– Я не неудачник.

Сильвертон преувеличенно медленно обернулся к Роджеру. Тот сообразил, что у главы клана ещё не прошло желание сломать кому-нибудь нос, и для маскировки меж портретами на стенах выбрал полностью отсутствующий вид.

Помогло.

– Вы, однако, – с сарказмом в голосе начал Даймонд, обращаясь к Энтони и Джереми, – занимались ерундой. Доставить кого? Людей?! Пару женщин-перевёртышей? Тоже мне герои!

– Ну-ну. А ты чего сделал? – разозлился Энтони на красавца-древнейшего. – Разворошил адморовскую подземку, достал невесту и племянницу наследника, а потом объявил, что убьёшь их царя? А кто доставлял девчонок? Мы!..

Джереми усмехнулся:

– Их царь наверняка нашего красавчика опять расцарапал и метнул в сторону Деферрана. Вот Даймонд и убивается, и позор заливает.

– Я праздную победу, – с достоинством заявил Даймонд «красавчик» Лайт. – Я убил Десептора Адмора.

– Что? – воскликнул Сильвертон.

Даймонд не обратил на него никакого внимания. Он продолжал смотреть на Энтони и Джереми.

– А невесту Адмора я ослепил, прежде чем бросить в лесу. Или вы не заметили?! – Даймонд сделал паузу. – Доставить слепую княжну и испуганного ребёнка… Ха! При-дур-ки.

– Что?.. – думая, что ослышался и не находя подтверждения, герцог продолжал переспрашивать, но его наглым образом игнорировали.

– Эта слепая княжна!.. – обиженно начал говорить Джереми, но Энтони ткнул его в бок, чтобы самый младший из сыновей Роджера заткнулся и не разболтал лишнего.

– Так она вам даже слепая доставила проблем, – догадался Даймонд и сдержанно улыбнулся.

– На его лице что, превосходство? – спросил Джереми у Энтони.

– Ты убил Десептора Адмора?! – повысил голос Сильвертон.

– А что, не надо было? – растерянно спросил Энтони, глядя на деда.

– Надо, – резко и отчётливо отвечал герцог, не переставая смотреть на Даймонда. – Ты… убил своего заклятого врага?.. Это отличная новость. Не думал, что это вообще возможно. Вот если бы ещё Классик с Ли передохли… Это потрясающе, – он очарованно, не глядя, нащупал кресло и сел, смотря куда-то в стену.

– Кажется, его братик, Ретт Адморский, очень любил его. Тяжело было уходить, – медленно проговорил Даймонд, намеренно фальшиво сокрушаясь. Сейчас этот сын прародителя производил неприятное впечатление.

– Так вот вы что… – необычайно спокойно проговорил Сильвертон. – Я даже… прощаю вас.

И, однако, не поспешил достать ясновидящего предка из-под дивана.

– У Сапфира свои причины напиваться, – покачал головой Даймонд. – Он, когда выкрадывал и доставлял сюда Игрейну Пятую, опять влюбился.

– Чего? – встрепенулся Роджер. – Он что, теперь будет влюбляться во всех девок Дан-на-Хэйвин?

– Но он сказал, что она очень похожа на Игрейну Первую, – как бы оправдал отца Даймонд.

– Не-не… Этого быть не может! – Роджер замахал ладонью перед собой из стороны в сторону. – Я доставлял саму Моргану Аргиад, красивейшую из женщин… и ничего.

– Ложь, – прохрипел Сапфир в ковёр.

– Этого не может быть! – закатил глаза Роджер. – И потом, я же не влюбляюсь так, чтобы мной бутылку крылоскола затыкать можно было…

– Кстати о делах, – прервал отца Джулиан. – В планах было казнить Моргану Аргиад, если кто ещё помнит.

Роджер вскинул брови, распахнул глаза как можно шире и замедленно повертел головой:

– Казни, пожалуйста. Клянусь перьями взрослости, я не против!..

– И не жалко тебе? – поморщился один из его сыновей. – Красивейшую из женщин?!

– Нет.

– Ты не понял вопроса. И не жалко ТЕБЕ?! – Джереми так выделил последнее слово, что даже Сильвертон, с недоумением прищурившись, покосился на Роджера:

– Ты спал с ней?

– Какая разница? – Роджер собирался привычно уйти от вопроса, но передумал и заявил: – У меня принципы, между прочим, – последние слова он сказал медленно, раздельно. – Не беру всё, что само падает в руки. Если падает, значит перезрело. Или гнилое.

Отец смотрел на него с отвращением, как бывало всегда, когда в семье заходил разговор о дурных наклонностях Роджера.

Последний погрустнел:

– Ей бы мозги в её голову… тело-то действительно совершенное.

– Ну, хоть по?..

– Давайте немного сменим тему, – предложил строгий глава клана, не позволив Даймонду задать какой-то вопрос Роджеру. – Раз всё в порядке и никто из-за очередной смазливой дуры спиваться не намерен, то я не вижу причин отменять её казнь. Из всех заложников она причинила нашим войскам наибольший ущерб. Да…

– Говорят, она была то ли любовницей, то ли женой всех пяти царей-перевёртышей, – сказал Даймонд. – Кто-то из них может и разозлиться. Или все сразу, если слухи не врут и она действительно так хороша.

