— Ну вот, теперь наконец приложение говорит поспешить в роддом, — где-то над ухом сообщает Руслан.

— Да спешу я, спешу! — рычу на него. Еще бургер этот встал поперек горло. Очень вовремя, блин.

Фееричного возвращения не выходит, потому что… потому что нас никто не встречает. Уже перевалило за полночь, выходной день, акушерка сменилась на дежурную, а ей мы не очень-то интересны.

— Без теста на ковид вас не допустят, — заявляет она с пресным лицом Руслану, а у того делается такое выражение, что мне становится смешно, и я, согнувшись пополам, где-то между схватками смеюсь. Пытаюсь точнее, так как это больше похоже на хрюканье вперемежку с шипением.

Руслан больше меня готовился к родам, а теперь его анализы, которые он забыл здесь в недавний наш визит, не могут найти.

Меня приглашают пройти на осмотр, пока Руслан ссорится по телефону с нашей акушеркой, которая уехала за город, потому что у нее выходной, и душа просит праздника. Я на позитиве, уже мысленно рожаю. Не обращаю внимание на почти презренный взгляд дежурной, которой я испортила спокойную ночь.

— Раскрытие маленькое. Дай бог, если завтра родишь, — сообщает мне она.

Ну как же завтра, если я готова сейчас?

— А вы точно нормально посмотрели? У меня пузырь лопнул, да?

— Лопнул, лопнул. Маш, оформляй и в палату ее.

— А у меня оплачен отдельный родильный зал.

Та прибивает меня взглядом к кушетке, как раз когда в дверь начинает тарабанить Руслан. Я узнаю его из тысячи.

— Вот! Экспресс-тест! Ваша заведующая разрешила!

— Ну раз разрешила…

Улыбаюсь, потому что все идет наперекосяк. Для меня это нормально, я привыкла адаптироваться к ситуации. А вот для Руслана, когда что-то идет не по плану, — это самый настоящий стресс. Слышу, он уже спорит с медсестрой, что у него не хватает какого-то ксерокса.

— Да вот же я сделал целых три штуки!

— Это не та страница, нужна прописка.

Мне кажется, Руслан сейчас взорвется. Но у меня тут свои процедуры и личный кошмар, потому что есть одна вещь, которую я боюсь больше родов — это… ну… в общем, промывание организма, в который попал целый гигантский бургер.

Оставляю Руслана бороться с неподвластной ему системой, ухожу в другую вселенную на полчаса. А когда прихожу в родзал и ложусь на кушетку наконец выдыхаю. Все будет хорошо. Я в больнице, рядом врачи, скоро подойдет Руслан…

— Ты тут как?

Он уже тут. Обнимает меня, а я почему-то начинаю плакать.

— Ну ты чего? Тебя обидели, что ли?

— Нет-нет, просто рада, что все будет хорошо. Будет же?

— Конечно будет, только… это… ну наша врач не приедет.

— Я уже поняла, ничего. Уверена, здесь работают хорошие люди.

Мы, конечно, вернулись совсем не вовремя. Потому что сегодня день медицинского работника. И вслед за нашей акушерки исчез почти весь наш персонал, который был у Руслана под колпаком.

Поэтому он то и дело бручит на медсестер, разгуливающих со скучающим видом с чаем по коридорам. Никто к нам лишний раз не заглядываем, а для него это что-то за гранью. Я начинаю немного переживать, когда мне становится нуууу очень больно. Мы договаривались на эпидуралку, потому что в прошлый раз было прям невыносимо, и если есть возможность не повторять, я бы не хотела.

— А когда можно будет меня обезболить? — спрашиваю у грозной акушерки по имени Жанна. Хорошо, что она не стюардесса, с ней было бы страшно лететь. Такая точно не спасет из горящего самолета.

— А тебе больно, что ли?

— Ага, есть немного, — сквозь стиснутые зубы рычу я.

— По шкале до десяти сколько?

Я жмурюсь изо всех сил, слушая, как где-то в одной из соседних палат кто-то истошно орет.

— Д-девять!

Последние десять минут стало прям невыносимо. Если до этого я могла передохнуть между схватками, то сейчас я едва успеваю сделать вдох, как накатывает вновь.

— Что-то не очень похоже, — бурчит она, но обещает позвать анестезиолога.

А тот появляется с улыбочкой минут через пять в дверях. Совсем молодой парень.

