— Какие враги? Я в так называемом вашем мире и часу не пробыл. Откуда у меня могут взяться враги?

Но монах не успел ответить мне — его грудь пронзило копье. Высокий воин в кожаных доспехах, с меховой накидкой на плечах прошел сквозь огонь, ступил в круг и воткнул топор в землю, тем самым разорвав кольцо. Когда стена огня, отделявшая нас от остального мира, исчезла, я увидел, что все оставшиеся снаружи монахи убиты. Над их телами застыли воины, которых было, наверное, около тысячи. Они, как по команде, вскинули головы, увидели меня и стали окружать, что-то воинственно выкрикивая, как будто поймали добычу на охоте. Воины эти были самые разные: кто на конях, а кто пешком, кто с луками, кто с копьями, а кто с топорами. Никакого строя, никакой организации, просто свора дикарей, идущая за своим вожаком.

А тот тем временем осматривал меня, словно лев, готовый броситься на добычу. Он ухватил свой топор и указал им на меня, я истолковал этот жест как призыв к поединку. И тут я по-настоящему испугался.

Я хоть и был высоким, но худым, да еще и оружия никогда в руках не держал. А тут меня вызывает на поединок гигант, который наверняка не раз участвовал в битвах. Сердце мое готово было выскочить из груди, но тут я вспомнил, что это всего лишь сон, а у убитого монаха на поясе по-прежнему висит меч. Я стремительно подхватил оружие покойного и со всей силы ударил себя в живот. Было очень больно, я и не ожидал, что умирать во сне будет так неприятно. Однако гул постепенно смолк, все воины замерли, очевидно пораженные моим поступком. Что уж говорить, я и самого-то себя удивил. Я чувствовал, как меня охватывает смертный холод, перед глазами все расплывается… Еще мгновение — и на меня обрушилась темнота.

Проснувшись, я вскочил на постели и в панике огляделся. Дрожащими руками ощупал себя, страшась нащупать рану на животе. Но я был жив и цел, находился у себя дома, хотя на какое-то мгновение и решил, что жуткий сон стал реальностью. Умирать мне, надо сказать, совершенно не понравилось. Утро было дождливым. Я подошел к окну и увидел того самого огромного воина, смотрящего прямо на меня. От страха я попятился назад и упал на пол, начал хватать воздух ртом, повторяя: «Этого не может быть…» Спустя какое-то время я взял себя в руки и попытался осторожно выглянуть в окно, чтобы убедиться, что жуткий гигант просто привиделся мне спросонья, как вдруг раздался звонок в дверь, а за ним и громкий стук. Я пошел на кухню и лихорадочно принялся искать нож, но в горе грязной посуды, оставшейся после вечеринки, это было сделать не так-то просто. А еще я не знал, кого больше боялся увидеть за дверью — гиганта или родителей. Стук продолжался, у меня перехватило дыхание, а потому я даже не мог спросить, кто там. С ножом в руке я подкрался к двери и только решил аккуратно посмотреть в глазок, как в дверь с той стороны опять принялись колотить. От испуга я выронил нож. Подобрав его и переведя дыхание, я все-таки посмотрел в глазок. Это был Серега. Что я испытал тогда, и словами не передать. Я был готов убить друга за то, что он напугал меня до смерти, и одновременно был рад его видеть, как никогда прежде.

— Соня, до тебя невозможно ни достучаться, ни дозвониться, — жаловался Сергей, когда мы уже сидели на кухне и пили чай. — Ты как будто и не ждал меня.

— А я должен был тебя ждать? — Я и правда не думал, что друг придет.

— Во темнота-то, я ж говорил тебе, что на следующий день после вечеринки прийти не смогу, но ты ничего не трогай — через день появлюсь и помогу тебеприбраться. Да уж, твои сны совсем тебе покоя не дают… Кстати о снах, ты же к психологу ходишь. Он тебе что-то дельное посоветовал? Изменения есть?

— Да, есть.

И я рассказал другу обо всем, что увидел этой ночью, и объяснил, почему так долго не открывал дверь.

— Во дела-то!.. Честно говоря, я бы уже в психушку сдался, — присвистнул Серега, деловито опустошая мой холодильник. — Ты только не унывай. Сходи еще раз к своему Александру, спроси его, что да как. Я думаю, он тебе все-таки мозги на место поставит. А пока давай-ка наведем тут порядок. Лучше всего от глупых мыслей спасает работа. Мы принялись за уборку. Серега был прав, нужно было все рассказать Александру, но, с другой стороны, все его советы только усугубили ситуацию. Я никак не могу решить: честно рассказать Александру обо всем во время следующего визита в надежде, что он все-таки поможет, или же просто постараться забыть о произошедшем и сказать ему, что сны прекратились, чтобы от меня наконец-то все отстали?

