Мы прошли по палубе в носовую часть яхты, и нашли ещё одну большую зону отдыха со столами и стульями. Интерьер на этой стороне судна больше походил на комнату для курения. Мягкие коричневые кожаные диваны и кресла, хьюмидор на центральном столе, барная стойка вдоль стены; это выглядело заманчиво, но я продолжала двигаться.

Обогнув судно, я поднялась по лестнице на второй уровень. Стало холоднее и ветренее ещё до того, как яхта начала двигаться, но она была открыта звёздам. На носовой и кормовой палубах были красивые зоны отдыха, но я выбрала носовую. Я хотела посмотреть, как Англия обретает форму.

Мы остановили свой выбор на мягком зелёном диванчике с беспрепятственным видом на воду и далёкий берег. Как только мы сели, яхта пришла в движение. Очевидно, это была чья-то работа — присматривать за нами.

Появился стюард.

— Могу я принести вам шампанского? Клубнику?

— Клубника это здорово, но можно мне вместо неё горячий шоколад?

— Конечно.

— Не могли бы мы также принести плед и… — Клайв взглянул на меня — паштет с гренками. Возможно, мясную нарезку.

— Сию минуту, сэр, — мужчина указал на фонарики, висевшие над нами. — Включить или пусть будут выключенными?

— Оставьте их выключенными. Мы наслаждаемся ясным ночным небом.

Стюард кивнул и вернулся внутрь судна, оставив нас на холодном ветру под звёздами.

— Когда ты в последний раз был дома?

Я уютно устроилась поудобнее, подняв воротник своего пальто-свитера, чтобы закрыть нижнюю половину лица от ветра.

Клайв держал меня за руку, поворачивая её то так, то эдак, наблюдая, как звёздный свет отражается от голубого бриллианта в моём обручальном кольце.

— Мы должны были купить тебе пару перчаток.

Он поднёс мою руку к губам и поцеловал пальцы.

— Это было очень давно.

Стюард вернулся с подносом, на котором стояли две кружки, графин с водой и два стакана, тарелка с клубникой и ассортимент вкусных закусок. Он поставил поднос на стол перед нами, а затем вытащил из-под мышки толстый плед.

— Если можно.

Он встряхнул плед цвета морской волны и протянул его Клайву.

— Спасибо. Пока всё.

Клайв накрыл нас мягким, тёплым пледом, а затем протянул мне кружку.

Я сделала глоток и вздохнула. Вкусно. Я быстро расправилась с едой, пока Клайв любовался звёздами. Набив живот, я прислонилась к Клайву и проследила за его взглядом. Звёзды были такими яркими и чёткими, что казалось, я могу поднять руку и дотронуться до них. Мы никогда не видели такого неба у себя дома; слишком много светового загрязнения. Здесь, посреди Ла-Манша, мы плыли одни между морем и звёздами.

— После того, как я убил Этвудов, — пробормотал Клайв, — я хотел уйти как можно дальше от воспоминаний. Тогда путешествовать было сложнее. Лошади, как правило, не хотят иметь мертвецов на своих спинах. Я довольно долго жил в Лондоне. Выросшему на ферме было трудно приспособиться. Так много людей, живущих столь близко друг к другу. Грязь, нищета, преступники. Это было волнующе и тошнотворно одновременно.

— Тогда я этого не понимал. Борьба за пропитание и укрытие не поддаётся созерцанию, но я ужасно горевал. Вся моя семья, моя ферма, моя жизнь — всё исчезло. То, что осталось, это бессмысленная, жгучая жажда и стремление выжить, независимо от того, кому придётся пострадать. Я бы превратился в монстра.

Он оглянулся.

— Я должен был быть героем, тем, кто помогал людям, кто сражался на стороне правых. Вместо этого я прятался в тени, питаясь от слабых, невинных. Я стал хуже Этвудов.

— Нет, — оборвала я его. — Ты делал всё, чтобы выжить. Ты причинял людям боль не из спортивного интереса. Ты не нападал и не насиловал. Ты совсем не похож на этих людей.

Уголок его рта приподнялся, но в выражении его лица не было юмора.

— Откуда тебе знать? Тебя там не было.

— Нет, я не была, но я знаю тебя. Подросток, который встал перед мчащейся лошадью, чтобы спасти ребёнка, не стал злобным и жестоким просто потому, что его питание изменилось.

