И у других народов древности существовали представления о речных божествах. В Древнем Египте был чрезвычайно развит культ Нила. Согласно египетской мифологии существует небесный Нил (небо считалось водной поверхностью), по которому днем солнце обтекает землю. Ночью же, спустившись за горизонт, солнце плывет по подземному Нилу. Тот же Нил, который протекает на земле, олицетворялся в образе бога Хапи, подателя влаги и урожая. Центр культа Хапи находился в ущелье Гебель-Сильсиле, где, как полагали египтяне, из подземного царства выходят «ключи Нила» [Мифы народов мира, 1980–1982, т. 1, 2].
Среди памятников древнеегипетской литературы широкой известностью пользуется «Славословие Нилу». Дошедшие до нас списки этого гимна датируются концом XIV — началом XII в. до н. э., но само произведение, вероятно, возникло еще в конце эпохи Древнего Царства (около XXIV в. до н. э.). Река Нил в гимне называется богом, властителем рыб, создателем пшеницы и скота, покровителем всего живого:
«Ты несешь изобилье, о Нил,
Наделяешь хлебом людей,
Ты — создатель всего прекрасного,
Ты — владыка величия,
Все, что делаешь ты, совершенно,
Ты — отец плодородия!»[33].
Эллины, пришедшие в Египет, и римляне восприняли культ Нила, и скульптурные изображения этого речного бога (он так и называется — Нил, а не Хапи) дошли до наших дней. Сохранились сведения о том, что еще в VI в. н. э. якобы видели этого бога, когда он, в гигантском человеческом образе, выступал по пояс из вод своей реки [Тэйлор, 1939].
Олицетворенные реки воспринимались как живые существа, которых можно напугать, победить: сильные и дерзкие люди осмеливались вызывать их на борьбу или наказывать. Именно поэтому в исторических преданиях могущественные цари наказывают воду. Геродот приводит легенду о том, как персидский царь Кир разгневался на реку Гинду (возможно, современная Дияла в Иране и Ираке) за то, что в реке утонула одна из его лошадей, воды Гинды по приказу Кира были отведены и рассеяны [Геродот, 1972, гл. 1, 189]. Наказывают воду и цари в русских исторических преданиях. Царь Иван Грозный во время похода на Казань велел палачу высечь Волгу кнутом, чтобы она не мешала переправе войска [Соколова, 1970]. В других преданиях рассказывается о том, как царь Петр I велел наказать Ладожское и Плещеево озера.
Сухман-река и «вода Елена»:
гидронимы в фольклоре восточных славян
Приведем часть тех богатых сведений о реках и озерах, которые содержатся в русских былинах, сказках, песнях, заговорах и других жанрах устного народного творчества.
Верования в духов вод были чрезвычайно распространены у восточных славян. В фольклоре русского Севера сохранились разнообразные обозначения для повелителей вод: водяной царь, царь Водяник и царица Водяница, Водян-царь, дед морской, царь донской или поддонный царь. Некоторые цари-хозяева вод могут иметь узкую локализацию: царь Пинежский, царь Двинской [Черепанова, 1983].
Об обожествлении и олицетворении рек писал выдающийся русский филолог А. Н. Афанасьев, который привел много соответствующих примеров из былин и сказаний восточнославянских народов. А. Н. Афанасьев полагает, что народный русский эпос олицетворяет большие реки в виде богатырей старого времени, так как богатырь, подобно божественным существам, наделен «необычайными силами и великанскими размерами, приличными грозным стихиям природы»[34].
Широкое распространение в русских былинах получило имя реки Дунай. Это слово употребляется и как нарицательное в русских, украинских, польских, литовских говорах, обозначая всякую большую воду, реку. В былине же «Дунай» ее главный персонаж богатырь Дунай Иванович женится на Настасье-королевичне и из-за своей неразумной удали губит жену и дитя и сам кончает с собой. От пролитой крови богатыря и его жены потекли Дунай-река и Настасья-река.
