Я взвизгиваю, когда он неожиданно подходит и прижимает к столу, закрыв собой проход. О, этот его грозный взгляд министра по особо важным делам! Представляю, как женская половина Минтранса регулярно растекается желешкой к его ногам, когда он так смотрит.

– Я не твой начальник, ты права. Я твой любимый мужчина. Может, даже жених, хотя предлагаю не гнать так быстро. Так что вот эти свои капризы засунь поглубже и даже не пытайся устраивать мне истерики на ровном месте.

– Ты ведь знаешь, что ты не прав, – спокойно отвечаю вместо того, чтобы продолжить крики. – Знаешь и прекрасно понимаешь, что я могу делать, что хочу.

– Можешь свалить отсюда. Тогда да, делай, что хочешь. А пока играем по правилам.

Решив обескуражить Стаса окончательно, я хватаю его за галстук и притягиваю к себе, насколько могу.

– Обожаю нарушать правила.

– Пару-тройку нарушений, и ты получишь по жопе, предупреждаю.

– Не надо строить из себя властного босса.

Он переводит взгляд на мою руку, в которой я все еще держу его галстук. Ну да, со стороны сложно сказать, что мне не нравится «властный босс».

– Ты совершенно не знаешь меня, Алена, и делаешь какие-то странные выводы.

– Может, познакомимся? Раз ты мой парень, – отпускаю его и поджимаю губы.

– Познакомимся. Не волнуйся.

Он уходит с кухни, переодевается и забирает собаку на прогулку.

Бред какой-то. Почему он ведет себя так, как будто имеет право указывать мне и что-то за меня решать? Почему он считает, что ревновать меня к мужику, которого я впервые в жизни вижу, – это в порядке вещей?

Да пошел он. Пусть в своей голове разберется.

Достаю запеканку и отрезаю себе большой кусок, завариваю чай, ухожу в свою комнату и закрываю дверь. И врубаю музыку на полную громкость.

Когда Стас возвращается, я подпеваю очередной песне, и делаю это не себе под нос, а весьма громко. Слышу стук в дверь. Ну что, сейчас дядя министер будет меня наказывать?

Замолкаю, но громкость музыки не сбавляю, и иду открывать дверь.

– Ален, я после работы, голова болит, сделай потише.

– То есть ты уже и музыку слушать мне запрещаешь?

– Алена! Я не запрещаю! Я прошу тебя, сделай тише. Пожалуйста, – офигеваю, когда он даже волшебное слово добавляет.

– Хорошо, – безэмоционально отвечаю и дергаю дверь на себя, но Быстрицкий своей рукой ставит блок и не дает мне сделать этого.

– Послушай, Давыдова, хватит делать из меня изверга! Такое чувство, будто я насильно тебе заставил. Не нравится что-то, катись на все четыре стороны, не будешь каждый день видеть мою рожу, раз она тебя так бесит! Как понадобишься, позову. В чем проблема?

– Будь помягче, и люди к тебе потянутся, – фыркнув, опять пытаюсь закрыть дверь, и тогда уже Стас, психанув, легко отодвигает меня и заходит в комнату, вырубает музыку на ноуте и разворачивается, нависая грозной скалой.

– Окей. Давай договоримся. Ты не указываешь мне, я – тебе, делай, что хочешь, только не испытывай мое терпение. И пока ты живешь в моем доме, никаких других мужиков мы не обсуждаем. И если мне не нравится, как на тебя кто-то смотрит, это мое дело, понятно? Бить морды никому не буду, не волнуйся.

– Ты точно не будешь высказывать претензии?

– Буду стараться. Не провоцируй, и все будет нормально.

Легко ему сказать – не провоцируй, а я только этим и занимаюсь.

– Могу попробовать, но ты же понимаешь, сущность никуда не скрыть.

– Заметно. Включай музыку, если надо, просто не басами на весь дом.

Да что-то уже и не хочется. Выпроваживаю его из комнаты и закрываю дверь, только потом вспоминая, что забыла отнести посуду. Ну ничего, позже это сделаю, чтобы пока с ним не сталкиваться больше. Хотя нет, почему я должна этого бояться?

На кухне я застаю шедевральную картину: форма с запеканкой стоит на выключенной плите, и Стас, порезав запеканку на мелкие кусочки, ест стоя, одной рукой листая ленту в телефоне. Колорита этому всему добавляет Саммер, которая вертится вокруг его ног. Улыбаюсь и даже притормаживаю, чтобы насладиться вдоволь этим зрелищем, а потом молча убираю посуду в мойку и ухожу.

