Утром меня разбудил хмурый отец. Он был полностью одет.

— Алексей, давно пора вставать! Мне нужно съездить в Гильдию, могу и тебя с Василием подбросить. Только поторопись, время поджимает. Я вызвал извозчика, он должен приехать через полчаса.

— Что-то случилось? — сонно спросил я.

— Случилось, но сначала я должен сам во всем разобраться.

Он встал и вышел, оставив меня наедине с миллионом вопросов. Часы показывали десять. Вот это я хорошо поспал!

Рывком вытащив себя из постели, привел в порядок и помчался в столовую. Быстро смолотив все, что принесла Лизонька, я через десять минут уже стоял на крыльце рядом с отцом и Василием, ожидая коляску.

— И все же, что произошло? — снова спросил я, когда мы выехали за территорию имения.

— Утром доставили магической почтой, — Николай Александрович показал мне небольшой конверт. — Возникли какие-то вопросы по Дубскому, которые требуют моего немедленного присутствия.

— Может, он иностранный шпион? — предположил я.

— Не думаю, что прям иностранный. Скорее, наш, отечественный.

— В любом случае шпион и предатель!

От одного воспоминания о разговоре в кабинете Дубского мне становилось тошно.

— А удалось узнать, кому он отправлял сведения? — отец отрицательно мотнул головой. — А воровство?

— С этим интересно. Тебе нужно тоже быть в курсе, вдруг на будущее пригодиться. Дубский лично ездил за продуктами к одним и тем же продавцам. Они выписывали ему чеки на определенные суммы. Только вот они не совпадали с ценой товара, а были слегка завышены. Разницу клал себе в карман.

— Как-то мелко, — удивился я.

— Я тоже так думаю. Возможно, он присваивал и часть тех денег, что шло на твое обучение. Здесь нужен хороший бухгалтер и сыщик. Но я не уверен, что нужно копать так глубоко. Предательство нашей семьи все равно перевешивает воровство.

Увлекшись разговором, я и не заметил, как мы доехали. Василий помог мне спуститься, внимательно оглядел улицу и кивнул.

В приемной нас ждал слегка всклокоченный Кругликов. Он ходил из угла в угол, размахивая пустой чашкой и без остановки причитал. Секретарь хмурилась, прижимая к груди пачку документов.

— Как такое могли допустить, я вас спрашиваю, — говорил он, глядя в стену. — Немыслимо! Позор! Недосмотрели! Что я теперь скажу?

Услышав шаги, он резко остановился и слегка побледнел.

— Александр Вениаминович, Марфа Ильинична, доброе утро. Что произошло? — спросил отец.

— Ваше сиятельство! Мне доложили только ранним утром! Я сразу же письмо вам направил! Я не знаю, как это произошло! Мы будем расследовать эту неприятность со всем вниманием и строгостью. Виновные будут наказаны, я клянусь вам! — с жаром сказал он.

— Александр! — раздраженно осадил его отец. — Скажи толком, что произошло!

Кругликов упал на диванчик и начал рассказывать.

Глава 20

— Даже не знаю, с чего начать, ваше сиятельство! — вздохнул он, приглаживая усы. — Сегодня ночью в своей камере был обнаружен труп Михаила Дубского.

Я от удивления приоткрыл рот. Как это труп? Убили? Кто?

— На теле не обнаружено следов борьбы, — упавшим голосом сказал Кругликов. — Либо его отравили, либо было применено неизвестное нам заклинание.

— Вот как, — отец почесал подбородок и нахмурился. — Доктора уже осмотрели тело?

— Как раз сейчас должны, — Александр Вениаминович глянул на время. — Обещали начать в одиннадцать. Как мне сообщили, провели лишь стандартный осмотр. Но он, увы, ничего не показал.

— А меня зачем вызвали? Могли это и почтой передать.

— Как же, Николай Александрович! — всплеснул он руками. — По вашему обращению мы и начали, так сказать, работу. Гильдия и охранка такими преступлениями занимаются рука об руку. Вы являетесь заинтересованным лицом.

— А не могло просто сердце остановиться? — встрял я.

— Что вы, молодой человек, — отмахнулся Кругликов. — Такое наши сотрудники на раз видят.

Он встал, прошелся по приемной, заложив руки за спину.