– Хороша, – чуточку подавленно, эхом, вторил Роджер.

– В постели, я имел в виду.

– Надо было проверить. Теперь, подумав, я сильно сожалею…

– Роджер, заткнись! – оборвал сына Сильвертон. – Это показательная казнь. Мы доказываем, что можем сделать то же с княжной Чайной Циан Лифорд.

– Ты подумай… разве не глупо? – поёрзал Даймонд и глотнул эйерна. – Казни шлюху и взбесишь всех пятерых… четверых царей-перевёртышей, – с удовольствием поправил себя Даймонд. – Казни княжну и взбесишь двоих: женишка – нового царя Адмора, да старика Ли. Казни Игрейну Пятую из Дан-на-Хэйвин, ну, гипотетически, затронешь только дракона Ксениона, главу её клана. Ещё Адморская малышка-девочка что-то значит, но лишь в денежном эквиваленте. Что до остальных, то они вообще ничего не весят для перевёртышей. Ах да, я слышал, Моргана Аргиад и есть дочь дракона Ксениона. То есть тоже Дан-на-Хэйвин. Казни ты эту шлюху и взбесишь… всё равно пятерых.

– Да, ты прав, Ксенион имеет вес. Но по факту он не имеет собственной армии, как цари-перевёртыши, – рассуждал вслух герцог, потирая подбородок. – И ты кое-что упускаешь. Сапфир говорил мне, что перевёртыши ради женщин, пусть даже близких, потомков на смерть не способны послать. Тогда как княжна Чайна Циан отобрана для Адмора, чтобы родить ему наследника по контракту. И это другое дело, потому что её потомство должно быть необычайно сильным, сверхсильным. Для всего Адмора это значение имеет просто гигантское. К тому же после выполнения договора с Адмором княжна может принести Ли ещё уйму денег, заключив по одному контракту и с другими царями-перевёртышами. Сильные наследники – это отличное вложение в их понимании, а значит, их будущая мать, княжна, куда ценнее, чем шлюха, которая даже забеременеть не может.

– Сапфир и это тебе сказал?

– Он сказал, что эскортам заиметь детей настолько сложно, что почти не реально.

– Да, а считалось раньше, что люди не могут производить потомство от перевёртышей, – с небольшой долей скепсиса сказал Даймонд. Его постепенно перекосило от отвращения: – А вот и драконы на свет появились.

– Я не знаю, – недовольно признал Сильвертон, – но когда он говорил об этом, то сказал «только чудом» и настолько глупо и пошло захихикал, что я не сдержался и врезал ему.

– Куда делась Оливия? – внезапно спросил Даймонд у Энтони и Джереми и обернулся к Сильвертону снова: – Ты всегда отсылаешь её куда-нибудь, когда надо поговорить с Сапфиром. Я прав? Твоя жена не позволила бы колотить моего папашу. И ты знаешь это.

Герцог тяжело вздохнул, задумался.

– Я ничего не могу с собой поделать, – сказал он. – Этот… вызывает во мне чувство такой гадливости, будто я вынужден общаться с существом, полностью состоящим из животного дерьма.

– А ты ему нравишься. Он сам мне это сказал.

– Он чокнутый лицемер.

– Кстати о чокнутых, – бодро вставил Роджер. – Это лишний повод казнить царскую подстилку. Она не просто бешеная истеричная идиотка. Она чокнутая больше, чем кто-либо. Я не специалист, но, по-моему, она близка к почти полному дебилизму. А вы удивляетесь, почему я её не осчастливил. Да ей в глаза смотреть страшно. Там будто все демоны ада.

До сих пор Брайан молчал, потому что не хотел услышать упрёков отца и в свой адрес. Несмотря на примерное поведение, его бездействие тоже было для Сильвертона больной темой, ведь сейчас, во время войны, когда каждый мечник был на счету, близнец Роджера, оказывается, принадлежит к мирному монашескому ордену и сражаться не может. И тем сильнее была досада очень многих от того, что Брайан с детства и до сих пор тренировался в паре с братом, а тот считался первым мечником среди крылофитов. О таком достоинстве Роджера, как виртуозное владение мечом, южане с удовольствием забывали из-за аморального облика распутного наследника Сильвертона, тогда как праведный вариант сына предводителя Юга не переставали нахваливать и зазывать в действующую армию. Таким образом, Брайан потенциально считался воином первого порядка. И подтвердил общее мнение о себе, когда перевёртыши несколько десятков лет назад прорвали осаду столицы и влетели прямо в Деферран. Тогда-то пришлось взяться за меч. Но как только осада была снята, Брайан вычистил кровь с сутаны и пошёл на исповедь. Он считал жизнь любого разумного существа крайне ценной и мог бы доказать это примерами из Священных Текстов.