— Сбежать от проблем — худшее что может сделать человек, — задумчиво произнес Серега, уставившись на гору грязной посуды. — Проблемы — часть самого человека, они похожи на ведро, привязанное к ноге: чем сильнее человек старается убежать, тем тяжелее ему это сделать. И в конце концов он понимает, что есть только два пути: либо загнать себя до смерти, либо рано или поздно остановиться, разрезать веревку и уйти, бросив ведро… Но ножом-то посуду не помоешь, так что подскажи, где у тебя тут губка. Я не ожидал услышать от друга подобный совет, он словно бы прочитал мои мысли. Впрочем, Серега всегда имел свойство неожиданно ляпнуть что-то вроде бы невпопад, но потом оказывалось, что слова его были наделены глубоким смыслом и заставляли задумываться. А потому мы молча какое-то время смотрели в никуда, размышляя каждый о своем.

К обеду вся посуда была перемыта, а мусор собран. Серега был прав: от проблем бежать не стоит, — и я решил все-таки связаться с Александром. Позвонить доктору было тяжело, мне было действительно стыдно за истерику, поэтому разговор я начал с извинений. Оказалось, что он совершенно не злился на меня и знал, что я обязательно одумаюсь и рано или поздно ему позвоню. Рассказ Александра впечатлил, и он велел мне немедленно приехать к нему в офис. Но путь мой был нелегок: сначала я застрял в лифте, потом меня остановила соседка и начала распекать за шумные посиделки, пообещав под конец в следующий раз вызвать полицию. На выходе из подъезда я увидел мчащегося на меня со всех лап стаффа и немедленно юркнул обратно. Спустя минуту с предельной осторожностью я выглянул на улицу и увидел, что пса уже поймал хозяин. На пешеходном переходе меня чуть не сбила машина. Автобус, который пришлось ждать минут двадцать, был битком набит людьми, и мне ничего не оставалось, как идти пешком. Я уже начал думать, что, возможно, сама судьба пытается меня остановить и лучше бы мне сегодня не ходить к Александру, но я убедил себя, что все происшествия — лишь цепь нелепых случайностей. Сорок минут ходьбы, и я у дверей психолога. Звонок в домофон, щелчок, лестница, второй этаж, коридор, вторая дверь справа, кресло… И вот я уже сижу и рассказываю во всех подробностях об очередном кошмаре. Александр стоял у окна, курил трубку и, глядя в одну точку, слушал рассказ. После того как я закончил, он еще какое-то время постоял неподвижно, а после обернулся ко мне и спросил:

— Ты мне доверяешь? Вопрос меня смутил. Вроде бы, с одной стороны, он и вызывает доверие, но, с другой, я знаю его всего неделю, да и вообще ведет он себя странно. Впрочем, пришел я в конце концов к выводу, Александр хотя бы пытался мне помочь, и раз ему для этого нужно мое доверие, то мне придется ответить «да».

— Отлично, я введу тебя в гипноз, залезу в твою голову, покопаюсь в ней, как механик в двигателе, и сделаю из тебя нормального человека. Ты готов? Я еще больше смутился, но кивком дал понять, что согласен.

— Хорошо. Ты будешь введен в транс, а я стану контролировать тебя и помогать тебе, скажу тебе несколько фраз, которые помогут тебе, как и в прошлый раз. Приготовься, ты должен меня слышать, но не слушать. Я уже привык, что Александр говорит загадками да и вообще ведет себя странно. Врач обошел меня вокруг, произнося при этом невнятные слова, то приближаясь, то отдаляясь. Я старался не слушать его, но постоянно отвлекался и начинал прислушиваться к тихому голосу помимо своей воли. Спустя несколько минут я понял, что уже не могу пошевелиться. Меня словно охватил сонный паралич. Я перестал слышать звуки и увидел, как Александр подошел к столу, взял в руки кинжал, после чего приблизился ко мне и вонзил его мне в грудь. В его глазах плескалась ярость. Жизнь покидала меня. Тьма подступала со всех сторон, в голове носились неясные обрывки мыслей. Я не мог поверить в то, что это все происходит со мной, в то, что это и правда конец. Нет… еще ничего не кончено…