— Слава Богу, — выдала мама, и улыбнулась. На её красивом, пусть и с едва заметными морщинками, лице появились ямочки. — Одумалась наконец-то.

— Что он сделал? — Хмуро спросил отец, зная меня и то, что я бы так просто свадьбу не отменила. — Говори, ласточка.

— Мне набить ему рожу? — Угрюмо, одновременно с отцом, спросил Алекс. Он тронул меня за руку, заставляя посмотреть в глаза.

— Александр, — протянула мама, явно намекая на соблюдение приличий. Взглянув на меня, она мягко спросила: — Я рада, что ты решила отменить свадьбу. Однако, мне тоже интересно, почему, ты ведь так рвалась под венец с этим альфонсом.

— Мам! — простонала, а к глазам уже подступили слезы. Сглотнув комок в горле, я попыталась отшутиться: — Решила последовать вашим советам, вот и отменила все.

— Врешь, — строго отрезал брат, нахмурив широкие брови. — Признавайся, пока пытки не начал, почему глаза на мокром месте?

— Он…он изменил мне, — всхлипнув, я пробормотала сквозь хлынувшие слезы.

Брат крепко обнял меня, позволяя запачкать чистую рубашку соплями и слезами. Я не могла успокоиться, словно у меня прорвало внутренний барьер. Слезы текли без остановки, я не переставая всхлипывала, крепко сжимая пальцами ткань рубашки. Алекс успокаивающе поглаживая мою спину, его сердце глухо билось под моим лбом. Где-то на заднем фоне возмущался отец, его успокаивала мама, а брат молчал. Это пугало сильнее, чем ругань остальных.

Не знаю сколько мне потребовалось времени, чтобы успокоиться. Просто в какой-то момент слезы закончились, а всхлипы стали реже. Глаза горели, нос точно покраснел. Я облизала пересохшие губы, ощущая солоноватую влагу. Отстранившись от брата, я вытерла лицо ладонями, не в силах поднять глаза на родных.

— Я убью его, — леденящим душу тоном произнес Алекс, сжимая кулаки. Раньше, я бы посмеялась с его слов, но не сейчас. Перед моими глазами предстал совершенно другой человек, незнакомец с убийственным взглядом.

— А я прикрою, — холодно добавил отец, и я с изумлением посмотрела на него. Голубые глаза смотрели с непоколебимостью танка, а кустистые брови почти сошлись на переносице. — Говорил же ему, пусть только попробует тебя обидеть — из-под земли достану.

— Н-не надо, я сама, — всхлипнув, я улыбнулась. С некоторой гордостью, произнесла: — Женская месть хуже смерти, я его уже в больницу загнала.

— Умница, — чуть улыбнулась мама, в её глазах я прочитала грусть. Да, ты была полностью права тогда, только я в тебя пошла упрямством.

— Что ты ему сделала? Следов не оставила? — чуть потеплевшим тоном спросил отец, всё ещё хмурясь.

— Он с туалета неделю не слезал, — я в открытую засмеялась, а у родных вытянулись лица. — А в планах ещё много интересного на эти три недели.

— Я больше тебя задирать не буду, себе дороже, — задумчиво протянул брат. А после добавил: — Потом поговорим наедине, может помочь смогу с твоими планами.

— Хороша, ласточка, вся в мать, — рассмеялся отец, с нежностью смотря на покрасневшую от смущения маму. — Та, помниться, тоже…

— Гриша! — прикрикнула на отца мама. Надо же, что это мама так покраснела? Неужели в их прошлом была похожая месть? Интересненько.

— Спасибо вам, — выдохнула, ощущая невероятное тепло в груди. Родные всегда поддержат в трудную минуту, ещё и лопату подадут.

Остаток вечера мы проговорили о всякой чепухе, не затрагивая тему свадьбы. Я впервые за долгое время ощутила умиротворение и спокойствия, смеялась над шутками брата и отвечала на вопросы отца. Рассказала смешные случаи с работы, такие тоже изредка случались, в моей практике гадалки. Потом домработница позвала на ужин, и беседа плавно переехала в столовую.

Шикарный стол ломился от еды, и у меня сразу возникло ощущение праздника. Меня ждали, готовились и тепло приняли, несмотря на прошлое поведение. Как же приятно, когда родные миряться с взбалмошным и вспыльчивым характером. Я неспеша ела запеченную курицу с картофелем, запивая ягодным морсом. От мяса исходил умопомрачительный аромат специй, а сок так и стекал из каждой дырочки. М-ням, обожаю мясо, особенно когда его правильно готовят. Картофель тоже получился мягкий, но с лёгкой хрустящей корочкой.

