Он и сам не заметил, когда его голос поднялся на опасную высоту — девчонка сглотнула, но не отступила.

— Вы согласились с этой припиской, — безжалостно надавила она на больное. — Имейте совесть и милосердие объяснить, почему я обязана выходить за вас замуж, а вы — жениться на мне. Ведь не может же быть, чтобы всё это нельзя было как-нибудь… отменить.

— Ты меньше всего нужна мне в качестве жены. И если бы я смог сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от тебя, я бы это уже сделал. Такого объяснения ты хотела?

Он ждал слёз и причитаний. Ждал ядовитого выпада, но девчонка смотрела на него с… сожалением. Потом вздохнула и качнула головой:

— Просто… просто поразительно. Это надо же уродиться таким красивым снаружи и таким безобразным — внутри.

И на этой фразе в тот день она оставила его в покое.

Дьявольское создание не приближалось к нему ровно до тех пор, пока не подвернулась очередная удобная возможность. Перед этим она предприняла пару попыток сбежать. Но охрана, не в пример его юристам, сработала чётко и без последствий — беглянку вернули. Не хватало ещё, чтобы старый хрыч использовал эти её выбрыки как повод расторгнуть договор. Глеб продолжал ждать от него какого-нибудь удара, который попросту не сумел просчитать и предугадать. Поэтому рисковать явно не стоило.

— И что, мне сиднем сидеть в ваших хоромах, пока… пока не придёт день свадьбы? — она торчала в дверях парадной гостиной, куда его по дурости занесло.

— Сообщи моему помощнику о предпочитаемых активностях, и он их тебе организует, — отмахнулся он и сбежал из гостиной от греха подальше.

Но бродяжка не только со своими активностями не разобралась, она и в его досуг лезть умудрялась.

Предстоящая свадьба ничего не меняла. Наследие, о котором вещал Канатас… ни о каком наследии не могло быть и речи. Он не собирался дарить своему врагу правнуков, не собирался тащить шпионку в постель. Тем более что там и без неё было тесно.

И уж тем более не предполагал, что через пару недель после знакомства дикое создание закатит истерику прямиком в его спальне.

Он не собирался рвать свои связи и прекращать проводить свой досуг так, как считал нужным.

Она посчитала это изменой.

— Я же… я твоя невеста…

Он крепко держал её за руку, обезопасив себя от неминуемой пощёчины и с удивлением следил, как в голубых глазах закипают слёзы.

— Ты не моя невеста, — прорычал он, напоминая. — Ты — приложение к договору

И он был прав на все сто процентов.

— Но…

— Уходи, — он подтолкнул её к двери. — Уходи. Не порти мне вечер.

Девчонка скрылась за дверью. Он наклонился, поднял с пола рубашку и натянул на плечи

— Глеб? — Марго потянулась к нему из постели. — Иди ко мне. Забудь ты про эту шумную идиотку.

— Одевайся, — велел он. — Где выход, ты знаешь.

И не оборачиваясь, вышел из спальни.

Бродяжка умудрилась в который раз испортить ему вечер.

Глава 4

Далеко сбежать я, к сожалению, не успела. Уваров нагнал меня в коридоре, по которому я надеялась добраться до своих комнат. Что вообще-то было не так уж и легко — я частенько плутала, за две недели так до конца и не выучив, что и где находилось в этом громадном роскошном лабиринте.

Мягкий ковёр заглушал звук его шагов, а кровь так громко стучала у меня в ушах, что я всё равно ничего не услышала бы. Из разыгравшегося внутри хаоса я вынырнула, когда на моём плече в железной хватке сомкнулись чужие пальцы.

Он развернул меня к себе, и мой взгляд невольно упёрся в широченную грудь, которую почти не скрывала небрежно накинутая на плечи рубашка. Её белый цвет яростно контрастировал с загорелой кожей.

— Это что вообще было?

Я отодрала взгляд от впечатляющего рельефа мышц, отругав себя за непонятный ступор, в который меня ввело неожиданное появление их хозяина.

Хотела бы я сама знать, что это было. Но с другой стороны, кое-какое объяснение у меня всё же имелось.

