Я испуганно смотрю на Луку. Его лицо - маска ярости, каждый мускул напряжен.
— Отойди от нее, — рычит он на Франко. — Можешь сдирать с меня кожу живьем, мне все равно. Вымещай все на мне. Но, блядь, не трогай ее.
— Или что? — Франко смеется. — Ты убьешь меня? Ты никогда до меня не доберешься.
— Хочешь, блядь, поспорить? — Лука бросается вперед, вырываясь из хватки одного из державших его мужчин. Человек в черной одежде хватает его и бьет в челюсть достаточно сильно, чтобы Лука отшатнулся, но при этом он держит голову в стороне, стараясь не смотреть в мою сторону.
Лука пытается прийти в себя, но прежде, чем ему это удается, его ставят на колени, а второй мужчина прижимает дуло пистолета к его голове.
— Продолжай бороться, — предупреждает Франко. — Если ты заставишь меня убить тебя до того, как я наслажусь пытками, я вымещу это на Катерине. Ты знаешь, что так и будет. Представь себе, ты мертв и беспомощен, а я мщу ей. Пока она может рожать моих детей, неважно, что еще с ней случится.
Лука выглядит так, словно готов вылезти из кожи вон, несмотря на предупреждение Франко, каждый мускул его тела свернулся, как у змеи, готовой нанести удар. Я никогда не видела ничего подобного гневу на его лице, это ужасает, но в то же время успокаивает. Если я найду способ отвлечь Франко, у нас появится шанс. Лука похож на дикого зверя, готового к убийству, и все, что ему нужно, это начать действовать.
— Лука, не надо. — Мой голос дрожит, но я забираюсь на кровать. — Просто... пожалуйста. Я не хочу смотреть, как он тебя убивает. Все в порядке. — Все далеко не так хорошо, но я стараюсь говорить как можно спокойнее, а сердце колотится в груди. Я должна поверить в то, что это правда, чтобы не разлететься на куски. Если я сломаюсь, Луке придется вытаскивать нас из этого всего самому, а я не могу так поступить с ним.
Это мой шанс доказать ему, что я сильная. Что я могу быть не просто сосудом для секса и детей. Что я могу быть для него настоящей женой, настоящим партнером, на которого он может положиться и которому может доверять. Что у нас может быть такой брак, какого нет ни у одной известной мне мафиозной пары.
С дрожащими руками, к слову, я вся дрожу, я сажусь на кровать. Я чувствую жар Франко у себя за спиной, и он соблазнительно смотрит на меня, пока я откидываюсь на подушки, вцепившись пальцами в простыни, пытаясь сохранить спокойствие.
— Прекрасно, — дышит он. — Начнем вот так. У Луки хороший вид с того места, где он находится, но я думаю, что смогу открыть ему лучший, прежде чем мы закончим. — Он идет за мной на кровать, его рука скользит по моей ноге, а его голодный взгляд скользит между ними. — Пока что ты вела себя хорошо, Катерина. Всего одна маленькая ложь, и ты быстро усвоила урок. За это я облегчу тебе задачу. Я буду действовать медленно, чтобы не было слишком больно.
— Пошел ты, ублюдок! — Рык Луки эхом разнесся по комнате. — Убери от нее свои гребаные руки... — Один из держащих его мужчин снова бьет его кулаком, и я не решаюсь посмотреть. Если я это сделаю, то рухну. Я поднимаю глаза к потолку и стараюсь не смотреть на Франко, пока он не заставит меня.
Его руки скользят по моим бедрам, раздвигая их. Я слышу звук спускающейся молнии и чувствую странный прилив облегчения от того, что он не собирается раздеваться. Он слишком нетерпелив для этого, и это означает, что я избавлена от необходимости видеть его полностью обнаженным, от близости плоти к плоти. В том, что он остается одетым, есть некая отстраненность, благодаря которой мне становится немного легче сохранять рассудок.
— Посмотри на меня, — требует Франко, и я знала, что эти слова прозвучат. Он хватает мою руку, заставляя ее опуститься на его член. — Посмотри, как я собираюсь сделать тебя своей.
Я не хочу. Все во мне кричит об отказе, но я все равно заставляю себя опустить глаза. Он значительно меньше Луки, длинный и худой, и мне приходится сдерживать язвительный комментарий. Не уверена, что я вообще могла это почувствовать. По крайней мере, это будет не так страшно, ведь я даже не буду знать, когда он окажется внутри меня.
