– Возвращаться - плохая примета! А против нас и так много людей.
Что же, вперед - так вперед! Я так хотела, чтобы все закончилось как можно скорее.
Река Азрак по мере нашего приближения к южной столице становилась все шире. Ее терракотовые волны быстро несли нас по своему течению. Я никогда в жизни не видела такой воды, но разбойник что-то рассказывал о том, что Азрак берет свое начало в горах, и цветом своим обязана глине южных граничных гор.
Жара, от которой мы мучились в пустыне, и не смела отставать, а рядом с водой, казалось, становилось еще невыносимее в знойные полдни. Так, незаметно для себя, мы перешли на ночной образ жизни.
Одной такой ночью, когда мы сидели на палубе в свете фонарей, прикрепленных к верхам мачт, я и заметила на суше нечто странное.
На восточном берегу Азрака стояла чуть различимая в ночи фигурка и махала нам зажженным факелом.
– Оно просит помощи? - спросила я у рыжей морской крысы.
Рэтти, как и я, пристально смотрела на незнакомца, но отвечать не торопилась.
– Плывем мимо, - решил за нас Сорро.
– Нет, - Сунна был с ним совершенно не согласен. - А если это кто-то из дворцовых? Господин Тавах и танри не простят мне, если я оставлю нашего подданного в беде.
Прикрывается королем и высшими. Если честно, то я бы поступила точно так же, несмотря на то, что спутники стояли на своем. Мы с низкорослым южанином взяли свое: разбойнику и пиратскому штурману не переубедить двух, пусть даже и молодых, политиков. Несмотря на все предупреждения Сорро и Рэтти, я, приказала нашим наемникам подойти как можно ближе к берегу.
– Эй там, в пустыне, - крикнул разбойник (а ему больше ничего и не оставалось делать), - если путь ваш лежит в южную столицу - залезайте к нам на палубу.
Как мы успели разглядеть, махала нам молодая женщина в длинном черном балахоне. Услышав приглашение от плечистого мужчины, она бросила факел в воду и, усевшись на что-то плоское, поплыла к нам, загребая воду руками.
Я не могла рассмотреть в темноте: был ли то плот из тростника или каких других древесных материалов, или предмет, сотворенный магией. Как только плавсредство женщины достигло нашей веревочной лестницы, она мигом забралась на палубу и убежала на ют, даже не поздоровавшись и не поблагодарив за спасение ее драгоценной жизни.
Но это было быстро исправлено. Не прошло и минуты, как четыре любопытных путешественника стояли рядом со свернувшейся в клубок, словно черная пантера, женщиной, а наемники робко топтались поодаль, тоже желая познакомиться с таинственной незнакомкой.
– Кто вы? - сухо спросил Сорро.
– Южная женщина, сбежавшая от мужа, - тихо сказал комок и задрожал.
Плечи ее тряслись, и слышались слабые всхлипывания.
– А почему вы сбежали? Как очутились в пустыне? - это уже мои вопросы.
Она, не показывая лица и не смотря в нашу сторону, пробубнила чуть ли не под нос себе:
– Он меня бил и насиловал, насиловал и бил. Я не смогла жить с ним и сбежала.
Обычный пьяница-дебошир, констатировала я. Но Сунна рассказал мне о местных обычаях. Оказывается, женщина в Джанубтераб считалась одним из низших существ. Муж выбирал себе жену на ярмарке невест. После свадьбы девушка должна была носить черный халат, платок, покрывающий голову, и полупрозрачную ткань на лице. Так вот, почему почти все женщины в Бате кутались во столько материй. Изменой считалось, если другой мужчина, не родственник, увидит лицо замужней женщины.
Получалось, к нам на палубу забралась верная жена. Возможно, у нее не было платка, чтобы закрыть лицо, поэтому она и сидела в уголке, скукожившись. Верная-то верная, а муж у нее - грубиян.
– А никак нельзя развестись? - я вспомнила наши нордэрдские порядки, когда нелюбимые супруги имели право попросить у высших свободу, разойтись и жить с миром.
Но что дозволено на севере считается страшнейшим грехом на юге. Сунна поведал нам всем, что в Джанубтераб даже после смерти супруга вдовец или вдова не могут жениться или выйти замуж повторно. Здесь люди верят в судьбу. И если та привела мужчину на ярмарку невест именно в тот день, когда он и нашел себе молодую жену, то союз сей должен заключаться навеки.
Мы оставили нашу гостью до утра и отправились спать, когда и положено, то есть, ночью. Зато с восходом солнца мы вновь окружили облаченную во все черное гостью. Наши наемники, казалось, целую ночь отирались рядом с гостьей, пытаясь ее разговорить и утешить, только наутро я заметила, что у одного глаз подбит, у другого расцарапана щека, а у третьего отсутствовал передний зуб… Оказывается, наша несчастная женушка вполне способна задать мужикам жару. Странно, что она не смогла дать отпор своему мужу-дебоширу. Но в тот день я почему-то не обратила на этот факт должного внимания. Возможно, зря.
Она так и сидела, не показывая лица, как у нее только руки и ноги не затекли. Сорро прекрасно понял, что женщина ослаблена, и потянул ее за плечи к себе. На что надеялась эта худая высокая девушка, когда забиралась к нам на корабль - не мне знать, но того, что на палубе окажется силач вроде Сорро, она точно предвидеть не могла.
А разбойник поставил ее не ноги и пристально уставился в ее светло-голубые глаза. Посмотреть внимательно - это создание мог назвать южанкой только сумасшедший. Она не походила не только на жительницу Джанубтераб, но и на уроженку любой другой земли Инселерда. У сбежавшей жены были яркие красные волосы, подстриженные так коротко, как и мужчины в Нордэрде не стригут. А у меня на родине мужчины носили волосы до плеч. На ее худом бледном лице не читалось и капли кошмара от того, что незнакомый мужчина посмотрел ей в лицо.
Как мне шепнул Сунна, коренная жительница Джанубтераб сразу бы отвернулась. А эта не спуская глаз с разбойника, оценивала его взглядом.
– Кто ты, дроу подери? - Рэтти потянула странную ночную гостью к себе.
– Оставьте меня в покое, - буркнула девушка, и больше ничего не говорила.
– 'Огненная стрела', - Сорро потянул несчастную женушку к себе и заключил ее в объятьях, - не то место, где можно отсиживаться до самой Шамсмадены и не сказать и слова. Кто ты, откуда, зачем тебе надо в столицу?