После ужина, я попрощалась с родителями и хотела уже сбежать в комнату. Однако брат меня перехватил и потащил к себе, крепко сжимая руку. Он напомнил поезд, на всех парах несущийся куда-то вдаль. Англия ему точно пошла на пользу, в качалку что-ли ходил, не могу понять. Фигура подтянулась, рельеф проявился, не будь мне братом — за смотрелась бы. Сразу вспомнился тот стриптизер, в волчьей маске, и я покраснела. Тьфу, вот же память не вовремя услужила.

Комната брата не изменилась. Всё те же синие тона, черная мебель с вкраплениями светло-серого, и минимум лишнего. Усадив меня в компьютерное кресло, брат сел на кровать и в упор уставился. Я поерзала, потупив взгляд. Неуютненько, словно на допросе оказалась. От него так просто не отделаться, всю душу вывернет, но узнает что хотел. Он сложил руки на груди, выпрямившись и нахмурив брови.

— Что ты ещё задумала? — строго спросил Алекс. А я задумалась, может действительно посвятить его в свои планы? А что, помощь брата не помешает.

— Если кратко, то…

На следующий день Алекс потащил меня на прогулку. Он стащил сонную меня с кровати и отправил умываться, ухмыляясь и подгоняя. Едва переставляя ноги, я вошла в ванную и уставилась в круглое зеркало. Тьфу, страх-то какой, чудовища явно краше выглядят. Спутанные волосы, которые поленилась заплести перед сном, помятая моська с красными следами от подушки и засохшая струйка слюны. Б-р, кошмар.

Быстро ополоснул лицо, я встряхнула своим вороньим гнездом на голове. Обрезать их что-ли? А что, всё девушки кардинально меняются после расставания. Вольюсь в их ряды, постригусь и покрашусь в черный, в знак моей скорби. Нет, нельзя. У меня клиенты привыкли видеть стереотипную гадалку, они и так с трудом смирились с моим возрастом. Думали, старуха какая-то или просто женщина постарше, а там я — молодая и красивая. Пришлось долго зарабатывать репутацию и имя, чтобы иметь хоть какой ни какой заработок.

Куда идём и зачем, я не знала. Поэтому я застыла над сумкой с вещами, в растерянности рассматривая содержимое. И вот что надеть? На улице рань несусветная, прохладный ветер как обычно и жара начнется ближе к обеду. Надену джинсы — зажарюсь, в шортах замерзну как собака. Эх, была ни была, пусть будет платье. Лёгкий сарафан в горошек, мятного цвета, приятно ластился к телу. Короткие рукава-лепестки прикрывали плечи почти до локтя, а талию украшал черный пояс из кожзама. Обувь я не брала, а та что осталась в родительском доме, не подходила. Вздохнув, обула белые кеды в которых приехала.

Раздражённо поправила сумочку, которую нашла в недрах шкафа, постучала в дверь брата. Меня разбудил значит, а сам свалил и не открывает. Зараза, хоть и родная. Я постучала уже настойчивее, и на очередном стуке она открылась. Брат стоял готовый к прогулке, в обычных джинсах и футболке с лейблом какой-то музыкальной группы. Я сменила его придирчивым взглядом и приподняла бровь, он специально выставил накачанные руки на всеобщее обозрение?

— Готова? Отлично, — чуть улыбнулся Алекс и предложил согнутую руку, предлагая зацепиться. Я фыркнула, поднимая нос к верху. Он рассмеялся и сказал: — Поехали в город, пройдемся по парку и убьем время в каком-нибудь ресторанчике. Родители уехали к знакомым, вернуться только к вечеру.

— Вот так и приезжай в гости, все бросают, — притворно вздохнула, но покорно пошла в след за братом. Он уверенно шел в сторону стоянки, которая опустела. Сейчас там виднелась только моя ласточка, неужели он собрался на ней ехать? — Ты собрался на моей красотке ехать? За руль не пущу!

— Да ладно тебе, я ж не собираюсь гонять, — весело проговорил Алекс, протягивая раскрытую ладонь. Я вздохнула, но дала ключи от Ауди. Он крепко сжал их в руке и добавил: — Всего-то под сто шестьдесят разгонюсь и все.