— А разве не я должна задавать этот вопрос? — я окончательно рассталась даже с намёком на уважительный тон. Раз уж в его отношении ко мне никаким уважением никогда и не пахло. — Я ещё могу понять твоё раздражение всей этой… ситуацией. Но окунать меня в грязь, открыто кувыркаясь со своими наложницами… мне не важно, кем ты меня называешь. Я — твоя невеста, и это факт. И за две недели до свадьбы ты таскаешь своих девок под одну со мной крышу, пусть она и размером со стадион! Это даже для развратного богача — слегка перебор, не находишь?

Чёрный взгляд прожигал меня насквозь. И будто не пальцы сейчас впивались в моё плечо, а настоящие когти.

— То есть сцену ревности решила мне закатить, — в обманчиво спокойном тоне стремительно зрел гнев. — Смирилась со своей ролью будущей хозяйки этого дома.

— А у меня разве есть выбор?

— Смотря, о чём речь.

— Я не собираюсь молчать, как бессловесная овца, пока ты устраиваешь бордель у меня под носом. Мне не важно, как сложится этот брак, но это… это просто отвратительно!

Уварова мои гневные выпады не впечатлили.

— Послушай, девочка, я кое-что тебе объясню, если ты вдруг не дошла до этого своим умом. Это мой дом, и в нём действуют мои правила. Только мои. Так было, так есть и так будет. Наша свадьба ничего не изменит. А это значит, что я буду водить сюда кого захочу и делать с ними что захочу — по обоюдному, представь себе, согласию. Все свои претензии по поводу моего отвратительного поведения адресуй своему деду, которому пришла в голову блестящая мысль отдать тебя мне.

Его слова жгли меня хуже огня, но я запретила себе опускать взгляд:

— И тебя не смущает, что ты кувыркаешься в постели с другими едва ли не на глазах у будущей жены?

Мой вопрос заставил его рассмеяться, и в этом смехе было столько неприкрытой издёвки…

— «Невеста». «Жена». Ещё чуть, и я действительно начну ощущать себя гнусным изменщиком, — он склонился ко мне и понизил голос. — Мой совет, маленькая Канатас, прекрати цепляться за эти слова. Ты мне ни невеста, ни жена. И в полной мере никогда ею не станешь.

В низком голосе крылась недвусмысленная угроза, но я не была стопроцентно уверена, что понимала её истинную суть. И, кажется, это непонимание проявилось на моём лице, потому что чётко очерченные губы Уварова скривились в едкой усмешке:

— Я приложу все усилия, чтобы тебя мои измены не волновали. Ты получишь мою фамилию и финансово ни в чём нуждаться не будешь. Но дети, семья, объединённые капиталы, — он цокнул языком и покачал головой. — Нет, щенкам хитрого Зевса не достанется ни копейки. Я не собираюсь дарить ему правнуков.

— Ты… ты решил, что я после всего, что ты наговорил, захочу лечь с тобой в постель?! — меня буквально трусило от проснувшейся ненависти. — Да я бы не сделала этого, останься ты распоследним мужиком на Земле!

Дёрнувшись что было сил, я высвободилась из его хватки и помчалась по коридору, не разбирая дороги.

Уваров и не подумал меня догонять. Его счастье. Иначе словесной дуэлью на этот раз дело бы не обошлось. Сейчас я была настолько зла, что всю его холёную рожу расцарапала бы.

Вот только когда первый гнев утих и я позволила себе немного расслабиться, на смену клокотавшему внутри вулкану пришли горькие слёзы. И я даже плакать навзрыд тут не решалась — мне всё время чудилось, что за мною следят, меня подслушивают, оценивают каждое моё движение. И мне было противно даже представить, что кто-ниудь будет знать, какая же я размазня. Реву оттого, что ненавидящий меня будущий муж мне изменяет. Как раз в этом-то была своя извращённая логика...

Но мне-то как сохранять в этой кошмарной ситуации лицо? Как убедить себя примириться? И как оправдать для себя поступок своего родственника?

Поначалу я не понимала, как мой дед — родная кровь! — мог так со мной поступить, а потом, когда поток слёз поиссяк, поняла. Да что для него вообще могло значить наше родство? Для человека, который и о существовании-то моём узнал относительно недавно. Он ведь и на поиски решился, очевидно, только поэтому. Я оказалась ключом к решению его проблемы, и он безо всякого стеснения этим ключом воспользовался.