Раздражение судьи было понятно. Ему были, вообще, не по душе съёмки фильма «Пираты Томс Рива». Многие поколения его предков жили в Томс Рива. Получалось, что он в какой-то степени потомок пиратов. Без малейших колебаний судья подписал ордер на задержание Элизабет Бейлор, и от себя ещё приписал, что дверь можно вышибать без предварительного уведомления. Кроме этого, он одобрил сделку с Лолой, по которой с неё снималось обвинение в том, что она, шантажируя Барбару, вынудила девушку пойти на убийство Уайта. В обмен она должна была дать показания на Элизабет Бейлор.

— Лучше тебе поехать с группой захвата. Ты же следила за Элизабет. Эта часть операции на тебе, — сказала Матильда Джине после того, как они вышли от судьи.

Конечно, Матильда была не до конца искренней. Она предполагала, что арестовать Элизабет Бейлор будет непросто. Ей хотелось, чтобы Джину постигла такая же неудача, как её с арестом убийцы.

Ломать дверь в номер Элизабет Бейлор не пришлось. Администратор принёс запасную карточку. Как и ожидалось в номере никого не было. Джина прошла к стенному шкафу, который она совсем недавно осматривала вместе с Матильдой. Самых модных блузок не было на месте. Также в номере не оказалось не только духов Be My Wife, но и другой косметики, кроме маленького пузырька, с остатками лака для ногтей.

«Сюда она точно больше не вернётся», — подумала Джина.

Альфредо Бермудес рассматривал фотографию портрета из второго тома пятитомника, в котором были собраны фотографии всех работ Сарджента — самого известного Американского портретиста конца 19-го и начала 20-го веков.

На портрете была изображена 12-летняя Беатрис Таунсенд. Портрет был написан 1882-м году и относился к тому периоду жизни художника, когда он жил во Франции. Через два года девушка ждала трагическая смерть от аппендицита, который тогда не умели оперировать.

Навечно на картине остался момент жизни Беатрис Таунсенд, когда она из ребёнка превращалась в девушку. Рыжие волосы обрамляли гладкий лоб. Черты лица были тонкие. Выделялись дугообразные брови и узкие губы, яркие, как немного подкрашенные помадой. На шее красным ободком коралловое ожерелье. Но, главное глаза. Серо-голубые. Она не просто смотрела, а всматривалась. Во взгляде уже чувствовалась взрослость, с которой приходит желание понять жизнь. Альфредо Бермудес часто рассматривал фотографию портрета. Когда бывал в Вашингтоне, то обязательно ходил в Национальную галерею посмотреть на оригинал.

«Смерть в таком юном возрасте спасла от всех пороков взрослой жизни. Она так и осталась ангелом», — часто думал Бермудес.

Хотя он был закоренелым преступником, в нём жил и другой человек, который хотел испытывать присущие всем чувства, чтобы тоже попытаться быть счастливым.

Бермудес отложил альбом с репродукциями, достал из стола фотографию в рамке размером с поздравительную открытку и поставил перед собой на небольшой столик. С неё ангельским взглядом смотрела семнадцатилетняя Элизабет Бейлор. Фотография не была подарком. Во время одного из ночных посещений Элизабет после вечера развлечений в модном голливудском клубе, эта фотография упала с полки, когда хозяйка снимала оттуда подсвечник. Бермудес мельком взглянул на фотографию, когда поднимал с пола. На мгновение к нему вернулось ощущение, которое он испытывал когда-то в детстве перед иконой девы Марии в церкви. Невозможно было точно определить кто на снимке, но в прекрасных чертах было что-то очень знакомое. Он подумал об Элизабет. Когда Бермудес передавал фотографию, Элизабет, почувствовав во взгляде вопрос, подтвердила, что на фотографии она. После чего небрежно закинула снимок опять на полку, как совершенно ненужную вещь, и через несколько секунд уже хлопнула дверью ванны, а Бермудес совершил кражу.

