Ивена уткнулась в бокал и после затянувшегося молчания прошептала:

– Бабушка меня наругала… что я разговаривала с незнакомым человеком, который был похож на Умазайку, и ты из-за меня… Она сказала, что ты мне никогда не простишь…

Бокал у нее в руке задрожал, на бледных щеках блестели две дорожки.

– Чего я никогда не прощу?

– Бабушка сказала, что тебя из-за меня изнасиловали, – произнесла Ивена еле слышно.

– Привет!.. – вздохнул Поль. – До этого, к счастью, не дошло, бабушка немного преувеличивает. Где она почерпнула такие сведения?

– Она сказала, об этом говорили по телевизору, в какой-то передаче…

«Убью телевизионщиков! Только такой известности мне и не хватало…»

– Все в порядке, – сказал он вслух. – Досадно, конечно, это не тот имидж, о котором я всю жизнь мечтал, но никакой катастрофы не случилось. Ивена, мы живем на Незе, а не на Манокаре, и презирать меня из-за этого или относиться ко мне хуже, чем раньше, никто здесь не будет. У нас нормальный, цивилизованный мир. Ты ни в чем не виновата, и тебе не за что просить прощения, а бабушке лучше бы чуть поменьше смотреть телевизор.

– Ли сказала, ее от телевизора за уши не оттащишь. – Ивена в последний раз шмыгнула носом и вытерла слезы. – Она сначала домой поскорей хотела, а теперь уже не хочет, потому что там нет такой телестенки, как в холле у Ольги, и такой массы каналов.

– А погулять в Сети она еще не пробовала? – Теперь Поль улыбнулся без всяких усилий.

– Нет. Она шлем надевать боится – говорит, что тогда компьютер ее зомбирует.

Поль усмехнулся, потом снова нахмурился: его смутные ощущения никуда не делись, и он по-прежнему не мог сделать никаких удовлетворительных выводов.

– Что?.. – В глазах у девочки мелькнул испуг.

– Все в порядке. Не принимай перепады моего настроения на свой счет, хорошо? У меня сложности. Я же тебе объяснил насчет работы экстрасенса? Так вот, я не могу разобраться в обстановке, очень все запутано, и я не понимаю, что делать дальше.

– Жалко, что я не экстрасенс, а то бы я могла тебе помочь… А поговори с другими экстрасенсами, вдруг вы вместе поймете!

– Наверное, стоит. Видишь, ты мне уже помогла.

Он допил коктейль, поставил бокал на подлокотник и направился к группе около скульптуры с зеркальным покрытием: проконсультироваться с коллегами – это дельный совет.

– …Тина, ты даже вообразить не можешь, каких оскорблений я натерпелся от Саймона Клисса! Его хамские отзывы обо мне, о Лярне, о расе энбоно могли бы шокировать любое цивилизованное существо – как будто тварь по имени Клисс подсознательно чувствовала, что испытывает мое терпение. Он также предлагал мне украсть у Ивены браслет и выручку поделить пополам – как тебе это нравится? О, иногда я могу, за счет какой-нибудь изящной и непредсказуемой комбинации, присвоить партию ценных ископаемых, наркотиков или оружия – бизнес есть бизнес, надо же мне где-то брать деньги… Но чтобы я воровал золотые безделушки у маленьких девочек! Тина, меня это сразило. А в каких гнусных выражениях Клисс говорил о моей интимной жизни… Теперь я доподлинно знаю, что означает человеческая идиома «смешать с грязью»!

– Я одного не понимаю, – пожала плечами Тина, – почему ты все это терпел, а не вышвырнул его сразу, еще на Ниаре?

Лиргисо помолчал, потом усмехнулся:

– Поиздеваться над собой захотелось. Иногда меня посещает такое странное желание.

– Ну, тогда тебя можно поздравить – ты получил то, что заказывал.

– Ты мне никогда не сочувствовала. Кому угодно, только не мне! Но какая же гадость эти эксцессеры… Его оставили без присмотра, а он тут же приготовил взрывчатку из подручного материала и заминировал мою виллу! Там было много красивого – жаль, что все это погибло.

– А кто оставил эксцессера без присмотра? Почему ты вообще сделал такую глупость?

Лиргисо вздохнул, откинулся на полупрозрачную спинку дивана, сквозь которую просвечивала полированная стена в розоватых разводах, и подарил Тине доверительную улыбку.

