– Я бы Вам посоветовал сразу выпить, без тостов, быстро,– произнёс Шотландец.

– Это как? Одним глотком?– сдавленным голосом спросила герцогиня.

– Да! Залпом, как я сейчас выпью. Смотрите,– и Шотландец, вскинув "локоть выше эполета", одним глотком отправил хорошую порцию алкоголя внутрь себя.

Камилла вдохнула поглубже, затем резко выдохнула и повторила весь процесс, который только что продемонстрировал Шотландец. К её, а так же и к его удивлению, она даже не поперхнулась!

– Лучик, а ты обратил внимание на то…,– Линн не успела договорить.

– Конечно обратил. Кубики льда чуть не просвистели. Они, оба, их даже не заметили. Опыт, знаешь ли.

– В желудках сейчас холодок расползается, несмотря на горячительный напиток,– захихикала дама.

Вытерев проступившие слёзы, леди Камилла слегка оживилась. Она даже встала со своего кресла и приблизившись к Шотландцу, спросила.

– Вы можете повторить вновь, что недавно мне прошептали на ухо?

– Могу. Это ОН (тут Шотландец посмотрел вниз) и его спутница. Надо сказать, чрезвычайно прелестное создание.

– Но этот ОН, это не совсем ОН? Не главный? Я что-то не очень поняла шепот. Вы говорили о какой-то Высшей во Вселенной субстанции. Но очень обтекаемо и оттого, не совсем понятно.

– Это тот, кто, по нашим представлениям, пошёл против Главного.

– Он самый? Что-то не верится. Он же может нас, судя по по всему, в порошок стереть, превратить в любую гадость и вообще…,– она не договорила, потому что доктор Шон яростно замахал руками.

Камилла развернулась и усевшись в кресло, жестом приказала наполнить стаканы ещё раз. Шотландец молча выполнил требуемое и взяв в руки свой стаканчик, начал отпивать из него уже маленькими глоточками. Герцогиня повторяла его движения.

– И зачем Вы начали изображать здесь ветряную мельницу?– тихо спросила Камилла.

– Затем, чтобы Вы, Ваша Светлость, не наговорили лишнего и не накликали на нас беду.

– А это что, реально?

– Вне всякого сомнения,– авторитетно произнёс доктор Шон.

– А с чего Вы взяли, что можно не сомневаться?

– А хотя бы из того, что как можно объяснить Ваше и моё присутствие здесь? В незнакомом мне месте, с материализующимися из воздуха предметами и исполнениями наших мыслей?

Печать глубокой задумчивости легла на лицо герцогини. Доктор Шон вернулся к своему пуфику, аккуратно на нём уселся и вытянул ноги.

Через некоторое время, Корнуольская встрепенулась и покинув кресло, начала ходить перед задумчивым актёром. Он фиксировал её передвижения только глазами. Похлопав себя по карманам и убедившись в их пустоте, доктор Шон немного побелел от дикого желания закурить. Герцогиня, повинуясь незримой силе, вдруг резко притормозила и уставилась на Шотландца. Несколько раз щёлкнула пальцами и нервно засмеялась.

– Послушайте, как Вас…,– тут она немного запнулась.

– Шон, просто Шон,– усмехнулся актёр.

– Да, да, я вспомнила, Шон. Извините за бестактность, память, знаете ли подводит. Ситуация непонятная. Всё мимо головы пролетает. Я прекрасно помню некоторые Ваши работы. Каков Вы были негодяй в "Скарлетт"! Феноменально,– тут герцогиня мечтательно прикрыла глаза.

– Мне нечего Вам ответить, Ваша Светлость. Только кивать в знак согласия,– широко улыбнулся Шотландец.

– Послушайте, давайте договоримся. Пока мы здесь, вдвоём, никаких светлостей. Мне, право, несколько неудобно. Хорошо? Называйте меня просто- Камилла,– заулыбалась, в свою очередь, герцогиня.

– Будь по Вашему. Принято!– расцвёл доктор Шон.

