В один из февральских дней мне позвонила женщина и предложила приобрести картину известного мне художника Альберта Четверикова, чьё творчество мне очень нравилось, и я даже бывал у художника в мастерской.
На следующий день я отправился на маршрутном такси на эту встречу. Личного автомобиля у меня и у моей супруги никогда не было. Так случилось в нашей жизни, что железным другом на колёсах мы так и не обзавелись: сначала не хватало денег на приличный автомобиль, а потом привыкли обходиться без него, тем более городок наш небольшой, и живём мы в центре. Надо сказать, что вся наша семья обожает ездить на общественном транспорте, а особенно на троллейбусе. Если же ещё выпадает удача проехаться на первом сидении справа от водителя, то это настоящий подарок для нас, как в беззаботном детстве, когда сердце наполняет радость полная и беспричинная от всего, что происходит вокруг.
Приехав к нужной остановке, пешком миновал парочку заметно обветшавших пятиэтажек и подошёл к нужному подъезду. В нашем городке много красивых домов, парков и водоёмов, которые выглядят ухоженными в любое время года, но этот район производил довольно унылое впечатление. С грустью посмотрев вокруг, позвонил в домофон – мне приветливо ответили и открыли дверь.
На пороге обычной «хрущёвки» меня встретила женщина лет шестидесяти, которая внимательно меня рассмотрела. Судя по тому, что меня пропустили дальше в квартиру, минимальный фейсконтроль я прошёл. В гостиной было изрядно накурено, но в целом чисто и уютно. Вежливо отказавшись от предложенного мне чая, я сразу стал рассматривать работу, ради которой и пришёл. Это была картина маслом на холсте, размером больше метра. Я сразу узнал мной очень любимую самобытную технику письма Альберта Четверикова – я её называю «мозаичная живопись». Работа, без сомнения, мне понравилась, оставалось договориться о цене. Сидя в пол-оборота к окну (так лучше было видно живопись и игру красок на холсте), я думал о возможной стоимости этой картины. Пока рассматривал картину, не заметил, как хозяйка вышла на кухню и вернулась через несколько минут с уже зажжённой сигаретой. Она вопросительно смотрела на меня и молчала, пока я размышлял, сколько смогу предложить за картину. Собственно говоря, я повернулся в её сторону, почувствовав сигаретный дым, который мне не нравится, и всё продолжал думать о возможной стоимости работы. В этот самый момент в противоположном углу комнаты на стене у окна я заметил икону Богородицы.
Это была большая храмовая икона Богородицы академической живописи, написанная маслом на золотом фоне. Удивительный лик Богородицы был словно живой. Подойдя ближе к иконе, предварительно спросив на это разрешения у хозяйки, стал детально рассматривать её. В своё время я интересовался иконописью, особенно периода XVIII–XIX веков, и некоторыми знаниями в этой области обладал.
Рассмотрев надписи на иконе, увидел, что это был образ Скоропослушницы, написанный на Афоне в конце XIX века. В левом нижнем углу была надпись: «СИЯ СВ. ИКОНА ПИСАНА И ОСВЯЩЕНА НА АФОНЕ. ВЪ РУССКОМЪ СВ. ПАНТЕЛЕЙМОНА МОНАСТЫРЕ».
Икона имела потёртости красочного слоя и местами утратила золочение. Некоторые утраты и повреждения говорили о нелёгкой судьбе иконы в тяжёлый для Русской Православной Церкви богоборческий период, но все эти видимые дефекты не сильно портили этот прекрасный образ. В комнате часто курили, и, к сожалению, от иконы исходил сильный сигаретный запах, а не аромат ладана, как бывает у икон, находящихся в храме или в доме, где живут воцерковлённые люди.
