Фрэя была морально и психологически уничтожена, так же как и Джонс в прошлый раз. Сказать было абсолютно нечего. Архип отбил все карты. Поэтому она решила спокойно и вежливо ретироваться.

— Простите за беспокойство. Я полностью с вами согласна. Можно я пойду?

— Конечно, идите, я вас не задерживаю, — ответил он ей.

Фрэя уходила от Архипа Великого с чувством того, что она полная дура. Больше сюда возвращаться она никогда не хотела ни при каких обстоятельствах.

ГЛАВА VII. ЧТО-ТО НЕ ТАК С ТРАССОЙ

— Послушай Джонс, — встревожено сказала Кэтрин, когда они возвращались со второго ознакомительного заезда, уже внутри станции, — нам надо поговорить, это важно!

— Что такое, Кэт? — спросил Джонс.

— С этой трассой что-то не так!

— Ты о чём?

— Понимаешь, когда я начинаю увеличивать темп прохождения, начинаются странные вещи.

— Я не понимаю тебя, говори конкретнее!

— Ну, как тебе объяснить? Вы все идёте по ней со средней скоростью шестьдесят узлов не больше, так?

— Ну, допустим и что?

— Я сегодня решила разогнаться. Ну почему бы и нет? Шестьдесят узлов — это же не ограничение на турнире, тем более скорость — это основной козырь при прохождении дистанции. Ну и вот, буквально на семидесяти пяти узлах ты начинаешь терять контроль над происходящим.

— Это как это? — нахмурившись, произнёс Джонс с недоверием, как будто Кэтрин несла полную чушь.

— Да обыкновенно, завтра сам попробуй ускориться, и ты поймёшь, о чём я говорю. Трасса не проходимая, скоростью ты её не возьмёшь — это гарантировано на сто процентов. Всё сделано для того, чтобы ты вступил в бой и завяз в нём. Когда начинает увеличиваться скорость, препятствия становятся аномально сложными, невозможно сконцентрироваться.

— Может всё дело в тренировке? — возразил Джонс.

— Да в том то и дело, что не в тренировке! Что-то происходит с самой трассой. Она сконфигурирована таким образом, что чем сильнее ты стараешься и прикладываешь усилия, тем сильнее она сопротивляется тебе. Как будто чувствует твои реакции и начинает реагировать быстрее, понимаешь. Все сложные препятствия начинают работать в другом режиме, заставляя тебя снижать темп прохождения.

— Ничего себе! А ты с кем-нибудь ещё разговаривала на эту тему?

— Нет, мы же только с полигона на станцию зашли. Когда бы я успела ещё кому-то сказать?

— То есть ты хочешь сказать, что у нас нет шансов оторваться от преследования, используя скоростные характеристики машин?

— Именно так!

— Надо рассказать об этом остальным, а завтра всем вместе попробовать превысить скорость прохождения и проверить то, о чём ты говоришь.

— Да можешь не сомневаться! Это действительно так. Ты думаешь, я дура что ли не понимаю, о чём идёт речь? На своих полигонах мы тренировались, и я свободно маневрировала между трамплинами, выполняя прыжки на ста узлах, а здесь становится абсолютно невозможно сконцентрироваться, всё установлено по отношению друг к другу таким образом, что максимально затрудняет привычное маневрирование на прохождении обычных препятствий. И чем выше скорость, тем становится сложнее. Трасса реагирует на твои действия.

— Да, это какая-то просто мистика. И спросить не у кого. Купер даже если знает, ничего не скажет, это гарантия.

— Сегодня соберёмся у меня в номере после ужина и обо всём потолкуем. Расскажи об этом Акселю и Зордаксу, а я скажу Хэлбоксу и Фрэе, договорились?

— Хорошо, капитан! — ответила Кэтрин, удаляясь на ходу в сторону от него к Акселю.

Этим же вечером у Джонса в номере после ужина собрались все пилоты.

