Литмир - Электронная Библиотека

– Да ничего я не хочу с ним делать. Это в прошлом.

– Ну да, ну да. Именно так лжецы и скрывают ложь.

Она обыденно, как ни в чём не бывало, отделяется от стены и повторяет путь, ранее пройденный Себастианом Скоттом. Я не сразу понимаю, что подразумевает подруга, и мне приходится ускорить шаг, чтобы поравняться с ней близ первой ступеньки.

– Что ты имеешь в виду?

– Гнев с оттенком праведности. Твой голос звучит именно так. Ты была бы счастлива, произойди между вами что-то вновь.

Между согласием и отрицанием я делаю выбор в пользу безопасного молчания. Мне не хочется ни сочувствия в первом случае, ни красноречивых взглядов, направленных на то, чтобы я сдалась и призналась, во втором, после чего мы придём всё к тому же желанию подбодрить. Молчание кажется тем единственным вариантом, при котором мы больше не заговорим об этом. И я оказываюсь права. Но через несколько занятий мне приходится впервые созерцать, как к другим отстающим от темы присоединяется первая девушка. До неё насчёт консультаций вне учебного процесса с Себастианом Скоттом договаривались лишь парни, которые согласовывали время и просто уходили. Но она всё разговаривает и разговаривает с ним, периодически улыбаясь, явно не спеша уходить. Когда я прохожу мимо них двоих, он не кажется недовольным, что с ним пытаются флиртовать, нарушая все границы, какие только можно. Это точно флирт. Он тоже наверняка понимает. Это происходит в самом конце сентября, после лекции, пропускаемой Хейзел из-за сильной простуды с чиханием, насморком и кашлем. Но я забываю про то, что старалась держаться подальше от бактерий, и, вернувшись из университета, тут же вхожу в комнату подруги.

– Лайла чуть ли не вешалась ему на шею, пока обсуждала дополнительные занятия для себя. Выглядело противно. Но он даже не стремился напомнить ей, где они находятся, и восстановить дистанцию. Как так можно, зная, что я их вижу? Ну ладно я, но в аудиторию мог зайти и кто-то из преподавателей.

Хейзел чихает раз за разом, и я устаю говорить ей соответствующие ситуации слова. После она размеренно подносит платок к носу, чтобы высморкаться, и, закончив, кивает головой, словно издеваясь надо мной.

– Так их видела только ты? – уточнение сиплым и болезненным голосом.

С покрасневшим носом, окружённая со всех сторон одеялом и лекарствами на тумбочке, подруга выглядит хуже, чем когда-либо на моей памяти. От бодрости и энергии, к которым я привыкла, не осталось ни единого следа. Зрелище почти что жалкое.

– Нет, и все остальные тоже, просто я вышла последней. Я не понимаю, ты хочешь, чтобы у меня начался нервый тик? Прекрати уже кивать и скажи, что думаешь.

– Что тебе нужно поступить так же. С той лишь разницей, что Лайла, наверное, реально столкнулась с трудностями в усвоении информации, а ты просто сымитируй. Ухудши успеваемость. Продолжай учиться и запоминать, но пусть после проверки отчётов Себастиан Скотт решит, что тебе нужна помощь, и предложит её тебе.

– Твоя затянувшаяся простуда явно отразилась и на твоих мыслительных способностях. Я не хочу получать плохие оценки, – от хрипов в голосе Хейзел мне становится физически не по себе. Но морщусь я не от простудных явлений, которые случаются с каждым, в том числе и со мной, а от предложения, не находящего в моей души ни грамма отклика. Мы будто говорим на разных языках. Я ведь просто делюсь новостями и своей точкой зрения касаемо их, и больше ничего.

– О. Ну тогда извини. Я просто подумала, что ты ревнуешь, и несколько не самых хорошо выполненных домашних заданий стоят того, чтобы остаться с нашим преподавателем наедине.

