— Обидны, но в чем-то справедливы твои укоризны, сыне мой, — начал уже сдавать позиции священник. — И с ними можно согласиться и принять, как побуждение к нравственному очищению Церкви, при обещанной тобой поддержке. Истинно, что суетное надобно отделять от духовного и вариант доверительного вложения некоторых финансов, имеющихся в нашем распоряжении, в государственные инвестиционные проекты избавят Церковь от некоторой части мирских забот. И я грешный, если позволишь, донесу эту благую весть до церковного синклита, вкупе с твоими требованиями.

— Это не мои требования, а требования времени, дабы вы окончательно не растеряли свой авторитет в глазах общества, — жестко парировал его слова Валерий Васильевич.

— Возможно, ты и прав. Церкви надо подать пример смирения и покаяния, — задумчиво произнес Евфимий.

— Есть ли у тебя, отче, еще какие либо насущные проблемы, требующие моего непосредственного вмешательства? — спросил Афанасьев, озабоченно глядя на напольные часы, стоящие в углу. Время поджимало, и ему надо было уже собираться на совещание руководителей оборонных предприятий.

— Засилье чуждых православию сект вызывает наши глубокие опасения за привнесение смятений в неокрепшие души наших граждан, — завел извечную шарманку старец.

— Что, боитесь конкуренции?! — весело оскалился бравый генерал, из которого уже выветрились все алкогольные пары.

— Это недобросовестная конкуренция на «чужом» поле, — слегка насупился митрополит и легонько пристукнул посохом об пол.

— Ладно-ладно. Тут я с тобой полностью солидарен. Если уж выметать заразу, то не стоит отделываться только изгнанием секты иеговистов. Всю эту «пятую» колонну, засланную к нам из-за рубежа доброхотами из ЦРУ и Ми-6, надо вычищать под корень, оставив только те религии, которые испокон свойственны данной местности. Ты, вот что, святой отец, подготовь-ка со своими учеными-богословами и нашим Комитетом по делам религий проект закона, запрещающего распространение на территории России не свойственных ее географии религиозных учений. Я полагаю, что принятие этого закона не вызовет каких либо затруднений со стороны Высшего Военного Совета. Что же касается воя в международных кругах, так и плевать на него с нашей-то колокольни. Мы и сами с усами.

— Не сомневайся, сыне мой, — просветлел ликом священник от такого царского подарка, — уж с этим не умедлим.

Афанасьев встал, намереваясь закончить аудиенцию. Встал вслед за ним и понятливый митрополит. Уже стоя в дверях и осеняя крестом Хозяина Земли Русской, неожиданно произнес:

— Есть ли у тебя, сыне мой, отец духовный, наставляющий и оберегающий от поступков опрометчивых?

Афанасьев даже растерялся от такого беззастенчивого навязывания соглядатая. Он- то по своей наивности полагал, что завербовал долгогривого, а теперь выяснялось, что ту же самую работы проделывала и противоположная сторона. «Ну, батюшка! Ну, хват!» — мельком пронеслось у него в голове.

— Я, как вы знаете, не слишком-то религиозен, воспитанный в манерах пионерии и комсомола, — попробовал он выкрутиться из бархатных объятий местоблюстителя.

— Все мы родом из оного детства, — улыбнулся подкупающе священник. Но ведь когда-то же надо и взрослеть. А это никогда не поздно сделать.

— Право же, я и не знаю, — засмущался, припертый к стенке диктатор.

— Хочешь, я подберу тебе достойного иерея, коему ты сможешь доверить тайны своей души без опаски?

— Может быть, вы как-то сами? — быстро нашелся он с ответом. — Все-таки вы, в прошлом тоже были военным, а поэтому нам станет проще понять друг друга.

— В гордыне ложной отказываться от сего предложения не стану, — степенно произнес митрополит, вдругорядь осеняя крестом своего будущего подопечного, однако руку для поцелуя не подал, щадя чувства Валерия Васильевича.

— Наши встречи можно будет тогда проводить на регулярной основе, — задобрил Афанасьев своего будущего духовного наставника.

