— Мой Нойлар, простите меня… я… конь… просто…
— Да ничего страшного. Незначительные трудности лишь закаляют и дают мотивацию к дальнейшему обучению. Однако конюха мои слова не убедили, он был до смерти напуган.
— Я расскажу, что приказал тебе уйти и поскакал рысью один, тебя никто ни в чем не обвинит и не накажет, — сжалился я.
Его глаза округлились, он упал на колени и принялся горячо меня благодарить, отчего я тут же смутился и приказал ему встать. С тем, что все происходящее не сон и что я на самом деле какой-то там могучий Нойлар, еще можно было смириться, но играть роль чьегото там господина я не мог: мне никогда и никто не прислуживал.
— Надо, конечно, найти коня, но это потом, — продолжил я, когда конюх немного успокоился и смотрел на меня без былого страха. — А пока расскажи мне про эти места. Где мы находимся, кто наши соседи, какие звери тут водятся? В общем, все, что знаешь об этом мире.
— Простите, господин, но я простой конюх, никогда и ничему, кроме своего ремесла, не учившийся, а потому многого не знаю. Скажу лишь, что это королевство Ордена белой сирени, а в лесу живет множество диких зверей.
— Эх, ладно, пойдем тогда искать коня.
Мы вошли в лес, и я поразился тому, насколько он был чистым и красивым. Высокие сосны перемежались елями, дубами, зарослями можжевельника и черничника. То тут, то там попадались пышные шапки папоротников. На земле не было видно ни единого упавшего дерева. Конюх объяснил, что такие деревья тут же собирают и используют в хозяйстве. Лес… Я привык к городскому лесу с кучей мусора и сухих деревьев и веток, но это был совершенно другой лес, который смело можно было назвать сказочным. Память ко мне уже почти совсем вернулась, и я уже хоть и смутно, но мог вспомнить свой мир, хотя собственное имя для меня пока оставалось тайной. Мы шли по следам копыт, которые ясно отпечатались на лесной дороге. А лес словно изучал нас, птицы садились перед нами на ветках и наблюдали за тем, куда мы идем. Ежики тут были невероятно смелыми, они не прятались, а, напротив, высунув носы, провожали нас любопытными взглядами. В конце дороги раскинулась поляна, окруженная кустами белой сирени. Там-то беззаботно и пасся мой конь. Увидев нас, он резко поднял голову и дернулся в сторону, но конюх приманил его сухарем, и конь наконец сдался и подошел. Он был без уздечки — видимо, она слетела во время скачки, зацепившись за одну из веток. Конюх закинул на шею коня свой поясной ремень и придержал животное за морду.
— Что это за место? — спросил я.
— Это сиреневая роща, Нойлар. Я слышал рассказы об этом месте, хотя сам тут не был ни разу. Говорят, что здесь раньше было гиблое болото и вы день за днем приходили сюда молиться. И в день, когда вы отдали свою жизнь свету и победили тень, это место превратилось в поляну, окруженную белой сиренью, которая с незапамятных времен украшала герб вашего дома. Ведь до того, как вы стали служить свету, вы были одним из знатнейших лордов королевства.
— А почему я ходил молиться именно сюда, тем более что здесь было болото?
— История вашего дома очень печальна. Ваш отец любил охоту, в день вашего совершеннолетия он взял вас с собой. Зверь, на которого вы охотились, ранил вас в попытке убежать. Вашего отца охватила ярость, и он стал преследовать зверя, а вас приказал отвезти домой. Дальше охоту он продолжал один. Будучи ослепленным яростью, он не видел дороги и попал в болото. Он отчаянно боролся за свою жизнь, но в конце концов выбился из сил. Так болото забрало жизнь вашего отца.
— Ну вот видишь, сколько всего интересного ты на самом деле знаешь…
— Просто вы живая легенда, легенды о вас рассказывают даже малым детям, когда те боятся спать по ночам, чтобы вселить в их сердца надежду на лучшее. О ваших подвигах знают в наших землях все от мала до велика. Я взобрался на коня, и конюх повел меня обратно в город. Что ж, похоже, мне нужно вначале обучиться верховой езде, прежде чем вновь отправляться в лес.