После портрета Беатрис Таунсенд, словно под влиянием неведомой силы, Бермудес всё чаще обращался к фотографии Элизабет Бейлор. Вероятно, этот погрудный портрет был сделан для одного из её первых кастингов, когда она только училась в театральной студии. На ней была плотная чёрная майка с длинными рукавами и глубоким вырезом — типичная одежда для занятий сценическим движением и танцами. Внимательный взгляд не мог не зацепить крошечный розовый кусочек ткани, выглядывавший из-под края платья. Неудивительно, ведь в те времена для съёмок она одевалась сама, без помощи бригады костюмеров. В открытом пространстве груди под шеей сверкала тонкая золотая цепочка с кулоном, в который был вставлен маленький зелёный камень. Голова Элизабет была чуть опущена и повёрнута в сторону, так что было видно только одно изящное ушко с воткнутой серёжкой, похожей кружочек с крошечным зелёным огоньком внутри. Её губы, слегка подкрашенные бледно-розовой помадой, казались скорее тонкими и были немного растянуты. Вместе с небольшими припухлостями в области скул создавалось впечатление неуловимой улыбки Джоконды, когда кажется, что достаточно ещё одного мельчайшего движения губ и улыбка будет отчётливо заметна на лице. Брови напоминали профили крыльев, парящей неведомой птицы. Над ними возвышался прямой лобик, который увенчивался гладко зачёсанными назад тёмными волосами с прямым пробором посередине. В её глазах, немного разных по цвету, казалось, умещалось по Вселенной.

Прозвучал рингтон, который воспроизводил увертюру Лебединого озера Чайковского. После небольшой паузы, когда, казалось, что Бермудес не ответит на звонок, он всё-таки взял телефон в руки и нажал на зелёный кружок.

— Дело сделано, — услышал он голос Педро.

Бермудес положил телефон, убрал фотографию Элизабет и задумался.

Подозрения усиливались, что убийства оператора Блэка и Барбары похожи на убийство Капучино.

— Кажется, в них стрелял тоже Педро. Он профессионал. Кто мог нанять и за сколько, если Педро даже рисковал не выполнить мой заказ? Элизабет? — подумал Бермудес.

В Лос-Анджелесе Педро появился после встречи Бермудеса с боссом МС-13 из Мехико. Было решено избавиться от Капучино, и исполнение поручить Педро, который находился в США.

«Должен был убить одного мерзкого парня, да упустил», — ответил босс из Мехико на вопрос о том, как Педро оказался в США.

Воспоминания о той встречи мало объясняли череду убийств в съёмочной группе. Более или менее было понятно убийство оператора Блэка. Лола могла мстить ему за проигранный суд. Конечно, найти профессионального убийцу, которым оказался Педро, помогла Элизабет. При мысли об Элизабет, Бермудес настолько разволновался, что встал и прошёлся по комнате.

Джина вернулась домой, включила автоответчик и прослушала сообщение от Фиделя. Он сказал, что не хочет больше прятаться у Матильды. Теперь ему кажется, что убийца на рисунке очень похож на Педро, профессионального убийцу, который охотился за ним ещё с Мексики. Ещё одно сообщение было от Лолы. Она была напугана убийством Капучино и хотела немедленно встретиться с Джиной.

56. Под прицелом

Грохотанье традиционного праздничного салюта вечером 4 июля в Томс Рива сопровождался громким воем полицейских сирен и тихими разговорами об убийстве Капучино. Деловые люди гадали, как их коснётся неизбежная война за власть между преступными группировками, а обыватели ждали сообщений о новых громких убийствах. Следующее утро было уже обычным рабочим. Парковка городской больницы Томс Рива постепенно заполнялась машинами. Пациенты приезжали для проведения сложных обследований, когда нужно было неподвижно лежать в трубе томографа или ходить на беговой дорожке с датчиками, прилепленными по всему телу. Некоторые отправлялись в хирургическое отделение, чтобы после небольшой подготовки оказаться на операционном столе. До двенадцати ночи их должны были забрать родственники, чтобы избежать дорогостоящего приёма на лечение, как постоянного пациента больницы. Для несложных случаев выписка прямо в день операции, даже если она проводилась под общим наркозом, была обычной практикой.

По отделению, где выздоравливали наркоманы, которых удалось спасти после передозировки, или просто личности со странным поведением, разносился приятный запах завтрака. Тейкеру Парлсону кофе с булочкой и каша уже не полагались. Его выписали из больницы. Напоследок дежурный психиатр всё-таки решил провести контрольную беседу.