Молодой швейцарец, помощник Петрополуса, был принят коммерческим директором фирмы «Тиффани». У него на столе в прозрачной коробочке на белой мягкой подстилке лежал сверкающий искусно ограненный ярко-синий самоцвет, совсем непохожий на кристалл, найденный Килелу.
«Скажите господину Петрополусу, — медленно, но четко произнес коммерческий директор, — что «Тиффани» купит у него любые количества нового танзанийского самоцвета, будем называть его танзанит, и по цене более высокой, чем ему может предложить какая-либо другая фирма».
Так, сравнительно недавно, в середине 60-х годов, родился новый самоцвет — танзанит, за короткое время, несмотря на невысокую твердость, завоевавший большую популярность в мире ювелиров и любителей камня.
Для Петрополуса не составило большого труда разыскать Килелу и вскоре группы черных старателей, появившиеся на склонах Голубых холмов, начали поиски необычных разноцветных кристаллов. Из нор закопушек на поверхность поднимались осколки породы и тщательно разбирались в поисках кристаллов танзанита. Удача старателей была изменчива, и часто после многих дней тяжелой работы, израсходовав припасы, старатель возвращался домой в деревню без добытых кристаллов и без цента в кармане. Но находились и счастливцы, которым попадалась заветная трещина с гнездами синих плоских кристаллов, одетых в желтые шапочки. Наконец, в дело вступили серьезные предприниматели и на месторождении был заложен карьер. Однако правительство Танзании, решив прекратить хищническую добычу самоцвета, национализировало месторождение танзанита.
Историю танзанита я собирал по кусочкам у геологов, ювелиров и горняков в Аруше, Дар-эс-Саламе и Нью-Йорке. Пришлось, конечно, придумать необходимые детали, чтобы собрать все воедино. Оставалось самому побывать на месторождении. Это оказалось не так уж трудно. В Аруше находилась база геолого-поисковой экспедиции ООН, которой мне как техническому советнику Секретариата ООН пришлось заниматься в течение ряда лет. И вот в одно из посещений Танзании, получив предварительно любезное разрешение местной горнорудной корпорации, я договорился с руководителем экспедиции о совместной поездке на танзанитовый рудник. Выбрав свободную от работы субботу, мы поместились в «Лендровер» и в ясное солнечное утро в сопровождении еще двух машин с сотрудниками экспедиции выехали из Аруши в южном направлении, в район Мерелани.
Аруша — небольшой очень зеленый городок, расположенный в Северной Танзании, почти у подножия потухшего вулкана Меру на высоте несколько более 1000 м над уровнем моря. Эта высота, несмотря на близость к экватору, смягчает тропический климат, делая его почти курортным. Здесь нет той угнетающей влажности, характерной для прибрежных низменных районов Восточной Танзании, и даже в жаркие безоблачные дни дышится легко и свободно. Недаром Аруша служила и служит очень удобным местом для всевозможных совещаний и конференций. В этом городе были выработаны и приняты важные международные документы, особенно касающиеся независимости стран Африки. На запад и на север от Аруши в нескольких часах пути на автомашине расположены знаменитые национальные парки Танзании — Лейк Маньяра, кратер Нгоропгоро, Серенгети, Маунт Меру, Килиманджаро. Сотни туристов из Европы, Америки и Японии ежегодно стекаются в Арушу, с тем чтобы на арендованных минн-автобусах проехать в заповедную саванну, где пасутся тысячные стада антилопы гну, быстроногих зебр, массивных свирепых буйволов и экзотические группы ярких грациозных жирафов. Недавно построенный современный международный аэропорт Килиманджаро, расположенный вблизи от Аруши, ежедневно принимает авиалайнеры из Лондона, Цюриха или Амстердама, заполненные туристами, жаждущими ощутить африканскую экзотику. Они рассеиваются по отелям Аруши, создавая трудности в бронировании номеров для тех, кто приезжает сюда по делам, как это неоднократно случалось и с нами.
Наша поездка на танзанитовый рудник началась не очень-то удачно. Не успели мы выехать на окраину Аруши, как выяснилось, что дорогу туда никто толком не знает. Было точно известно, что нужно ехать на юг… и это все. Пока что дорога шла по кофейным плантациям, перемежающимся с небольшими деревушками. Время от времени мы проезжали мимо огромных флембойянтов, ветки которых были сплошь покрыты огненно-красными цветами, за которыми не было видно ни стволов, ни листьев. С ними соревновались в красоте раскидистые акации, также покрытые ковром ярко-красных соцветий. Кофейные рощи сменились бесконечными плантациями сизаля, копьевидные листья которого, собранные в гигантскую розетку, были увенчаны десятиметровыми столбами соцветий. Куда ни посмотришь, вокруг все заполнено сизалем. Получаемые из него волокна местная промышленность использует для изготовления исключительно прочной веревки и морских канатов. В век нейлона и других синтетических волокон замечательные свойства сизаля все еще обеспечивают ему сбыт на мировом рынке.
Дорога в сизалевых джунглях сузилась так, что пришлось убрать руку с дверки кабины и внимательно следить, чтобы острый, как шип, конец сизалевого листа не проник на ходу через открытое окно машины и не полоснул сидящего с края пассажира. Наконец, по расположению дороги всем стало предельно ясно, что мы заблудились. Пришлось поворачивать назад и около часа разыскивать какой-нибудь поселок или ферму.
В конце концов, виляя в сизалевой гуще, мы неожиданно выскочили на деревушку, населенную работающими на плантации сизаля. Около больших грузовиков, выше бортов, нагруженных плотными связками срезанных листьев этого растения, толпились группы чернокожих мужчин и женщин. Все они что-то громко обсуждали. Подъехав, мы увидели, что поклажа на одном из грузовиков угрожающе наклонилась и окружающие темпераментно обсуждали, стоит ли перегружать машину или можно потихоньку доехать и так. Наши шоферы немедленно вмешались в спор, твердо став на сторону своих коллег на грузовике, не желавших ехать без перегрузки, а мы тем временем пытались найти кого-либо говорящего по-английски, с тем чтобы расспросить о дороге на танзанитовый рудник. Неожиданно из группы спорщиков выделилась молодая симпатичная женщина с годовалым ребенком на руках. Отдав его кому-то из своих подруг, она заявила на приличном английском языке, что могла бы поехать с нами и показать дорогу на рудник с условием, что мы завезем ее в деревню на обратной дороге. Звали ее Жозефина. Коротко стриженная с гущей маленьких косичек и огромными белками наивных глаз, она сразу вызвала всеобщую симпатию. С ее помощью мы быстро нашли правильную, хотя и плохую кочковатую дорогу и вновь покатили почти точно в южном направлении.
Оказалось, что Жозефина уже была знакома с танзанитовым бизнесом. Несколько месяцев назад, будучи в гостях у своей сестры в деревне поблизости от рудника, она имела возможность встретить перекупщиков танза-нита, приехавших на встречу с местными старателями, нелегально добывающими драгоценный минерал на отдаленных участках месторождения. Перекупщики, по ее словам, были во хмелю и громко хвалились своими успехами и доходом. Она встретила их еще раз на обратной дороге, когда ее перегнала полицейская машина с двумя знакомыми, но теперь уже понурыми фигурами под охраной вооруженного полицейского. Танзанийское правительство принимает меры, чтобы предотвратить расхищение народных богатств, в том числе и самоцветов. И танзанитовый рудник, хотя на нем еще и не начата промышленная добыча минерала, находится под строгой охраной правительства.
Жозефина рассказывала нам, что она работает приемщицей на плантации сизаля, принадлежащей государству.
«Работа неплохая, жить можно. Вот и свободное время бывает. Приняла партию — и гуляй, пока следующую подготовят. А вот и Мерелани», — вдруг вскрикнула она, показывая на группу невысоких холмов, покрытых довольно скудной, уже успевшей пожелтеть травой.
Мерелани — это название места, где расположено месторождение танзанита. Впрочем, отсюда еще ничего не видно. Вихляя по пыльной дороге, наш «караван» в конце концов упирается в проволочную изгородь и останавливается. Ворота заперты. Это, оказывается, огорожен участок месторождения. Через дыру в заборе все мы проникаем на запретную территорию и еще пару километров бредем по дороге, продолжающейся за проволочным ограждением. Местность совершенно безлюдна, хотя где-то за пригорком слышатся глухие удары, как будто кто-то ритмично бьет кувалдой по не слишком твердому камню. Через несколько минут на гребне косогора перед нами внезапно открывается вид на обширные россыпи крупноглыбовых отвалов, окружающих довольно большой карьер. Он тоже был почти пуст, хотя на противоположной от нас углубленной части карьера близ почти отвесной стенки была вырыта чуть наклонная и довольно глубокая яма-шурф и трое мускулистых черных парней вытягивали оттуда ведра с обломками породы, аккуратно высыпали на ровное место и внимательно их перебирали. Внизу кто-то наполнял эти ведра, давая выкриком знак к подъему.