— Отрадно слышать такое, — кивнул тот в ответ. — Ты только пропуск постоянный не забудь мне выписать.

Расстались они, если и не друзьями, то, по крайней мере, в чем-то единомышленниками. На сегодня предстояла еще встреча с «промышленниками», занятыми в сфере ВПК. На его участии в этом мероприятии особенно настаивал Юрьев. Поэтому отказаться никак было нельзя. И хоть после встречи с митрополитом он чувствовал себя выжатым, как лимон, идти все же пришлось, чтобы не обижать премьера.

II.

Совещание с «флагманами» военно-промышленного комплекса было скучным и затянулось до обеда. Всё было, как и в прошлый раз. Они хором жаловались на сложности периода перехода к импортозамещению, кляузничали друг на друга из-за недопоставок комплектующих, неподъемных цен на сырье и энергоносители, а также нереальные, на их взгляд, сроки по приемке заказанной и уже оплаченной Минобороны номенклатуры вооружений. Откровенно говоря, Афанасьев не до конца понимал, какое он имеет отношение ко всей этой кутерьме, если Юрьев взялся за разгребание производственных «авгиевых конюшен», совмещая в себе, как заказчика, так и исполнителя гособоронзаказа. Его, Главу Высшего Военного Совета, отвечающего за существование России, в конечном счете, должно волновать только количество и качество принимаемой на вооружение техники. А уж, каким способом и по какой цене должно происходить таковое — не его епархия. Поэтому на выслушивание нудных жалоб производственников, его заставила только личная просьба премьер-министра, неизвестно с какой целью, упросившего его присутствовать на совещании. Хотя, если вдуматься, то мотив Бориса Ивановича, можно было легко просчитать. После перспектив, продемонстрированных ему по результатам испытаний протонного ускорителя, а также после встречи с Николаевой, ему, как стороннику только инновационных методов ведения современной войны, ужасно хотелось секвестрировать бюджет оборонного комплекса в пользу гражданского производства. Он и раньше, помнится, высказывал «крамольные» мысли о том, что все эти пушки, танки — детища вчерашнего дня, не имеющие дальнейших перспектив. Панацею от нынешних военных угроз он видел только в абсолютно новых и доселе невиданных видах вооружений. Поэтому предлагая переходить на экономику «военного времени» с учреждением ГКО он одновременно желал, как сосредоточить усилия на производстве оружия на «новых физических принципах», так и конверсировать производственные мощности, занятые изготовлением традиционных видов оружия. При ограниченности бюджета, это его идея представлялась почти несбыточной мечтой. Правда, если научные изыскания Николаевой, взявшейся за работу с необычайным рвением, получат свое подтверждение, то экономические перспективы сулят умопомрачительные выгоды. Многие экономические проблемы можно будет решить за пару щелчков. По крайней мере, сырьевые проблемы, связанные с себестоимостью добычи некоторых полезных ископаемых, точно бы разрешились одномоментно. А это потянуло бы за собой и решение иных экономических проблем. А значит, в таком случае, переориентировать передовые предприятия ВПК на выпуск высокотехнологичной гражданской продукции стало бы значительно безболезненнее, нежели при «Мишке Меченом» или «Борьке Пьянице». Но пока эти мечты не приобрели реальную основу, демонстрировать Главе государства мелкую грызню директоров предприятий, с целью их дискредитации, дело было малоперспективным. Афанасьев даже слегка обиделся на Юрьева за это, но вида подавать не стал на людях. Лишь только по окончании заседания бросил тому упрек, однако в довольно мягкой форме:

— Ну и зачем Борис Иваныч ты устроил для меня весь этот балаган? Сам разве не мог разрулить ситуацию? Я ведь прекрасно знаю, что твои диктаторские методы управления, гораздо круче моих увещеваний, хотя, при этом, диктатором считают именно меня. А потому и без моей помощи знаешь, как поступить с этой камарильей.

— Как?!

— Очень просто. Взять парочку из них — наугад, да и расстрелять к чертовой матери.