Путь в город прошел без происшествий. В замке меня встретил Акацель и пригласил в Башню белой сирени. Пока я проезжал по городу, то не заметил ни одного попрошайки на улице, а ведь во всех фильмах о Средневековье, что я смотрел, во всех книгах, что я прочел, улицы буквально кишели попрошайками и оборванцами всех мастей. Однако здесь все было иначе. Опять нахлынули воспоминания о моем родном — родном ли? — мире. Я вновь попытался вспомнить свое имя, но и в этот раз потерпел неудачу.
— Башня белой сирени, великий Нойлар! — провозгласил меж тем Акацель, выдернув меня из глубоких раздумий.
Башня из белого камня была столь высокой, что с земли не было видно ее крыши. С многочисленных балконов гроздьями свисали ветви цветущей сирени. Похоже, она здесь вообще была повсюду. Перед главными воротами был устроен фонтан со статуей метров пять в высоту. Я присмотрелся и понял, что статуя — это я сам, только лет на двадцать старше и раза в три больше. Массивные доспехи из белого железа ярко блестели на солнце.
— Прошу вас, Нойлар.
Мы вошли в башню, которая изнутри показалась мне даже больше, чем снаружи. Здесь было столько книг, что, пожалуй, даже пересчитать их все было попросту невозможно — на это не хватит и целой жизни.
— Здесь собраны великие знания этого мира, чем выше этаж, тем книги ценнее, — объяснил Акацель. — Однако человек не сможет получить те знания, которых он не заслуживает. Путь на самый верх — это дорога великого труда и самоотверженности, а еще непростого выбора. Цена обретения знания — вечное одиночество. Человек, у которого есть семья и который жаждет знания ради богатства, власти или могущества, скажет, что цена невелика, но, поверьте, потеряв близких, он сломается быстрее, чем тот, кто всю жизнь провел один. Видите, сколько книг? Их тут столько, что целой жизни не хватит на то, чтобы прочитать хотя бы малую часть. — Он хитро улыбнулся, словно решил продемонстрировать мне навыки телепата. Мне показалось, что мы прошли всего один пролет, как вдруг оказались на последнем этаже.
— Как… как нам это удалось?
— Если человек верит в чудеса, они случаются в его жизни тогда, когда он ожидает их меньше всего. Если человек знает про чудеса, они случаются тогда, когда он того пожелает. Тот же, кто недостоин великих знаний, не сможет подняться даже на второй этаж. Он будет бесконечно пытаться, но все его попытки окажутся тщетными. Достойный же в одно мгновение окажется на любом этаже, стоит ему только захотеть. Мы вошли в зал, имевший форму полукруга. Передней стены в нем не было, вместо нее зияла огромная дыра. Я такого дизайнерского хода не оценил — в дыру можно было запросто упасть. Посередине зала стоял круглый стол, однако все стулья были повернуты спинками к зловещей дыре. За столом сидели шестеро монахов, Акацель присоединился к ним, устроившись в центре.
— Присаживайтесь, — привстав, поклонился монах с краю и жестом указал мне на стул, который появился словно бы из ниоткуда.
— Это Гольц, мастер превращений, — представил монаха Акацель. — Я собрал вас всех здесь, чтобы сообщить важную новость — обряда пробуждения не будет! Монахи удивленно переглянулись и принялись нервно перешептываться.
— О великий хранитель, разве семеро не ради этого отдавали свои жизни? — в конце концов не выдержал мастер превращений.
— Семеро, Гольц, оказались предателями, они не пытались вернуть Нойлара, а на самом деле желали его уничтожить. Слуги тени затуманили их разум, они обернулись против нас и нашего дела.
— Но почему мы тогда должны отменить обряд? — вступил в разговор другой монах — старик, сидящий слева от хранителя. — Разве нельзя считать удачей, что Нойлар здесь? Семеро нас предали? Ну так что ж! Очевидно, у них что-то пошло не по плану, а значит, нужно окончательно пробудить Нойлара и покончить с тенью раз и навсегда!
— Ты меня удивляешь, Параль, — Акацель презрительно посмотрел на говорившего, — семеро надеются, что ты именно так и поступишь. Они провели обряд и перенесли Нойлара сюда, но для чего, как ты думаешь? Для того, чтобы мы закончили их дело! Проведя обряд, мы убьем Нойлара раз и навсегда. Все замолчали, Акацель говорил очень убедительно, но я ему не доверял, буквально нутром чувствовал, что с ним что-то не так. Я сидел, слушал спор и в конце концов решил вмешаться:
