— Красавицей вырастет, — улыбнувшись, протянул старейшина. — И способная, поталантливей своего лодыря-отца, ничем не уступает ни Ханаби ни уж тем более Хинате, — и выжидательно посмотрел на Неджи, ожидая его реакции, но её не было. Он и бровью не пошевелил. — Не хотел бы ты потренироваться и с ней?

— Вы хотели со мной поговорить об этом? — выдохнул Неджи.

— Нет, но об этом я не мог не спросить, — ответил Таджиши, снова, как и на полигоне, усмехнувшись. — А о проклятой печати нашего клана, — парень подобрался и отбросил излишние расслабленность и лёгкость, став предельно серьёзным. — Как ты думаешь, какова вообще была причина разделения? — посмотрел он на представителя побочной ветви. Неджи задумался над ответом. Стоит ли подбирать ему слова, или говорить как есть.

— Контроль над кланом и безопасность властьимущих, — он лишь слегка сгладил углы. В хвалёные речи о защите Бьякугана он не верил. Было бы так — ставили бы печать всем, не взирая на ветвь. Вон, наличие проклятых печатей никак не сберегло от того, что какой-то прихвостень Орочимару обладал глазом их клана.

— Властьимущих, — протянул старейшина. — Какое слово ты подобрал, — Таджиши покачал головой и продолжил: — Ещё во времена Воюющих кланов, может лет за триста до создания Конохагакуре остро встал вопрос о защите Бьякугана. Наши глаза, в отличии от Учих, не эволюционировали, а лишь являлись одним из инструментов нашего клана. Убей ребенка Учиху, у которого Шаринган ещё не был активирован, или слабого их представителя — достанутся либо обычные глаза либо совсем уж слабый однотомойный. Сила и одновременно слабость Шарингана в том, что каждая его стадия обладала определённым набором способностей и он рос вместе с шиноби. Если хочешь получить сильнейший Шаринган, то нужно выслеживать сильнейшего представителя клана Учиха.

— А Бьякуган? — он ведь тоже разнился по силам. Неджи видел больше тенкецу, имел больше обзор как и круговой, так и разведывательный. Разве не так?

— А в Бьякугане важна личная сила шиноби, а не глаз. И если сильный шиноби украдёт глаза у слабого Хьюги или, даже, ребёнка, то получит Бьякуган, соответствующий именно его силам.

— Потому на слабых Учих предпочитали не охотится, а сильные могли и обломить клыки, — Неджи уловил мысль, которую хотел донести старейшина и озвучил её. — А наши глаза для них лакомый кусочек. Но толку от одного Бьякугана? Ведь для его полной боевой реализации нужно владеть Мягким Кулаком, а никто такому не будет учить чужака, — и как пример Досу. Он даже его не смог в полной мере освоить, хотя был явно не из числа слабых генинов и обладал потенциалом для роста.

— Сенсорный потенциал, — кратко ответил старейшина. — И возможность найти его слабости. Лишь тот, кто владеет нашими глазами может знать о слабостях и преимуществах.

— И избранные, предки нынешней главной ветви сами выбирали тех, кто будет рабом?

— В печати была только функция запечатывания Бьякугана, и больше ничего. Слабые бойцы сами хотели защитить свою жизнь, но были и те, кто считал это оскорблением. И тогда все решала сила: сумел её доказать — сможешь и дать отпор похитителям глаз. Нет — не обессудь, тебе же лучше, — всё было слишком складно и оптимистично, но вопрос оставался открытым: почему сейчас печать фактически является бомбой? Правда, Неджи решил не перебивать, а слушать до конца. — С того момента нападения на членов нашего клана с целью выкрасть Додзюцу практически сошли на нет. С того, на ком была печать — нечего взять, а тот, на ком её не было — мог сам справиться с нападавшим. И даже сведущие в Фуиндзюцу Узумаки не могли её вскрыть. А время показало, что дети тех, кто обладал печатью, так же оказывались слабыми. Потому и решили, что печать должна переходить от отцов к детям, как само собой разумеющееся. Но нет худа без добра, — старейшина замолк, смачивая горло чаем и, видимо, обдумывая свою дальнейшую речь. — Время тогда было другое, на поля сражений порой приходилось посылать даже четырехлетних.

— А детей без печати туда не послать — они цель номер один, а ставить на них печать уже были против сами родители, которые таким образом могли чуть лучше их подготовить к сражениям? — Неджи хмыкнул из-за вырвавшейся речи. Всё же не смог он молча слушать.

