Подойдя вплотную к одетому в белый балахон диверсанту, Шептицкий с удовлетворением отметил «навороченность» его экипировки. Первым, что бросилось ему в глаза, так это сферический шлем белого цвета, абсолютно закрытый со всех сторон, включая и лицевую часть. Чем-то он походил на шлем «имперских боевиков» из кинофильма «Звездные войны». Под непроницаемо черным блистером шлема, наверняка находился дисплей, совмещенный с ПНВ и мини-компьютером, выдававшим информацию об окружающей обстановке во всем мыслимым диапазонах. «Русским до такого, как раком до Луны», — не то в восхищении, не то в сожалении подумал он. Даже под маскхалатом нельзя было скрыть покрывающую все тело диверсанта броню, которая прикрывала не только туловище, но и ноги. В довершение ко всему в руках у диверсанта был малогабаритный автомат, снабженный универсальным прицелом и толстым стволом (видимо для бесшумной стрельбы).

— Кто ви? Имя? — донеслось из лицевого динамика с акцентом.

— Шептицкий — я, — с подобострастием ответил старлей, пытаясь вытянуться в струнку перед начальством, изображая при этом некое подобие радушной улыбки.

— Арни? — спросил диверсант, к которому неслышно подошли и сгрудились возле своего руководителя остальные члены группы.

— Yes, yes, — закивал Шептицкий. — Арнольд Шептицкий.

— Well. Это есть дом Bogolyuboff? — кивнул старший группы на дом, возле которого только что фланировал Арнольд.

— Да-да, он самый, — продолжал кивать и глупо улыбаться Шептицкий.

— I was told that this house is under guard (Мне сказали, что этот дом находится под охраной), — недовольным голосом, так, что это чувствовалось даже через динамик, произнес старший диверсант.

Старлей довольно сносно говорил на английском, поэтому без усилий понял, чем недоволен вопрошающий. Однако все слова на этом языке вылетели у него из головы, и он ответил по-русски.

— Я не знаю, мистер…, — запнулся Шептицкий, подбирая эпитеты к слову «диверсант». — Дом всегда находился под охраной. Но сейчас я никого не вижу.

Он в растерянности пожал плечами.

— Knock on the door of his house. I'll send people with you (Постучитесь в двери дома. Я пошлю с вами людей), — ткнул он пальцем в Шептицкого и обернувшись назад, что-то невнятно бросил своим сопровождающим.

— Как прикажете, — понуро согласился Арнольд и развернувшись, потрусил к дому.

Две неслышные тени в белых халатах последовали за ним. Идти было очень неприятно. Он затылком ощущал, как его держат на прицеле, раздосадованные первой неудачей диверсанты. К тому же он был уверен, что его миссия будет, наконец, окончена, после того, как боевики с его помощью найдут дом Боголюбова. А тут оказывается, что его и дальше хотят использовать в качестве рыболовного крючка на крупную рыбу. Подобное никак не входило в его планы, и от этого ему было не по себе. Нервно оглядываясь по сторонам, Шептицкий проник на участок и несмело поднялся на крылечко. Два белых «привидения», ступая по-кошачьи, неотступно следовали за ним по пятам. Уже поднявшись по ступеням, Арнольд понял, что визит в дом к Боголюбову был напрасным. Входная дверь была заперта на крючок. А это значило, что хозяина нет дома. Он ткнул пальцем на незамысловатый запор и как мог, попытался объяснить своим сопровождающим, что искать здесь ученого — бесполезная трата времени.

— The door is closed. There's no one at home (Дверь закрыта. Никого в доме нет), — не без труда вспоминая английскую речь произнес он, пребывающим в таком же недоумении диверсантам.

Те были явно не дураками, поэтому без лишних подсказок поняли, что операция развивается в ином ключе, нежели ее задумали специалисты из «высоких» кабинетов в Лэнгли. На всякий случай, один из них откинул стволом автомата крючок и неслышно проник внутрь дома. Буквально через минуту он вернулся, покачивая отрицательно головой. Вместе они вернулись на исходные позиции. Командир, наблюдавший за ними, давно уже все понял, поэтому встретил вернувшегося Арнольда вопросом прямо в лоб:

— Where is the right person for us (Где этот человек может находиться)?