Поинтересовавшись у хозяйки историей этой иконы, услышал следующее: её покойный супруг был реставратором и участвовал во многих экспедициях по архивированию и реставрации старинных храмов в разных уголках России. Эта икона досталась ему случайно: в одной из командировок где-то в центральной части России к нему подошёл старичок и попросил забрать из его дома икону, которую когда-то вынес из закрывшегося при советской власти деревенского храма. Случилось это в самом начале 60-х годов. Больше тридцати лет икона хранилась у этого старичка дома, а теперь, схоронив всех своих близких и оставшись один, он хотел отдать её в хорошие руки. Храм в селе так и не восстановили, постоянных жителей осталось не больше десятка, да и сам он уже думал, что его дни на этой земле сочтены, а удивительный образ Богородицы, хранившийся в семье столько лет, оставлять без должного присмотра старичок не хотел.
Сложно сказать, почему выбор пал именно на супруга нашей хозяйки, профессионального реставратора, хотя в той экспедиции была большая команда специалистов разного толка. Господь так всё устроил, у Него был на это свой необъяснимый человеческим умом промысел. Ни названия того села, ни имени человека, который передал икону её супругу, хозяйка назвать не смогла. Понятно, что времени утекло много, и сама она не очень интересовалась всем этим, а теперь и спросить было не у кого.
Я спросил хозяйку о возможной продаже этой иконы и получил положительный ответ. Вопрос заключался только в том, сколько я смогу предложить. Хозяйка была готова продать икону. По её словам, она была бы рада этому: икона занимала место в не очень-то большой гостиной, сама она не сильно ею дорожила, хотя икона и досталось в наследство от покойного ныне супруга. Ещё одна причина была в том, что от храма хозяйка и её дети были далеки, да и вырученные деньги были бы нелишними.Надо отметить, что супруг её так никогда и не решился отреставрировать икону, а оставил в том виде, в котором она дошла до него. Со слов близких, он любил садиться в кресло напротив этой чудесной иконы и молча смотреть на образ. Может быть, молился, а может быть, думал о судьбе сотен храмов и удивительных икон, которые прошли через его профессиональные руки, а возможно, вспоминал те шедевры русской иконописной школы, которые были утеряны безвозвратно в диком вихре исторических событий советской России.
Сказал, что подумаю, проконсультируюсь у специалистов, перезвоню на днях и сообщу сумму, за которую готов приобрести икону. Мы перешли к обсуждению цены за картину. После непродолжительных торгов сошлись на компромиссной цене. Хозяйка вновь предложила мне чашку чая, но я уже спешил, поэтому любезно отказался и стал собираться в обратный путь. Ехать в общественном транспорте с картиной такого размера было сложно, поэтому домой я отправился уже на такси. На улице светило весеннее солнце и радовало после долгой и серой зимы.
По дороге домой, да и весь оставшийся день, я пребывал в радостном настроении от нового приобретения и пополнения своей небольшой коллекции живописи. Всем домашним работа тоже очень понравилась. Для картины сразу нашлось место в нашем доме: на ней были изображены величественные и близкие нашим с супругой сердцам храмы острова Кижи. Там, на острове, в Покровском храме мы когда-то дали обет перед Богом быть вместе и в горе, и в радости. И того, и другого Господь отмерил сполна.
На следующий день, среди всей рабочей суеты и забот, я вспомнил удивительную икону, что увидел вчера. Мысленно вернулся туда и вспомнил, как лик Богородицы смотрел на меня с некоторой необъяснимой грустью…
Я стал обдумывать, какую цену можно было бы предложить хозяйке за неё. Хотелось совершить сделку так, чтобы все стороны остались довольны результатом. У меня был давний знакомый в Петербурге, серьёзный коллекционер и знаток икон. Я связался с ним, описал икону и попросил помощи в оценке стоимости. От него же услышал, что это довольно редкий образ Богородицы, и в России подобных икон сохранилось не так много. При этом он добавил, что, учитывая все утраты и следы времени, эта икона не может стоить дорого, и подсказал мне примерный диапазон цен. Цена, названная им, надо отметить, была немалой. Такой суммы у меня в кармане, как говорится, не было. Я решил посоветоваться с супругой и ещё самостоятельно изучить вопрос истории иконографии образа, узнать историю монастыря, в котором она была написана, а уж потом звонить хозяйке с предложением по цене.