— Неджи-кун, кровь клана и разделение на ветви было решением спорным, но на тот момент необходимым. Дети сильных шиноби обладали большим потенциалом, но безталанным слабосилкам исключений не делали. Они тоже получали заслуженную печать. Ныне побочная, а тогда ещё называемая младшей, ветвь клана стала щитом, позволившим раскрыться главной ветви.

— Щит, который превосходит меч? — Неджи не упустил возможности поддеть своего собеседника и довольно ухмыльнулся.

— Неджи-кун, ты — исключение, а послать твоего отца в побочную ветвь, — старейшина вздохнул, делая паузу. — Сомнительное решение прошлого главы клана и, как время показало, ошибочное. В тебе расцвели все таланты клана Хьюга, а сам — кровь от крови сильнейших из главной ветви. Нельзя по тебе мерить таланты главной ветви. Уже сейчас в побочной ветви нет никого, кто был бы равен тебе.

— А из главной только Хиаши-сама.

— Ты не сражался ни с кем из клановых джонинов, — с голоса старейшины пропали доброжелательность и мягкость. — Чтобы заявлять подобное. Сила, скорость и талант, несомненно, важны, но не стоит отбрасывать настоящий опыт шиноби, успевших повоевать не на одной войне.

— Всё равно, я не согласен с тем, что дети из побочной ветви слабее таковых из главной. Ведь не так давно Мироши, девочка из побочной ветви, сверстница Ханаби, почти победила в спарринге. Да и куча способной малышни.

— Сейчас время такое, мирное. Нынче у детей больше времени для обучения, плюс Академия шиноби, которая даёт шанс любому, кто обладает способностями. Раскрыть свои силы стало значительно легче, но потенциал разный. Начиная от интуитивного понимания техник, заканчивая запасами чакры. Хо мне рассказал, что ты пытаешься обучить Ко Небесному Вращению, это правда?

— Да, — Неджи не стал отнекиваться или скрывать.

— И как прогресс?

— Медленный, — только и ответил парень.

— И это притом, что Ко — один из главнейших талантов побочной ветви, если вынести тебя за скобки.

— Так, Таджиши-сан, — Неджи решил вернуться к наиболее интересующему его вопросу. — Как так вышло, что в печати появилась возможность убивать? — всё же что-то было не так в этой складной истории.

— Да, — старейшина выдохнул, собираясь с мыслями. — Разногласия и противоречия были всегда и всегда будут. Падение Учих — показательный пример. У нас в прошлом была трагедия подобного масштаба. Некоторые шиноби позабыли, что выживание конкретных членов клана и выживание клана как такового не равнозначны, — Таджиши замолк и осушил чашку с чаем. — Случилась резня, после которой выжило меньше четверти боеспособных шиноби. После этого печать, помимо защиты Бьякугана, стала выполнять и функцию контроля. Вынужденное решение, продиктованное обстоятельствами. И, как показал пример Учих, вполне оправданное.

— И зачем вы мне это рассказываете?

— Ни для Хиаши-самы, ни для кого прочего из нашего клана не является секретом твоё отношение к главной ветви. Я лишь хочу сказать, что не столь важна моя жизнь или твоя, как выживание всего клана, не нужно видеть в нас врага, — и после посмотрел генину в глаза, словно ждал определённого ответа.

— Я вас услышал, Таджиши-сан, — Неджи, слегка ошеломлённый окончанием разговора, кивнул и поднялся. — Спасибо за чай, — и поспешил к выходу из кабинета.

— Удачи, Неджи-кун, — полетело в след.

Неджи вышел в коридор и направился к выходу, но, проходя мимо гостиной, остановился, не веря своим глазам. Там за столиком сидел Хиаши и о чем-то разговаривал с внучкой старейшины, по девочке было видно, что та находилась не в своей тарелке. Глаза бегали по всей комнате, а руки не могли найти своего места. Что Хиаши здесь забыл и откуда он узнал, что Неджи был здесь? Генин едва удержался от желания активировать Бьякуган. Не находился ли он под действием Гендзюцу? Могло ли быть приглашение старейшины частью хитрой многоходовки? Ведь теперь Неджи было не спрятаться от Хиаши и не избежать грядущего разговора. Дяде не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать взгляд племянника.