Понятное дело, никуда съезжать я не собираюсь. Посмотрим, что из этого получится.

Стас

Утром, когда я поднимаюсь, Алена не выползает из комнаты. В целом, мне без разницы, у нее свой график, а про завтраки – не скажу, что я пошутил, но заставлять не собираюсь. Она правда вкусно готовит, и судя по тому, с каким энтузиазмом взялась за это дело на моей кухне, вряд ли мы парой ужиной ограничимся. Но нет так нет. Вроде только вчера обещал не указывать ей, что делать.

Однако когда в начале девятого я собираюсь выходить из дома, это блондинистое явление выползает из комнаты в платье, с прической и макияжем, в полной боевой готовности. Собиралась, видимо, пока я гулял с собакой.

– А ты не подвезешь меня?

– Куда?

– Можешь до Правительства. У меня встреча в центре. Бизнес-завтрак, скажем так, там как раз рядом.

– Хорошо, пойдем, – давлю в себе желание спросить, что за встреча и с кем. Обещал же самому себе не лезть в ее дела, она спокойно жила и до меня, занималась, чем ей нужно.

Спускаемся во двор, и Алена сама прекрасно справляется, без моей помощи. Находит идеально блестящую «камрюху» и уверенно движется к ней. Открываю заднюю дверь, жду, пока усядется, и сам по традиции сажусь вперед.

– Привет, Серег. Это Алена, я тебе рассказывал о ней, – говорю и разворачиваюсь к заднему сиденью. – Это мой водитель Сергей.

– Очень приятно, – улыбается Давыдова.

– Алена попросила подбросить ее.

– Да без проблем, сделаем.

– Хотела спросить, Станислав как вас там?

– Юрьевич. Но вообще не надо этого.

– Но я думала, при твоих сотрудниках…

– Серега – мой товарищ, мы с ним на ты.

– Ну хорошо. Тогда скажи мне, Стас, все нормально во вчерашней исправленной версии?

Ой, разумеется, сейчас она будет делать вид, словно вся такая работящая, а вчера не тянула меня за галстук и не пыталась вывести из себя своими выходками. Работница года просто.

– Всё нормально.

– Я вот как раз еду обсуждать новый проект, за который собираюсь взяться.

Мы не могли говорить об этом вчера вечером, я не пойму? Ей обязательно сейчас выпендриваться перед моим водителем? Или у нее просто раздвоение личности?

– Рад за тебя, – сухо отвечаю, разворачиваясь к окну.

– А может, ты хотел еще раз меня взять?

Вот сучка! Сама же знает, что эта фраза прозвучала двусмысленно, и сама же сидит и посмеивается. Серега улыбается, едва заметно, но я-то вижу.

– Я изначально не хотел брать тебя на работу, – намеренно говорю именно так.

– Даже так?

– Еще бы. С твоим характером какой начальник захочет тебя?

Ну все. Я перешел на ее язык и сам ляпнул полную херь.

– Не знаю, большой начальник, может быть, и захочет, – она с таким придыханием произносит слово «большой», что я, клянусь, хочу придушить ее прямо здесь и при свидетеле. Чтобы потом он подтвердил – это была самооборона. Я спасал будущего министра для региона.

– Надеюсь, у тебя все получится с проектом, – решаю свернуть тему и вообще заняться переговорами по телефону, чтобы не тратить время на треп с Аленой, от которого ноль пользы, зато минус нервы и самообладание.

Я смотрю какие-то ссылки, которые мне еще в семь часов скинула секретарь, нахожу неточности в документах и перезваниваю начальнику управления транспорта, который с утра пораньше отхватывает звездюлей. Потом звоню Рамилю, напоминаю, что он обещал еще вчера до конца прислать проект дополнительного соглашения, но никаких документов мне на почту не упало, а уже перед обедом мне идти к Буйнову с докладом.

– Я передумала, – Давыдова подает голос с заднего сиденья, как только я кладу трубку в очередной раз. – Высадите меня на одну остановку раньше.

– Сейчас организую, – отвечает ей Серега, а я просто молчу. Через две минуты он тормозит на проспекте, и Алена выскакивает из тачки, слащавым тоном пожелав нам хорошего дня.