- Тоже правда, - признал Чумп. - Велика вероятность, что капитан и есть правильный, вон как его люди уважают. Ты вот что, посиди пока, подумай, а мы с этим... - ущельник помимо воли ухмыльнулся, - анаралом сходим в лес, поддержим природу.

Хастред хотел было возразить, что ему, поутру в доспех упакованному, природу только и поддерживать, но Чумп уже соскочил с брички, вытянул из багажного отделения бердыш, который еще вчера приспособился использовать как посох, и вразвалочку направился в лесок по правую руку от дороги.

Книжник догнал его спустя пару минут, утеряв из виду и бричку, и дорогу, и блокпост. Стенания покинутого мэтра успешно канули в фоне лесного шелеста. Чумп остановился у могучего ясеня, выколотил о его ствол трубку, заботливо подул в чашу, выметая пепел, и принял задумчивый вид.

- Сами пойдем или друида звать будем?

- А капитана ждать? - не понял Хастред, которого жизнь учила-учила не быть благочинным лошпедом, да так и не выучила.

- Была охота. Будь готов принять все, но никогда ничего не дожидайся, - Чумп воздел палец, фиксируя изреченную мудрость. - Не по душе мне внутриведомственные разборки, дружище. Могли ведь и не поднимать волны, пропустить, подсобить, обобрать на крайний случай — не предел желаний, конечно, но дело насквозь понятное, а самое главное быстрое. Но коли уж дело пошло по инстанциям, это верный признак, что любой другой путь будет быстрее и продуктивнее.

Хастред вынужден был признать неоспоримую правоту ущельника. Неспроста гоблины генетически приспособлены открывать двери не иначе как с ноги: ведь начавши играться с поворотными ручками, замками, засовами и прочей занимательной фурнитурой, не поспеешь к столу и останешься без пива. Тайанне, кстати, тоже по жизни терпеть ненавидела стоять в очередях или дожидаться события, и хотя объяснить это можно было банальной спесью перворожденных, вероятно была подоплека и более глубокая. Вот дварфы — те наоборот, являли себя квинтэссенцией терпения. На одном дварфийском алхимике Хастреду довелось посидеть, пока тот вдумчиво созерцал созревание в реторте эликсира.

- А ты знаешь, куда нам двигать? - уточнил книжник на всякий случай.

- Очень приблизительно, - Чумп сокрушенно вздохнул. - Рейнджер из меня такой себе, от дорог далеко отходить опасаюсь. На крайняк, мы всегда можем взять наш волшебный компас и навестись на ближний ключ, он тут неподалеку. Но вроде пока все ясно, надо по ходу движения повозки, но из леса не выходя... туда вроде бы? Зембуууус!

- Нафииииииг! - донеслось из шелеста древесных крон где-то над головами гоблинов, а вслед за ответом вербальным посыпалась всякая древесная шелупонь — обрывки коры, пара небольших полусгнивших за зиму гнезд, от которых пришлось уворачиваться, и даже шишки, хоть лес насколько хватало глаз был откровенно лиственный.

- Доходчиво, - признал Чумп. - Ладно, лес вроде бы не гзурский, хотя от правоверных кейджиан разве застрахуешься. Как он там говорил — не рубить, не палить, фей всуе не хренососить... шишки брать можно. Мы немножко совсем по лесу, обойдем этот блокпост, а там и на дорогу вернемся, чтоб особо не блуждать.

Он деятельно запустил руку в куль с пирогами, который Хастред предусмотрительно прихватил с собой, извлек здоровенную румяную лодочку, распираемую изнутри грузом рубленого мяса, блаженно занюхал и пустился в путь.