Арнольд опять понял его слова правильно.

— Точно не скажу, — пожал он плечами и шмыгая носом, — но думаю, что, скорее всего, в сборочном цеху. Им недавно привезли с Большой земли какие-то детали, — прошамкал он, ничуть не заботясь о том, поймет ли его собеседник или нет.

Собеседник опять понял его правильно, уточнив со своей стороны:

— Where is the entrance to the cave (Это находится внутри пещеры)?

— В гору? — не разобрал тот английского слова «пещера», но догадываясь по смыслу сказанного.

— Yes.

— Внутрь горы ведут два входа и одна вентиляционная шахта, — начал он обстоятельно объяснять, морща от усилий лобик.

— Can you show this place on the map (Вы можете указать это на карте)? — нетерпеливо перебил его старший.

— Попробую, — поежился Шептицкий.

Главный диверсант опять буркнул что-то нечленораздельное одному из своих людей и тот мигом достал откуда-то довольно подробную карту местности, где они сейчас находились. Он развернул довольно большой лист и включил фонарик. Они склонились над картой, плотно соприкасаясь головами, так, чтобы свет от фонаря не был заметен посторонним. Это была даже не карта, а выполненный в высоком разрешении фотоснимок, явно сделанный со спутника. На ней можно было, при желании, вооружившись лупой, разглядеть отдельные людские фигурки.

— Вот здесь, — ткнул он пальцем на бетонированную дорогу, упирающуюся прямо в скальный массив, — находится основной вход внутрь горы. Он замаскирован под нагромождение камней, но все это — бутафория. Камни не настоящие — просто выкрашенные под цвет камней бронированные ворота, которые, если будут закрыты, то их не прошибет даже танковый снаряд. Но даже, если случится чудо и они не будут закрыты, то все равно шансов попасть внутрь практически нет. Перед входом находится дистанционно управляемое минное поле. Операторы, управляющие им находятся внутри горы. Если и это не сработает по какой-то причине, то система безопасности среагирует на несанкционированное проникновение и тоннель будет взорван.

Американец понял все без перевода и нетерпеливо перебил словоохотливого гида:

— Where is the other entrance (Где находится запасной вход)?

Арнольд пошарил глазами по спутниковой карте и не без труда отыскал, еле заметные рельсы узкоколейки, берущие свое начало от подножия скалы и теряющиеся где-то в районе морского причала.

— Вот, — обозначил он запасной вход, — примерно в пятистах метрах от главного входа. Чуть в стороне. Здесь все то же самое, вздохнул он и поежился, под суровым взглядом командира, который он чувствовал, несмотря на черную непроницаемость блистера.

— What do you suggest (Что вы предлагаете)? — опять требовательно произнес командир.

— Остается только основная вентиляционная шахта, — пролепетал Шептицкий. — Тут, неподалеку. Её горловина находится на краю поселка.

— The main mine (Главная шахта)? So there are others (Значит, имеются и другие)? — тут же вновь перебил его лепет диверсант.

До старлея только сейчас дошло, что тот прекрасно владеет русским языком, но почему-то упорно не хочет этого показывать.

— Есть и другие отдушины, — уже без прежнего энтузиазма ответил Шептицкий, начавший подозревать, что его приключения на этом отнюдь еще не кончены, — но они слишком малы и не годятся для проникновения человека.

— Take us there (Ведите нас туда). Is it far from here (Это далеко отсюда)?

— Нет, недалеко, — нервно дернул Арнольд головой куда-то в сторону. — Я покажу.

Командир свернул карту и не глядя, передал ее за спину, одному из бойцов. Шептицкий поднял голову и с удивлением отметил, что диверсантов, окружавших их со всех сторон, заметно прибавилось. «Видимо подошли отставшие или это те, кто уничтожал в это время охранные посты по периметру. Стоят в полный рост и не опасаются, что их заметят», — промелькнула рыбкой догадка в голове старлея.