Он порывисто выдохнул.

— Это было нечто большее.

— Но так ли это было? Я знаю, кем ты был, благодаря воспоминаниям Летиции о тебе, и я знаю, кто ты сейчас. Ты, правда, ожидаешь, что я поверю, что ты был садистом-социопатом в течение нескольких столетий, а потом вдруг восстановил свои моральные принципы? — я покачала головой. — Я на это не куплюсь.

В кармане Клайва зазвонил телефон. Это был Рассел. Покачав головой, Клайв притянул мою руку к своим губам для ещё одного поцелуя, прежде чем ответил ему. Даже несмотря на шум двигателей и свист ветра, я могла слышать разговор обеих сторон.

— Сир, мы с Годфри сняли комнаты в гостинице «Ныряющая Табуретка». Годфри говорит, что вы знаете владельца и, возможно, сможете вытянуть из него больше информации, чем смогли мы.

— Интересно. Его имя?

Клайв протянул мне вторую чашку какао. Он остыл, но был неплох.

— Годфри говорит, что его зовут Чосер.

Клайв откинул голову назад.

— Пожалуйста, скажи мне, что Годфри шутит.

— Годфри говорит, что сейчас он ещё больший зануда, чем был несколько столетий назад.

— Прелестно. Где Годфри? Я не слышу его с тобой.

— Я в Дувре, ожидаю вашего прибытия. Он сидит на барном стуле зануды, ожидая перерыва в бесконечном потоке слов, чтобы задать вопрос. Он предложил быть вашим водителем этим вечером, но я отказался. Мне потребовалось не более двадцати минут разговора с этим человеком, прежде чем я захотел заколоть самого себя.

— Мне весьма знакомо это чувство, — сказал Клайв. — Хорошо. Мы, наверное, в часе езды. Поговорим в машине.

Клайв как раз собирался нажать кнопку завершения, но, похоже, Рассел ещё не закончил.

— Надеюсь, вам понравился Париж, мисс Ку… миссис Фицуильям.

Я забрала телефон у Клайва.

— Да! Я могла бы провести там месяц, и мне никогда бы не наскучило.

Он усмехнулся глубоким, успокаивающим звуком.

— А «Георг V»?

— Я хочу там жить. В дождь или в солнечную погоду я бы всё время обедала на балконе. И еда!

Пока я тараторила, Клайв слушал, выглядя довольным и радостным, что было намного лучше, чем раздражение, которое он выказал ранее при упоминании Чосера. Пока мы были на пути в Кентербери, у меня появилась довольно хорошая идея, о каком Чосере идёт речь. Я не понимала, на что жаловались Рассел и Клайв. Мне нравились «Кентерберийские рассказы».

— …заставила Клайва пойти в катакомбы? Должно быть, это настоящая любовь.

Клайв выхватил телефон у меня из рук.

— Хватит, ты отнимаешь последние минуты моего медового месяца. Мы скоро увидимся.

Он нажал отбой и положил телефон в карман.

— Грубо, — фыркнула я. — О, смотри. Они действительно белые.

Клайв проследил за моим взглядом и кивнул.

Белые скалы Дувра сияли в лунном свете. Англия. Дом Шекспира и Элизабет Беннет, Джейн Эйр и мистера Дарси, Мэри Поппинс и Шерлока Холмса, Гарри Поттера, Вилли Вонка, Дракулы… Я знала, что мы здесь, чтобы найти Алдит и положить конец её убийственным интригам, но я не могла подавить головокружение.

ГЛАВА 7

Рассказ о муже Сэм

— Тебе же не холодно на самом деле, верно?

Клайв покачал головой.

— Хорошо.

Я встала, завернулась в длинный плед и направилась к носу. Мне нужен был беспрепятственный обзор. Лунный свет отражался от белых гребней, когда яхта рассекала воду. Покалывание вдоль моей головы и между лопатками вернулось. Кто следил за мной?

— Мой преследователь вернулся.

— Здесь?

— Засранец продолжал появляться по всему Парижу. Я вроде как надеялась, что мы оставили его позади.

— Почему ты мне не сказала?

Он обхватил меня руками, с обратной силой защищая меня.

— Ничего не произошло, и я не знаю, — я пожала плечами. — Я беспокоилась, что это Кадмаэль снова рылся в моей голове. Это чувство возникло и исчезло. А потом, несколько часов спустя, снова вернулось.