Гитару Юра починил хорошо, она даже звучала, мы не слышали никакой разницы с до и после поломки, а он все ворчал, что звук уже не тот…

От Жукова до Селигера — километров 25, сначала по дороге 12 км, а затем снова по озеру. Шли быстро, уже привыкли, да и рюкзаки почти пустые — все продукты съедены, осталось на один раз. Обедали же уже на озере, в узком заливе, на выходе из которого мы увидели вдали домики — это был город Осташков. До него ещё далеко, но эти последние 8 км мы быстро проскочили — на озере было несколько снегоходных следов. И уже в 16 часов, т. е. засветло, подошли к дому. 7 дней нас тут не было.

В доме разделись, согрелись и расслабились — идти никуда не надо, поход успешно завершён, напрягаться не надо. Поэтому еле ходили, даже поспать успели. Я спал у печки, впервые в жизни. Было так тепло, печка грела, но не жгла. Я отключился, но ненадолго. В 18 часов мы поднялись и стали собираться, поезд наш был в 21.00. Сварили в поезд манную кашу. Сделали густую, чтобы она не вылилась из котелка при переноске в рюкзаке. Она получилась действительно погуще — не могла даже вывалиться из котелка, была вкусная, но твёрдая. Так её и ели в поезде — ложками из котла, иначе не получалось.

До поезда сбегали в магазин, купили печенья, апельсинов, колбасы и «Херес».

Юре Панфилову, наверное, очень понравилось название, но это оказалось сухое вино, очень кислое. И в поезде наблюдалась следующая картина: в купе (отсеке) сидели 8 человек, на столе стоял чёрный, закопчённый от костров, котёл с манной кашей, а в руках у ребят, зажато между пальцев, сверху вниз: хлеб, колбаса, сыр, печенье и долька апельсина. Кусалось это тоже по очереди, сверху вниз. Особенно красиво это делал Сергей Шымко.

Запивался этот «бутерброд» вином из кружки, куда предварительно кинули 3–4 куска сахара. Тогда было вкусно. Оказывается, мы были бо-о-о-льшими гурманами.

Так закончился наш первый поход. Никто пока не знал, куда и когда пойдём снова, но все знали, что точно куда-то пойдут — мы увлеклись туризмом.

Я не знаю, как в других группах, но с первого похода у нас появилась традиция — обсуждение похода всеми участниками. Что было хорошо, что плохо, как показали себя все участники — хорошо или плохо, и чего было больше. А самое главное, пойдут ли с тобой ещё раз в поход.

В данном походе все были хорошими, были правда и срывы, но мелкие, не повлиявшие на окончательное решение — все желали снова пойти в поход этим составом. Это был успех похода, успех нашей новой группы.

МЕЖСЕЗОНЬЕ

Наша группа не распалась. По традиции клуба туристов ЗМИ надо было сделать фотогазету о походе — листа на 2–3 ватмана (30–40 фотографий) и вывесить её в холле института. Когда сделали фотографии и слайды, а на это требовалось время, ведь уже началась учёба, то снова собрались за столом с чаем и тортом, чтобы посмотреть их всеми участниками. Заодно и отметить получение справок о пройденном маршруте, которые давали нам право на третий разряд по туризму, взрослый, конечно!

Как только мы вышли на тренировки на острове Хортица (в любую погоду, в любое время года — зима на юге Украины это позволяла), после окончания зимнего сезона, то стали задумываться о следующем путешествии — по опыту клуба, это были майские праздники (много выходных дней) и горные походы на Кавказе. Я задумался о снаряжении.

Конечно, нужен свой рюкзак. По совету ребят, для горных и пеших походов хорошо подойдёт станковый рюкзак — т. е. большой рюкзак на 70–90 литров на алюминиевой раме, как раз по размеру спины и с возможностью подвязки вещей сверху и снизу. Это было очень удобно — обычно вещей сверху и снизу было подвязано очень много, рюкзак скрипел, но держался. Хотя были случаи, что и ломался от непомерной тяжести. Вот я и купил этот рюкзак «Ермак», рассчитанный, по паспорту, на 20 кг. Но грузил туда гораздо больше, как и все остальные ребята. И рюкзаки вынуждены были всё выдерживать.