— Послушайте! — сказал Джонс, — я оставляю за Кэтрин один процент вероятности того, что ей могло показаться, но завтра мы все пойдём на более высокой скорости и проверим, насколько всё это так. Если всё подтвердится, то нам угрожает полный провал, так как наши тренировки были в основном рассчитаны на высокоскоростной уход от преследования, с использованием быстроты собственной реакции при выполнении сложных манёвров на высокой скорости. Если мы не сможем поднять скорость прохождения, тогда нам придётся использовать другую тактику, которая не была отработана должным образом, так как у нас отсутствовали соответствующие условия. Нам придётся вступать во взаимный обстрел, то есть уходить на каждом участке в боковые виражи, чтобы уйти от линии огня, затем изменять конфигурацию выстраивания между участниками таким образом, чтобы иметь возможность обстреливать охотника и снимать его с дистанции. Это однозначно сложные затяжные повороты и развороты с долговременной задержкой в каждом секторе, а это значит, что остальные участники будут иметь меньше шансов на успешное прохождение в следующем секторе, так как зайдут туда с низкой численностью по отношению к охотникам. В свою очередь охотники с ними, скорее всего, быстрее разберутся и останутся при своей численности поджидать нас. Таким образом, во втором секторе мы получим ещё двух охотников против одного нашего пилота. Когда я думаю об этом, то начинаю совершенно по-другому осознавать слова, которые говорил нам полковник три месяца назад. По ходу дела, ребята, наша судьба решена. Это провал!

— Вот это лишнее, капитан, — возразил Зордакс с интонацией уверенного бывалого профессионала, — не стоит делать такие категоричные выводы для всей команды! Сначала надо внимательно разобраться с учётом особенностей каждого из группы. Вот, например, я вообще не собирался повышать скорость прохождения секторов на турнире, потому что моя машина слишком тяжёлая и длинная, чтобы выделывать такие же кренделя, как остальные. Поэтому я нацеплю себе радиально-осевой энергомёт, так как у него большой радиус охвата цели и буду на ходу отстреливаться с малых дистанций. А на больших дистанциях моему «Strict Suppressor» не страшны выстрелы даже одиночных орудий. Он очень устойчивый, поэтому чтобы его перевернуть или сбить в сторону, необходимо попасть в корпус хорошим зарядом с близкого расстояния. Поэтому наверно я больше не нуждаюсь в ваших рекомендациях и буду сам выбирать тактическую линию своего выступления на турнире.

— А это не слишком ли вы пилот Зордакс разогнались с самостоятельностью? — возразил ему Джонс. Не хотите ли заново почитать новые протоколы? Там очень популярно написано об игнорировании моих рекомендаций? И, по-моему, это сделали специально для вас!

— Да что вы говорите, капитан Джонс! Я сейчас проиграю заезд под ваши рекомендации, а потом буду рассказывать всем в штабе, как капитан Джонс меня, водителя и пулемётчика бронированной транспортной машины, протоколами пугал.

— Так, давайте вы ругаться перестанете, и хвалиться тут своими армейскими навыками! — серьёзно заявила Кэтрин, — ты Зордакс не единственный в группе, не согласен с чем-то — стой и молчи, сделаешь по-своему, под трибунал тебя за это не потащат. У капитана свои полномочия и обязанности, не надо лезть поперёк них со своими амбициями «танкиста».

— У меня такое ощущение, — сказал Вэндэр, что вы ребята опять начинаете свою старую песню, а турнир ещё не начался. Как бы не получилось, что во время турнира вы окончательно перегрызётесь.

— Так, ладно! — жёстко отрезал Джонс, — у пилота Зордакса своя голова на плечах, он может быть свободен. Вы свободны, Зордакс, можете идти! Действуйте, как вам заблагорассудится.

Зордакс гордо удалился за дверь комнаты.

— Итак, — продолжил Джонс, — ситуация отягощается ещё и тем, что завтра у нас последний заезд перед турниром, поэтому давайте максимально соберёмся и постараемся завтра запомнить все подробности, какие только можно, относительно затруднений при прохождении препятствий. Наверно будет лучше, если кто-нибудь из нас, например, я, выполнит все возможные повороты на участках секторов, чтобы выявить удобные места для ухода за преследующего охотника. Правда при этом я совершенно не смогу почувствовать ту проблему, о которой мы ведём речь, потому что заезд будет всего один. Ну да ладно, может быть всё не так страшно, как сказала Кэтрин, а удобные места нужно будет знать всем заранее. Теперь всё, идите отдыхать, встретимся в спортзале на вечерней тренировке.