– Сейчас ты просто невыносима, – не справившись с эмоциями, говорю я и встаю со стула так резко, что он упирается в стену, – даже больше, чем обычно. Я сделаю тебе чай. Точнее, два. И прослежу, чтобы ты выпила их один за другим.

Я уверяю себя, что никто в состоянии умственной и физической дееспособности не прибегает к сознательной порче своих же собственных оценок, руководствуясь неуместными личными мотивами. Но за исключением редких случаев Себастиан Скотт продолжает избегать смотреть на меня. Только на меня, но не на моих сокурсниц. Пожалуй, именно его пренебрежение становится основным влияющим фактором. Конечно, я не разрушаю впечатление о себе за одно мгновение и даже спустя несколько недель не даю меньше сорока процентов правильных ответов. Однако эта работа всё так же получает оценку выше удовлетворительной, хотя по принятой в университете шкале уже не должна была быть так оценена. Возвращая мне скреплённые листы, на этот раз Себастиан позволяет своему взгляду встретиться с моим. Но я чувствую себя уже слишком далеко зашедшей, чтобы просто прекратить. Судя по укоряющему взгляду Хейзел в день следующей промежуточной проверки знаний, подруга вряд ли думала, что меня настолько занесёт. Это правда. Меня действительно занесло. Стремительно. Неопровержимо. Безвозратно. Разве с ним могло быть иначе? Когда после лекции все оставляют свои выполненные тесты, я не сдаю Себастиану Скотту совсем ничего. Стирая с доски сделанные по старинке мелом надписи, хотя тут же висит интерактивная доска, он не видит, что я просто вышла в коридор, из-за чего отложенная расплата настигает меня лишь через несколько дней. Когда я предсказуемо не получаю несуществующей работы обратно на руки, вместо этого слыша слова, которые тут же вызывают перешёптывания вокруг меня.

– Мисс Ламберт, зайдите ко мне в кабинет в пять часов. Если меня не будет, то подождите, пока я не приду.

– По крайней мере, теперь я знаю, что ты умеешь стоять на своём, и он тоже об этом осведомлён.

Незадолго до назначенного времени Хейзел провожает меня до нужной двери, около которой к стене прикручена табличка с именем Себастиана Скотта. Хейзел захотела так сама. Я не просила её пойти со мной. Я бы отлично справилась и сама. Крыло преподавательского состава знакомо мне так же, как все остальные этажи в здании. Я не нервничаю, строя догадки, что Себастиан может мне сказать, а скорее предвкушаю этот момент. Что бы там ни было. Вероятно, мои эмоции глупые и странные, но я не стремлюсь к тому, чтобы особо анализировать их.

– Спасибо за поддержку, но знаешь, ты лучше иди. Я подожду одна.

– Ты уверена?

– Да, безусловно.

Хейзел обнимает меня перед тем, как покидает коридор, и вскоре стук её туфель становится недоступным для моего слуха. Я поправляю трикотажное платье, одёргиваю его вниз, а потом концентрируюсь на стене прямо перед собой и, сосредоточившись на произвольной точке, возвращаюсь из подобия транса, только когда шаги справа разрушают стерильную тишину. В руках у Себастиана Скотта звенит связка ключей, однако рабочего кейса при нём уже нет. Впервые за всё это время мужчина смотрит на меня почти так же, как в момент знакомства, но спустя мгновение невидимая нить обрывается, и после открытия двери Скотт пропускает меня войти первой. В ходе невольного беглого осмотра из личных вещей я выявляю лишь тот самый кейс и высокий бокал для чая. Всё могло измениться больше одного раза, но тогда Себастиан предпочитал обычный чёрный чай всем современным разновидностям кофе. Скотт садится за стол, водружает на него свои скрещенные в кистях руки и, игнорируя то, что я стою здесь, как провинившаяся школьница, словно вонзает в меня колючий и жёсткий взгляд.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

3
{"b":"889023","o":1}