Глава 7

Весь путь по прямой, как потом подсчитал Хастред, составил всего лиги полторы, что не помешало гоблинам потратить на него почти весь световой день. Возможно, зловредный Зембус подкинул пару ложных поворотов, а возможно подвела привычка Чумпа при каждом удобном случае закладывать петельку, теряя и без того малоочевидный азимут. Деревья упорно не расступались и не выводили в мир, звезд белым днем было не различить, а солнце, этот казалось бы надежный и несокрушимый символ стабильности, из-под раскидистых деревьев воспринималось исключительно как находящееся справа или слева от конкретного клена или ясеня. Хастред восславил свою предусмотрительность по части пирогов и проклял свою небрежность по части прихватывания с собой пива, а несколько позже и о воде начал задумываться. Надрубить, как в иных джунглях, мясистый стебель и попить из него выходило плохо, да вообще никак не выходило — из здешних суковатых веток разве что дубины было высасывать. В определенный момент даже начала накатывать тоска по какой-нибудь старой доброй бандитской шайке или хотя бы служивым в острых шеломах, с которыми можно было попрепираться вдоволь. Мэтр-то Ксандрий, наверное, сейчас не с пересохшей глоткой по лесу шляется, а миновал все блокпосты и уже сочиняет репортаж из лагеря Капеллы... или сидит под арестом за дачу взятки и наслаждается холодной водой из мятой жестяной кружки, что в целом тоже неплохо и, возможно, стоило бы лишней пары часов ожидания. По крайней мере ему уж точно не предстоит ночевать посреди дикого леса, где как раз могут начать лезть из берлог дурные после спячки медведи. Чумп выглядел неунывающим и спокойным, но так он выглядел всегда, даже когда разъяренное горное племя однажды волокло их на сожжение по ряду серьезных обвинений. У ущельника всегда имелась при себе целая колода запасных планов, хотя, как он однажды признался, больше для потешания собственного эго — ни один из них никогда не срабатывал, а вывозило постоянно на каких-то левых дровнях. Вот в тот раз, с сожжением, перепиливание веревок не заладилось, при попытке отвлечь стражу ее только усилили, проникновенная речь выбесила суровых горцев выспренными словесными выкрутасами, а спас ситуацию случайный орел, нагадивший на голову вынесшему приговор старейшине. Такого не предскажешь и не запланируешь! Впрочем, возможно, имеет некий сверхъестественный созидательный эффект сам факт веры в успех. Не имея чего терять, Хастред постарался себя убедить, что он король мира, его дожидаются пылкие скуднотавские валькирии, во глубинах уссурских лесов не может не расти пивное дерево, спотыкаться о корни он вот сейчас же перестанет, потому что для этого слишком крут и эпичен, а будучи идущим — дорогу он осилит в два счета, даже если ее не различает.

И, удивительное дело, эта убежденность сработала, хоть и не в плане спотыкания (тут как раз вышла промашка). Чумп вдруг издал радостный посвист, прибавил шагу, лес наконец кончился и начался теплый прием с направленными в грудь копьями и подозрительными глазами из-под забрал. Короче, жизнь наладилась.

- Стоять, бояться, - предложил центральный копейщик из-под низко надвинутого салада и выразительно покачал копьем у Хастреда под носом. - Чьих будете?

Книжник окинул комитет по встрече пытливым взглядом. Трое с копьями, двое поодаль со взведенными арбалетами. Арбалет — штука дорогая, а у этих, к тому же, не местного производства грубые мощные самострелы, а многояковыпуклые с коротким ходом тетивы и новомодными трубчатыми прицелами. Экипированы легко, сегментные панцири-ломбарды поверх уютных стеганок, что для тылового охранения куда разумнее тяжеленных штурмовых лат, но все в отличных округлых шлемах, прикрывающих лица либо собственным телом, либо кольчужной бармицей, словно разбойничьей маской. На всех одинаковые табарды со зловещим черепом, но бандитским отребьем не выглядят — слишком уж однородные, подтянутые, сработанные.

Ответ Чумпа затягивался, и Хастред с неудовольствием зыркнул ему в сторону.

- Чего застыл? Чьих мы будем?

- А то ли я знаю, что им отвечать, - сварливо откликнулся Чумп. - Была какая-то идея, но упорхнула, пока мы по лесу колдыряли. Не закололи сразу, и на том спасибо, почтенные.

- Еще не вечер, - рассудил центральный копейщик и перевел жало копья под чумпов нос. - Дай только повод.

- Не дождетесь, - Чумп брезгливо отворотился от острого железа. - Мы, полагаю, по местной табели о рангах эти... лазутчики. Возвращаемся с новостями из бесшумного поиска.

- Из шумного поиска, - поправил Хастред скрупулезно. - Вы, должно быть, издалека слышали наше сквернословие. Это мы умышленно, чтоб не подстрелили ненароком, приняв за оленей, а вовсе не потому, что корней в лесу — ни пройти, ни проехать.