Следующее — спальный коврик. Теперь надо сделать свой. Тогда в магазинах ничего подобного не было. Можно было сделать из поролона, но после одной ночёвки с таким ковриком я понял, что это не то. Поролон сжимался под весом тела и было так же холодно, как было бы и без него. О надувных матрасах речи даже не шло — тяжёлые, около 2 кг, а спать на земле на нём холодно, даже летом.

Мне предложили сделать из ткани, в которой прошиты полоски на расстоянии 4–5 см, в виде мешочков, в которые насыпается пенопластовая крошка или пенопластовые полоски. От полосок я отказался сразу, потому что между полосками на швах оставались зазоры около 1 см шириной, что тоже пропускало холод от земли. А крошку ещё надо как-то получить.

Пенопласт на полоски можно резать ножом, а как получить крошку? Конечно, ломать пенопласт руками. Я начал это делать, но задень работы получил только около литра крошки — с таким темпом и до лета не справиться. Ребята предложили молоть на мясорубке (старой, металлической). Что тут началось! Это надо было видеть — но я никому не посоветую, родители (сёстры, жёны и т. п.) прибьют, наверное. Пенопласт загружался сверху, как обычные куски мяса, внутри проходил легко, крошился, а вот выходить не хотел — прилипал ко всему — и к мясорубке, и ко всему, что вокруг — к рукам, к столу, к полу, к стенам, к потолку. Оказывается, мы все забыли о электромагнетизме. Пенопласт электризовался при трении в мясорубке и прилипал ко всему. Хорошо, что моя семья помогала мне в этом деле. Смеялись все, но мягко сказали, что убирать всё это буду я. Больше двух недель я мыл, подметал, хотя после пары взмахов веник тоже электризовался и был весь облеплен пенопластовой крошкой. Влажной тряпкой собирал крошку с мебели, стен, потолка, но всё равно крошку находили, даже спустя полгода.

Так что я остановился на щадящем варианте — крошить пенопласт на более крупные куски — около 3–4 см в диаметре. Так быстрее и собирать легче, хотя электризуется также и во время крошения руки были облеплены этими крошками по локоть.

Через пару недель коврик был готов — толщиной 5 см, но мне говорили, что через пару походов уляжется, ещё и добавлять придётся. А спать на нём было тепло, хотя кусочки немного давили, даже через спальный мешок, но терпимо. Учитывая то, что палатка стоит часто на камешках, ямках, кочках, то нормально.

Чуть позже, к апрелю, я купил спальный мешок — уже раскладной, на молнии. Мешок-одеяло, небольшого веса, чуть больше килограмма. Я ещё не знал, какие разные они могут быть, поэтому выбрал самый лёгкий и красивый — белый с узорами.

И снова, нас, студентов факультета электронной техники, предупредили в деканате, что на майские праздники нас не отпустят — так что похода для нас не будет. А Юра Панфилов, Таня Куприна, Надя, Сергей Дурнев и другие сходили в поход 1-й категории сложности по Кавказу, вызывая у нас законную зависть — за что нас так? Мы, конечно, пару раз тоже вышли на ночёвку на остров Хортицу, но что это по сравнению с Кавказом?

А ребята вернулись довольные, восхищённые, с обожжёнными губами, загорелыми лицами.

Учитывая то, что маршрутная комиссия (МКК) уходила в отпуск (т. е. тоже в походы, но более сложные) в конце июня, тем, кто хотел идти в поход летом (июль, август) надо было срочно собирать группы и готовить документы для этих походов заранее. Иначе потом их не зарегистрировать.

И вот уже в конце мая начала собираться наша новая группа — с целью путешествия на Южный Урал. Это 3000 км от Запорожья. Далеко, но многие группы уходили ещё дальше — в Восточные Саяны, на Алтай, в Якутию. Мы пока о таких далях и не мечтали. Вернее, мечтали, но не думали.

Собралась группа в составе 8 человек. 2 палатки по 4 человека. В основном те же, кто был на Валдае: Надя — руководитель, Сергей Дурнов — заместитель, Таня Куприна — медик (несла аптечку), Юра Панфилов — гитарист, Женя Давлад и я, и ещё двое ребят, к большому сожалению не могу вспомнить кто. Маршрут у нас уже был 2-й категории сложности, протяжённостью 200 км, 12 дней. И три дня пути на Урал через Москву и так же обратно. Это было интересно!