяжело вздохнув, взяла букет в руки, открыла дверь и забрала куртку с лестничной площадки. Вернувшись в квартиру, она увидела как Женя пытается снять туфли с ног, но у него не получается, так как он забыл расшнуровать их. Снова у Саши последовал тяжелый вздох, она спокойно прошла на кухню, достала из шкафа небольшую вазу, налила воды и поставила еле живой букет. Затем прошла в свою комнату, сняла куртку и одела футболку. Женя так и не снял ни одну туфлю, а из второй руки не выпускал бутылку. Зрелище то еще.