В дороге меня растрясло, и отец прикрикнул на раба-кучера, чтобы он не гнал лошадей. В Сент-Огастин мы приехали не к полудню, а к обеду.

Отец помог мне спуститься с экипажа. Я взяла его под руку и он, похлопывая по моей ладошке, гордо вздёрнув подбородок, вышагивал со мной по улицам города.

Мужчины здоровались с ним и цеплялись за меня любопытствующими взглядами. Женщины улыбались отцу. Он был очень красивый и видный мужчина. Неудивительно, что каждая мимо проходящая красотка томно вздыхала. В толпе знакомых и простых зевак мы были интересны. Улыбки и восхищённые возгласы в лицо, за спиною сменялись шипением.

— Это его дочь от рабыни?

— А она хороша!

— Зато он глупец, что признал её!

— Нет, ну что вы! В ней чувствуется английская порода.

— Её мать точно чёрная?

И всё в таком духе. Я пропускала мимо ушей их слова. Главное, что отец мной гордился. Я уже пять лет называла его «папой» и так же, как

18

Изабель, бежала ему навстречу.

Не только я пропускала всё это мимо ушей. Отец тоже делал вид, что не слышит. Если честно, он был очень богат. Это богатство позволяло ему делать всё, что он пожелает. Его никто не мог прилюдно осудить или задеть. Боялись. Они только и могли, что шушукаться по углам, как крысы.

Я шла рядом с ним и улыбалась. Улыбалась не просто так. Мой отец приготовил мне сюрприз. Об этом он сообщил, когда мы въезжали в город.

Я хлопала в ладоши, как маленькая девочка, услышав об этом. Любой его подарок для меня был особенным, потому что подарен им.

Прогулявшись по бульвару и подразнив местную высшую знать, мы зашли к модистке мисс Ричмонд. Она была самой лучшей портнихой в Сент-Огастине. Её платья и шляпки шились по последним веяниям Парижской моды. Услуги мисс Ричмонд не все плантаторы могли себе позволить. Мой отец мог. Он одевался только у неё.

Мы зашли в магазинчик и колокольчик на дверях звякнул. Мисс Ричмонд появилась, словно ниоткуда.

«Она фея», — подумала я. Нигде нет дверей. Только ярко-голубые дра-пированные стены и шторы на огромных окнах. Их так много, но открыты только два, а лёгкий ветерок чуть покачивал небесного цвета ткань.

— Ах! Мистер Дарлингтон! — всплеснула она в ладоши, ослепив бело-снежными зубами. — Как я рада вас видеть вновь!

— Я тоже рад, моя дорогая мисс Ричмонд! — так же улыбнулся ей отец, уже поднося к своим губам её пухлую ручку.

— А это наша красавица, Лилия? — она пробежалась по мне своими голубыми глазами. — А вы были точны, когда говорили мне её размеры.

Мой отец снова улыбнулся, но в этот раз его глаза хитро блеснули, смотря на мисс Ричмонд.

Я засмущалась. Похоже, отца и портниху связывали не только заказы платьев.

— Идём, родная! — она потащила меня за руку. — Твоё бальное платье уже готово.

Я растерянно посмотрела на отца. Он кивнул в знак одобрения, мол, иди. Я пошла за портнихой. Голубые шторы разлетелись по сторонам и, за ними открылась комната для примерок, где две чёрные рабыни уже расправляли платье для меня.

Боже, как же оно было восхитительно моё первое бальное платье. Да-же лучше, чем у Изабель в прошлом году.

Когда моей сестре исполнилось шестнадцать, она дебютировала на ба-лу в Сент-Огастине, а я была дома. Я даже не мечтала, что буду иметь такую возможность. Леди Джейн говорила, зло ехидничая: «Черномазым ублюдкам там не место! Даже не мечтай, появиться в приличном обществе!». И вот мне сегодня шестнадцать, а завтра бал. Его даёт полковник

Фюргенсон в своём особняке.

Неужели и я буду на нём?! Не веря своим глазам, я обошла платье. Ра-19 быня подняла руки кверху, чтобы я лучше рассмотрела его. Другая рабыня отошла в сторону, не мешая мне ходить вокруг моего подарка.

— Оно моё? — не скрывая восхищения, спросила я.

— Конечно, милая! — довольно сказала знакомая отца. — Эдмунд заказал его у меня ещё три месяца назад. Ох, сколько было мороки! — она опять всплеснула руками. — Шёлка такого изумрудного оттенка на складе не было. Пришлось заказывать из Чарльстона. Мой кузен сам привёз его.