– Кстати, у Вас не найдётся чего-нибудь табачного?

– Увы, Камилла, нет ничего,– он для убедительности встал и провёл руками по себе, показывая пустоту карманов.– Самому очень хочется пустить дымок.

Лучик и Линн переглянулись и одновременно кивнули. К неописуемому изумлению и Камиллы и актёра, на столике, рядом с бутылкой, стаканами и ведёрком, сами собой появились: пачка сигарет и роскошная чёрная зажигалка с непонятным вензелем. Доктор Шон тут же взял себя в руки и подойдя к столику, распечатал пачку. Повертев в руках её и вытащенную сигарету, понюхав табак, обернулся к герцогине.

– Те самые. С астероида. И зажигалка знакомая. Значит, я прав на сто процентов. Это они и никто иначе.

– Они, это те, о ком Вы мне говорили?– с небольшой дрожью в голосе спросила леди.

– Да. Они. ОН и его спутница. Я бы Вам советовал не бояться всей этой ситуации. Вреда она не принесёт. Это уж точно. Правда…,– тут он немного запнулся.

– Договаривайте же!– потребовала разволновавшаяся герцогиня.

– Извольте. Нельзя переступать неких незримых границ. Вести себя проще и быть самим собой. Я повёл себя немного бестактно и потом трудом искупил свои закидоны.

– Это как понимать? Каким трудом?– вытаращила глаза Камилла.

– Обыкновенным. Физическим. Но он мне принёс огромное удовольствие. Пришлось вскопать, проборонить очень большой кусок земли, а потом придать ему цивильный вид. Засадить цветами. И всё это, при ограниченном запасе времени.

– Ой, напугали чем. Я сама очень люблю в земле покопаться. Слушайте, Шон, а ведь нам подготовили все условия для такого времяпровождения!– Камилла, догадавшись об этом, от изумления даже приложила ко лбу ладонь.

– Точно! Как же до меня сразу не дошло. Хотя,– тут Шон немного задумчиво посмотрел на герцогиню,– Мне и в голову прийти не могло то, что Вы тоже любитель садоводства.

– Ещё какой! В детстве я много этим занималась. Потом-реже, но как только появляется возможность, стараюсь уединиться и покопаться в земле. Трудно, знаете ли, когда ты находишься под постоянным прицелом, когда твоё каждое слово, да что там слово, каждый жест обсуждают всевозможные таблоиды, когда…,– тут она начала заводиться, да так, что доктор Шон чуть отошёл назад.

– Камилла, леди Камилла, постарайтесь спокойней. Здесь нет никого, кроме нас, ну и кроме тех, кто в данный момент всё фиксирует, подглядывая за нами.

– Постараюсь,– кивнула головой герцогиня,– успокоиться, разумеется. Шон. Если бы Вы только знали, как мне всё это приходится терпеть. Какой ценой даются эти улыбки.

– Догадываюсь. Сам, понимаете ли, постоянно нахожусь в подобном положении. Не в таком, как Вы, но в целом, картина знакома. Любой, даже самый незначительный промах, муссируется несколько недель. Да напридумывают ещё, для сгущения красок. Наврут, и ходишь, как оплёванный.

Они внезапно оба замолчали и погрузились, каждый в свои, но совершенно понятно, невесёлые воспоминания. Камилла вернулась в кресло. Шон на свой пуфик. Посидев немного, покачав ногой, которую он умудрился закинуть на другую ногу, доктор Шон вдруг неожиданно вскочил и подойдя к столику, взял пачку в руку и вытащив из неё сигарету, протянул её Камилле. Та машинально прикурила от услужливо поднесённой зажигалки и с видимым удовольствием выдохнула лёгкое светлое облачко.

– Шон, я ведь бросила курить, но такой табак…,– она повертела сигарету в руке.

– Не надейтесь увидеть маркировку производителя. Её нет. А табак, насколько мне удалось узнать, ещё тот, старый-престарый. Времён открытия Американского континента.