– Увы, я до сих пор не привык к некоторым парадоксам человеческого мышления… Если высший не нуждается в услугах раба, тому надлежит терпеливо ждать, не создавая хозяину проблем, – так ведут себя рабы на Лярне, и это вполне естественно. Я наконец-то получил Поля, мой ум был занят картинами предстоящих наслаждений, и я совсем упустил из виду то, что в вашей галактике, где все извращено, подобные Саймону Клиссу низшие твари не считают себя рабами.

– Так ты рассчитывал, что он будет вести себя как лярнийский раб? Человек, ниарский гражданин, еще и эксцессер!.. Боюсь, что при последнем перемещении тебе достались мозги с незаметным, но существенным дефектом.

Желтые глаза Лиргисо на секунду сузились.

– Тина, не надо издеваться, я злопамятный. Неутоленное вожделение затуманило мой разум, и мне было не до Саймона Клисса.

– Короче, ты почти свихнулся от похоти, ничего не соображал и не обращал внимания на то, что делает у тебя под носом другой такой же свихнувшийся сукин сын. Но все это, разумеется, не мешает тебе оставаться высшим существом.

– Тина, не надо! – В глубине его глаз вспыхнули опасные огоньки.

– Вас с Клиссом не жалко – стало бы в Галактике двумя мерзавцами меньше, но заодно с вами еще и Поль чуть не погиб.

– Великолепная Тина, ты сейчас продемонстрировала ту самую извращенность мышления, о которой я говорил. – Огоньки погасли, он овладел собой и высокомерно усмехнулся. – Разве можно сравнивать меня и Саймона Клисса?

– Можно.

– Фласс… Незаметные для тебя, но существенные дефекты твоего мышления несказанно меня печалят. – Живущий-в-Прохладе вернул ей оскорбление и, не дождавшись реакции, со вздохом продолжил: – Между мной и Клиссом лежит пропасть. Иерархия есть везде, изумительная Тина, всегда есть высшие, низшие и те, кто находится на промежуточных уровнях. Я принадлежал к высшей элите на Лярне, и я буду принадлежать к элите где угодно, поскольку я обладаю могуществом и властью, это мои неотъемлемые качества. А такие, как Саймон Клисс, – это грязь под ногами, рабы, полуживотные. Общество может сколь угодно играть в равенство, но всегда есть те, кто господствует, и те, чей удел повиноваться.

– Судя по результату, Саймона Клисса ты в этом не убедил.

– Его развратила ниарская демократия, – фыркнул Лиргисо. – Тина, согласись, что полуживотные должны знать свое место, без этого общество не будет по-настоящему цивилизованным.

– Ты забыл об одной мелочи.

– О какой же?

– Я сама – из манокарских полуживотных, так что твои рассуждения меня не воодушевляют.

– Фласс, да у меня и в мыслях не было причислять тебя к низшим! Безусловно, ты, как и я, принадлежишь к высокоорганизованным существам. Манокарская иерархия забавна и несовершенна, а я сейчас говорю об истинной иерархии, столь же незыблемой, как физические законы.

– Иерархия существует только для тех, кто в ней нуждается. Ее можно выстраивать по-разному – в зависимости от того, каковы твои интересы, но я всегда обходилась без нее.

– Даже на Тергароне? – Лиргисо насмешливо скривился. – Сколько раз тебя там сажали на гауптвахту за нарушение субординации?

– Ни разу. Я могу считаться с чужими правилами, но для меня это условные правила, необязательные. На Тергароне я делала вид, что признаю субординацию, и все были довольны.

В зале появилась высокая тонкая незийка с пепельной кожей, около нее кружили, как летучие насекомые вокруг стебля с набухающим бутоном, миниатюрные мобильные терминалы на антигравах. Незийка подошла к группе у противоположной стены, быстрый обмен репликами – и гости в строгих костюмах направились к выходу. Не то чтобы они торопились, но двигались целеустремленно; некоторые из них, в том числе двое харлийских энбоно в официальных изумрудно-зеленых плащах, бросали вскользь напряженные взгляды на Тину и ее собеседника.

– Эвакуация дипломатов! – Лиргисо наблюдал за покидающей зал компанией, не тая ухмылки. – Их предупредили, что я здесь. Тина, все же как тебе нравится то, что Тлемлелх, Живущий-в-Прохладе, пригласил на свою вечеринку харлийскую деревенщину?