— Ну приветики!

— А ты университет хотя бы закончил? — недовольно выдает ему в ответ напрягшийся Руслан.

Тот пропускает мимо ушей замечания. И начинает колдовать. Да так колдует, что меня не просто отпускает, я даже засыпаю на сорок пять минут посреди ночи! Не спали же совсем.

— Руслан, — толкаю его, когда просыпаюсь. Он сидит на стуле рядом с койкой, облокотился на нее, тоже спит. — Руслан! — уже громче.

— А? Что? Рожаешь?

— Да вроде бы нет, — успокаиваю его я. — Позови этого мальчика, он говорил, как час пройдет, он доколет анестезию.

— Ага, хорошо.

Но вместо мальчика появляется акушерка, которая лезет мне под халат, что-то там проверяет и уходит. Мальчик не появляется ни через пять, ни через десять минут. Через пятнадцать в родзал вместе с кучей народу возвращается акушерка. Они оттесняют Руслана в коридор, что-то между собой болтают и обсуждают.

— А анестезии не будет?

— Ты рожаешь, — прямо в лоб мне.

Дальше я плохо помню. Вот вроде бы тужься-тужься-тужься, а потом не тужься. Еще пару таких заходов. Я даже не кричу, только стараюсь делать так, как они говорят. Весь опыт, все советы из видео на “Ютубе” вылетают из головы. Пытаюсь тужиться тазом, чтобы глаза не лопнули, как шутит одна из медсестер. Снова тужься-тужься и…

Я слышу детский крик. Точно. Он.

— Это мальчик, — звучит где-то над головой.

— Позовем папашу резать пуповину? — слышу.

И начинаю смеяться во весь голос, потому что представляю лицо Руслана. Да он в обморок упадет!

— Руслан! Пуповину перерезать будешь? — хохочу в голос. Это истерическое.

Не слышу, но медсестры говорят, что он не хочет. Что-то еще происходит. Меня зашивают — какие-то несколько стежков, с малышом что-то делают на пеленалке, а потом…

Потом мне дают его подержать, и я пропадаю в нем.

— Он такой… такой… морщинистый, — выдает Руслан, а я снова смеюсь от пережитых нервов. — И кряхтит как старик. Это нормально?

— Сами вы кряхтите, — ругается на Руслана акушерка, коннект у них явно так и не случился.

— Ну и как мы его назовем? — спрашиваю я любимого.

— Мы не думали…

— А сейчас я хочу решить, — капризничаю, но мне можно.

— Ну… — Руслан чешет затылок. — Аленка у нас уже есть… Парень родился три пятьсот, говорят, богатырь, так что… пусть…

— Только не Добрыня, — хихикаю я.

— Алеша.

— Аленка и Алешка, — задумываюсь я. — А что, неплохо.

— Потому что есть Алешка у тебя… — тут же напевает где-то под боком злая (или нет) акушерка, и мы все вместе и расслабленно смеемся.

Молодой папаша

— Руслан, положи его, он спит давно.

Бесполезно. Кое-кто вошел во вкус и не выпускает из рук нашего нового члена семьи. Виолетта Дмитриевна внука хорошо если пару раз на руки взяла, про Раису Васильевну вообще молчу. Руслан ушел отпуск и вынес всем мозги. У него отцовский инстинкт взыграл. Нет, я рада, конечно. Кто был бы не рад такому внимательному мужу и отцу, но эта наседка уже немного раздражает.

Не хотелось бы, чтобы Алеша привык засыпать на руках, потому что рано или поздно Руслан выйдет на работу, а мне этого богатыря таскать. Он набирает не по дням, а по часам.

— Ну я так, чуть еще подержу.

— Он никуда не денется. Положи.

Кроватка, кстати, из детской переехала в нашу спальню. Почему? Потому что Руслан стал бояться, что Алеша перестанет дышать, срыгнет и захлебнется, будет плакать, а мы не услышим.

Я смирилась. Возможно, и сама бы не смогла первые месяцы спать отдельно от ребенка, я же не пробовала. С Аленой не было возможности расселиться.

И поспать.

И поесть.

С Алешей я как будто семейству вообще не нужна. Только покормить и свободна. Ах да, первый день я еще учила подгузник менять, потому что Руслан немного впал в панику. С Аленой-то понятно, поставил в ванну, душ включил и все дела, но тут...