Мотив происхождения реки от крови богатыря мы видим и в былине о Сухмане (варианты имени: Сухмантий, Сухматий, Сухан). Здесь действует Непре-река (или Неп-pa — женская форма имени Днепр), которая разговаривает с героем человеческим голосом. Сражаясь с татарами, пришедшими на Непру-реку, Сухмантий погибает от кровавых ран, приговаривая: «Потеки Сухман-река, от моя от крови от горючия, от горючия крови, от напрасный»[35]. Таким образом, реки русских былин Настасья-река, Сухман-река представляют собой вымышленные образы, и их названия употребляются исключительно в фольклоре.
Яркие примеры олицетворения рек содержатся в цикле новгородских былин о Садке. Попав в морское царство, новгородский купец Садко женится на девушке этого царства, а утром оказывается на берегу реки Чернавы или реки Волхова. Девушку зовут Чернава, но это имя, по всей вероятности, вытеснило женскую форму имени Волхов — Волхова. Образ девушки в былине — олицетворение реки Волхова. Кстати, по мотивам былипы «Садко» создана известная картина М. А. Врубеля «Царевна Волхова», в которой дочь морского царя изображена в виде девушки удивительной одухотворенной красоты.
В этом же цикле известна и былина «Садко — богатый гость». Садко, захотев побывать в Новгороде, «кормит» Волгу хлебом-солью. Волга посылает его к своему брату Ильмень-озеру, который выступает в облике удалого доброго молодца. Волга и Ильмень-озеро говорят человеческим голосом, передают друг другу привет; Ильмень-озеро помогает Садку разбогатеть: рыба, выловленная в озере, превращается в червонцы. Исследователи новгородских былин Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий пишут по этому поводу: «В тексте Кирши Данилова персонифицируются, выступают как люди река Волга и ее брат Ильмень-озеро. Такая персонификация, с нашей точки зрения, выглядит эволюционно более ранним явлением, нежели образ водяного, уже вполне отделившийся от водной стихии, которая стала для него только средой обитания, а не его подлинной сущностью и первой ипостасью»[36]. Интересно и предание о Черном ручье, впадающем в озеро Ильмень: этот ручей фигурирует в облике человека, одетого во все черное; он посылает челобитье Ильмень-озеру. Последнее же олицетворяется в виде высокого плотного мужчины в синем кафтане со сборами, в широких синих шароварах и с высокой синей шапкой. Посредником между Черным ручьем и Ильмень-озером служит один новгородец, которому в благодарность за помощь Черный ручей указывает хорошее место для рыбной ловли.
В русском фольклоре известны и предания о Волге и Вазузе, о Днепре, Волге и Западной Двине. Эти реки везде выступают как живые существа. Аналогичное отношение к рекам мы видим в старинных русских народных песнях, где есть и Дунаюшка, и Тихий Дон Иванович, и Волга матушка-река, и мать Камышенка-река близ Саратова. Вот что рассказывает предание о реках Днепре, Волге и Двине: «…реки эти были прежде людьми, Днепр был брат, а Волга и Двина — его сестры. Остались они сиротами, натерпелись всякой нужды и придумали наконец пойти по белу свету и разыскать для себя такие места, где бы можно было разлиться большими реками; ходили три года, разыскали места и приостановились все трое ночевать в болотах. Но сестры были хитрее брата; едва Днепр уснул, они встали потихоньку, заняли самые лучшие, отлогие местности и потекли реками. Проснулся поутру брат, смотрит — далеко его сестры; раздраженный, ударился он о сыру землю и в погоню за ними понесся шумным потоком по рвами буеракам и, чем дальше бежал, тем больше злился и рыл крутые берега. За несколько верст до впадения гнев его утих, и он спокойно вступил в морские пучины; а две сестры его, укрываясь от погони, разбежались в разные стороны. Вот отчего Днепр течет быстрее Двины и Волги, вот почему у него много рукавов и порогов»[37].