— Камера предварительного заключения была закрыта снаружи. Это раз. Дубский не оказывал сопротивления. Это два, — он помолчал немного и продолжил. — А в-третьих он точно кого-то боялся. В его показаниях постоянно встречается фраза: “он меня убьет”. И не только я обратил на это внимание. Человек действительно боялся кого-то!

Кругликов говорил и размахивал руками. А затем круто развернулся на каблуках и пристально посмотрел на моего отца.

— Главный вопрос, кого именно он так опасался!

— Вы вызвали меня в Гильдию, чтобы обвинить в убийстве? — грозно сдвинул брови князь Вереховский.

Старший координатор переменился в лице, осознав, что он только что сказал, нервно икнул и затараторил.

— Нет-нет. Я не вас имею в виду, Николай Александрович. То есть, вы, так сказать, самолично сдали его на руки охранке. И, конечно, он у вас воровал и воздействовал магией на Алесея Николаевича...

Окончательно запутавшись в словах, Кругликов замолчал и глянул на Марфу Ильиничну в поисках поддержки.

— Александр Вениаминович имеет в виду, — уточнила секретарь, — что возможно вы в курсе, кого мог бояться Дубский.

Ее фраза не смягчила лицо отца, и он сложил руки на груди.

— Все, что знал, я передал сотрудникам охранки, — отрезал он. — У них должна быть полная информация по делу.

Я наблюдал за разговором, затаив дыхание. Как старший координатор выкрутится?

— Конечно, конечно! — на лбу Кругликова выступил пот. — Мне так и передали! Еще раз вам говорю — этим делом займутся лучшие! Лучшие из лучших! Возможно, они мне уже прислали первые результаты расследования. Мне как раз нужно проверить. Я мигом!

И он, пятясь, дошел до двери, неловко открыл ее и скрылся с глаз, выскочив в общий зал. Я со смехом в глазах посмотрел на отца. Но Николай Александрович выглядел очень недовольным. И я его прекрасно понимал! Но не мог перестать веселиться, вспоминая реакцию Кругликова.

— Алексей, иди на занятия, — наконец, сказал отец, — Василий, ждешь его. А мне нужно отойти по делам. Встретимся, как обычно, за обедом.

Мы с тренером одновременно кивнули. Едва за отцом закрылись двери, Марфа Ильинична захлопотала вокруг нас. Мне она вручила булочку, завернутую в бумагу и пахнущую малиной, а Василию — чашку с чаем. Вспомнив наш вчерашний разговор, я отдал выпечку ему, а сам отправился к Лискину.

Интересно, что он придумает на этот раз?

В подземелье меня уже встретил Аркашка. Он строго на меня глянул и пригрозил узловатым пальцем:

— Ничего не крушить, мебель не ломать! А то знаю я вас!

Я заверил его, что сегодня мы будем вести себя достойно. Только после этого старик проводил меня до двенадцатой камеры и отпер дверь.

Лискин сидел на полу без рубахи и расчесывал бороду. Он сильно похудел за все эти дни. Теперь нельзя было сказать, что он толстый. Скорее, плотно сбитый. Мой взгляд зацепился за безобразный шрам на груди. Интересно, откуда у него он?

Лискин поднял на меня взгляд и привычно заворчал:

— Да не может быть! Молодой князь явился, не запылился! Я не пойму, вроде же говорили, что занятия начинаются в полдень. А сейчас сколько? Без четверти двенадцать! Я, может, отдыхаю!

Не прекращая говорить, он неспешно поднялся, оделся и сел за стол.

— Княже! Когда ты мне уже принесешь чего выпить? Ну, уже сил никаких нет ждать!

— Мне еще рано, — ответил я, оставаясь стоять возле двери.

— А выглядишь так, будто уже поздно, — хохотнул он.

— Давайте начнем уже. Я вчера понял, что вы имели в виду, говоря про смекалку. Попробовал и получилось.

— Да неужели? Ну, показывай, — он махнул рукой. — Только давай без фанатизма с силой. А то опять дырок наделаешь там, где нельзя.

Я кивнул, отошел от двери и быстро создал несколько маленьких шариков. Это вышло легко, что сам удивился. Лискин одобрительно цокнул языком.