А эти кружева! Их я чуть дождалась! Они прибыли из Парижа два дня назад, — она подошла ко мне и обняла за плечи. — Эта вся суматоха стоила того. Такого шедевра я ещё не создавала.

— Оно словно из сказки. Такое нереальное, — чуть не вздыхая, говорила я.— Примеряй немедленно! Моё платье лишь оправа для такого брилли-анта, как ты, Лилия, — она наклонилась ближе и поцеловала меня в щёку.

Никогда ко мне так не относилась чужая женщина. Мисс Ричмонд была очень добра. И рабыни у неё не смотрели со страхом в пол, а хихикали, помогая мне одеться. Папа очень раскошелился у своей любовницы, собирая меня на мой первый выход в свет. Помимо платья, он заказал сорочку, корсет, нижнее бельё, чулки, подвязки для чулок с такими же изумрудны-ми лентами. Когда моё перевоплощение закончилось, я не узнала себя в зеркале. На меня смотрела настоящая белая леди. Изумрудный цвет, подчёркивал мою смуглую кожу, придавая ей некие нотки лёгкого загара.

Конечно, в моде были мраморные белые девицы. Но, я не хотела пудрить свое лицо белилами, придавая ему болезненную бледность.

— Это я? — замотала я головой.

— Ты, Лилия! — она повязала мне на волосы изумрудную ленту. —

Как же ты красива в моём платье. После этого бала клиентов у меня при-бавятся, — портниха опять потянула меня за собой. — Идём, покажем твоему отцу, как выгодно он вложил свои деньги. У тебя после бала отбоя не будет от женихов.

— Правда? — неуверенно спросила я, уже шагая за ней.

Я всё ещё боялась, что на мне не женятся из-за моего происхождения.

Леди Джейн тоже постаралась, вбивая мне в голову, как я непривлекатель-на для добропорядочных господ. Ни один отец не даст согласия на брак сына с незаконнорожденной черномазой девкой, даже если у неё отец богат, как Крез. И пожилые почтенные вдовцы не запятнают свою честь, свя-завшись со мной.

— Конечно, правда! — воскликнула мисс Ричмонд. — Мужчинам свойственно сходить сума от красоты. А твоя красота ещё и в такой дорогой оправе. Так что, милая, выбирать будешь ты, а не тебя.

Её слова меня немного воодушевили. Я гордо вскинула подбородок, как учила нас мисс Луиза, и вышла к отцу.

— Боже! — прошептал отец, поднимаясь с дивана. — Селин, ты превзо-шла саму себя.

20

Вот мой отец и выдал их близкие отношения, забыв о приличиях, когда увидел красоту. Мисс Ричмонд права. Мужчины теряют голову от красивых женщин. В этом я убедилась на примере собственного отца в тот день.

После мисс Ричмонд, мы посетили обувщика и забрали мои новые бальные туфельки. Зашли и к ювелиру. У него отец купил мне диадему, колье серёжки и браслет. Пообедали в дорогом ресторанчике. Папа не сводил с меня глаз, и, подмигивая, шептал: «Родная, если бы не моё общество, эти кавалеры уже кружились возле тебя, как пчёлы у самого благоухающего цветка».

Уходя с ресторана, он поцеловал меня в лоб и обнял.

— Как же вы быстро растёте девочки мои. Смотря на вас, я чувствую себя стариком, — прижимая сильнее к себе, говорил отец.

Мой самый счастливый день. Жаль, что его немного омрачил наш последний визит. Отцу надо были новые рабы. Сильные и выносливые мужчины для работы на плантации. Сезонная лихорадка унесла много жизней чернокожих рабов.

Что такое рынок рабов?

Нет! Лучше, каким я увидела рынок рабов.

Моя мать была рабыней, и я родилась в рабстве. Пока был жив отец, это не касалось меня. Сотни раз спрашиваю себя, если бы отец не умер, как сложилась моя жизнь? Наверное, так как он и планировал. Моя свадьба. Мой муж. Мои дети и его внуки. И счастливая я. Мне почему-то это так виделось.

Моя жизнь всегда принадлежала отцу, как, впрочем, и Изабель. Глава семейства в патриархальном обществе решал судьбы всех домочадцев.

Его собственностью были не только рабы, но и жена с детьми.

Моя судьба полностью зависела от папы. Он любил меня. Поэтому выбрал бы мне хорошего и заботливого мужа, с его точки зрения. Моё мнение при этом не учитывалось бы. Как и в последующем. У жены чуть больше прав, чем у рабов, но от этого она не испытывает удовлетворе-ния. Наше женское счастье в понимании мужчин, дом и дети. Я бы радовалась этим крохам счастья, ничем не отличаясь от других белых жён.