— Я разорву тебя перед ним, — усмехается Франко. — Я заставлю тебя истекать кровью, пока он будет смотреть.
— Не трогай ее, мать твою...
— Давайте, отрежьте ему язык, если он еще раз заговорит, — огрызается Франко, и в это же время я чувствую, как внутри меня что-то разжимается, мой самоконтроль стремительно ослабевает, когда я понимаю, что через несколько секунд Франко будет внутри меня. Может, мы освободимся после этого, а может, и нет, но Франко станет моим первым, насильно, и это то, что я никогда не смогу отменить.
То, чего я отчаянно не хочу.
— Ты собираешься заставить меня истекать кровью? — Я выплюнула в него слюну, злобно сверкнув глазами. — Как? С помощью этого? — Я сильно сжимаю его член, заставляя его дернуться в ответ. — Я не уверена, что смогу почувствовать это, как бы сильно ты меня ни трахал.
Лицо Франко искажается, и он отшатывается назад, отвешивая мне пощечину с такой силой, что у меня звенит в ушах и плывет перед глазами. Он бьет меня еще раз, отчего моя голова отлетает в другую сторону, и у меня на мгновение кружится голова, но не настолько, чтобы я не заметила нож, который лежал в его кармане на кровати, вырвавшись из рук.
— Ты, гребаная сука, — шипит он. Он протискивается между моих бедер, его член прижимается ко мне, но он не может протиснуться внутрь. Я сухая, как пустыня, и мое тело напряжено, эффективно закрывая ему доступ.
— Блядь. Ты ебаная пизда... — Франко сплевывает на руку, трет ее о свой член и между моих рук, пытаясь снова войти в меня. Я сопротивляюсь изо всех сил, пользуясь моментом, когда он отвлекается, чтобы достать нож. Я знаю, что у меня есть только один шанс, если я потерплю неудачу, он заставит меня пожалеть о том, что я вообще пыталась. Он заставит меня смотреть, как он поступает с Лукой, как поступает со мной, что хуже смерти. Хуже, чем это.
Но я должна попытаться.
На долю секунды я расслабляюсь, давая ему возможность почувствовать, как ослабевает сопротивление, чтобы он подумал, что может справиться с этим. А потом, когда он уже готов протиснуться в меня, я изо всех сил вонзаю нож в его горло, направляя острие прямо к нему. Я уже слышала, что перерезать горло сложнее, чем может показаться, но я не собираюсь терпеть неудачу. Я не позволю ему победить.
Собрав все силы, я всаживаю нож в его горло у самого угла челюсти и дергаю вниз.
— Пошел ты! — Слова вырываются из меня рваным криком. Все сливается воедино: горячая кровь, заливающая мои руки, отчаянное бульканье Франко, его тело, пытающееся вырваться. Он дергается в сторону, падая с кровати с ножом в горле, и я вижу, как Лука в этот момент выхватывает пистолет, приставленный к его голове, пока охраняющие его люди отвлекаются.
Раздаются выстрелы. На полу лежат еще тела, но я не могу быть уверена, что одно из них не Лука. Я подползаю к краю кровати, чувствуя жар крови Франко, прилипший к моей коже, и вдруг Лука оказывается рядом, его руки на моих руках, и он притягивает меня к себе, не обращая внимания на свои сломанные пальцы.
— Катерина? — Его левая рука, неповрежденная, проводит по моим волосам. — С тобой все в порядке? Ты... он не...
— Он не зашел так далеко, — шепчу я. — Лука, твоя рука...
— Мне все равно. — Он прижимает мое лицо к себе, его зеленые глаза ищут меня. — Мне так жаль, что я не смог добраться до тебя. Мне жаль, что тебе пришлось...
— Нет. — Слово прозвучало резко, уверенно. — Я рада, что смогла. Я рада, что это сделала именно я, после того, что он думал, что может сделать со мной. Как он думал, что может использовать меня, чтобы причинить тебе боль, забрать то, что построила моя семья. Это была моя месть, Лука, и я не печалюсь об этом. Я не чувствую себя виноватой. — Я сжимаю кулак, чувствуя кровь между пальцами. — Я рада, что его кровь на моих руках.
— Я просто рад, что ты в безопасности. — Обе его руки лежат на моем лице, притягивая мои губы к своим, и на этот раз нет никаких колебаний, нет той части меня, которая хотела бы остановить это. Я целую его жадно, жадно, желая, чтобы он смыл все следы прикосновений Франко за последние минуты, чтобы прогнать его призрак, прежде чем он сможет поселиться в моих костях.
