Да, я помню, что среди гитлеровских офицеров было немало начитанных людей, понимающих музыку и живопись, но это не опровергает моей веры в Человека Читающего. Фашизм вообще за гранью всего людского, он не входит в систему нравственных ценностей, выстраданных нами тысячелетиями. И то, что время от времени это чудовище приподнимает голову, лишний раз доказывает: те, кто помогает ему подняться на лапы, слишком мало читали в жизни. Или выбирали не те книги, которые воспитывают человечность.

Марго между тем опять вернулась мыслями к жене убитого Шмидта:

– Она отлично устроилась. Теперь ей и дом достанется, и что там у них еще есть…

Я изобразила озарение:

– Слушай, так, может, это она и организовала все это? Убийство мужа, замаскированное под ограбление банка.

Ее шоколадные глаза заблестели от едва сдерживаемого смеха. Прикусив нижнюю губу, Марго переждала, пока официантка поставит перед нами тарелки с сырниками, две пустые прозрачные чашки и чайничек с гигантской янтарной каплей внутри. Потом весело спросила:

– Ты, случаем, детективы не сочиняешь?

– Детективы – нет. Но вообще я пишу прозу, – призналась я. – Пытаюсь.

Не понимаю, зачем я сказала ей об этом? Будто рассчитывала прославиться в скором времени, и тогда у моей подруги возникнет вопрос… Только вот скорая слава мне не грозит. Да и Марго я вряд ли увижу снова.

– Воображение разыгралось, – произнесла она с пониманием. – Но у Марианны Шмидт ума не хватит даже замыслить такое, не то что провернуть…

– Не факт. Был какой-то старый детектив.

– Фильм? – деловито уточнила Марго.

Я кивнула:

– Очень старый. Кажется, еще черно-белый. Наш, советский… Там убийцей оказалась миленькая глупышка. Ну то есть все ее считали глупышкой, никто всерьез не воспринимал, а она подыгрывала. И продумывала преступление… Кажется, даже не одно.

– Думаешь? Ну кто знает… Надеюсь, тот красавчик окажется не дураком.

– Какой красавчик?

Я уже догадалась, о ком она говорит, но дождалась, пока Марго сама пояснила:

– Следователь. Забыла, как его фамилия…

– Я тоже не запомнила, – соврала я на всякий случай. – Красавчик, это точно. Только староват уже.

Она возмутилась:

– Ну ты скажешь! Ему же лет сорок, еще вполне… Как тебе сырники?

– Вкусные, – подтвердила я.

– А я что говорила! Ты, кстати, ту историю про аравийского купца на ходу сочинила?

– Нет! Ну что ты… Зачем? Читала где-то…

Отпив чаю, она широко улыбнулась:

– Да я же не обвиняю! Наоборот, было бы классно, если б ты сама придумала эту легенду.

Неожиданно я почувствовала себя уязвленной:

– У меня немного другие темы.

– Но не детективы…

– Нет.

– О чем же ты пишешь?

Я пожала плечами:

– О людях. Об их отношениях. Это такая тема, у которой миллион вариаций.

– Вариации на тему, – повторила Марго с каким-то зачарованным выражением.

– Как в музыке…

– Вот и я о том же. В детстве я мечтала стать пианисткой.

Я взглянула на ее руки – пальцы были тонкими и длинными.

– Почему не стала?

– Да все пошло не так. – Она поморщилась. – Знаешь же, как это бывает? Нафантазируешь себе жизнь, а тебя уносит в другое русло. И получаешь совсем другую судьбу.

– Знаю, – заверила я, но решила не посвящать ее в подробности. – Но у тебя же вроде все неплохо? В банке работаешь. Зарплата, наверное, не такая убогая, как у половины страны…

– Наверное, – в ее голосе прозвучало безразличие.

Что-то мешало ей чувствовать себя счастливой. Скорее всего, это не имело отношения к нашему делу, но почему-то мне очень хотелось узнать, что именно…

Мисс Марпл.

Так Артур окрестил про себя сухонькую старушку с цепким умным взглядом. На вид ей было лет семьдесят, но она все еще работала в банке, и, судя по отзывам, которые уже наспех собрали оперативники о каждом сотруднике, Мария Владимировна Высоковская была незаменима. Поэтому Шмидт держал ее вопреки корпоративной политике омоложения кадров. Со слов Овчинникова он записал и подчеркнул: «Серый кардинал».

Логов взглянул на нее с особым интересом. Двигалась Мария Владимировна быстро и легко. Она провела их в служебный холл, где было прохладно и тихо, первой уселась на темно-синем диванчике, жестом пригласив Артура с Никитой последовать ее примеру, и поощрительно улыбнулась: спрашивайте. Логов подумал, что так ведут себя уверенные люди с чистой совестью. Или… очень хитрые.

Седые волосы ее были коротко острижены и по-молодежному взъерошены «ежиком». Узкое лицо когда-то было красивым, что легко просматривалось сквозь вуаль морщин, а в серых глазах все еще блестел интерес к жизни.

«Такая может организовать покушение, – отметил Артур. – Есть ли у нее мотив?»

– Мария Владимировна, вы работаете в банке уже более… – он заглянул в записи, – сорока лет!

– Юбилей через два года, – не смутившись, подтвердила она.

– И вам довелось сотрудничать с разными руководителями…

Ее маленький рот дрогнул едва заметной усмешкой:

– Сразу скажу: Виктор Михайлович был умнее своих предшественников. И в нем не было такого, знаете, воинствующего хамства, которым отличались руководители девяностых. Мне бесконечно жаль, что его больше нет.

– Сочувствую, – сказал Артур и, решив, что самое время перейти к делу, спросил: – На вашей памяти у Шмидта случались серьезные конфликты? В коллективе или вне его…

– Что происходило с ним вне работы, мне неведомо, – произнесла Мария Владимировна с таким достоинством, точно ее попытались обвинить в адюльтере с начальником. – А почему мы вообще говорим об этом?

Пропустив ее вопрос, Артур уточнил:

– И никаких слухов?

Она покачала головой:

– У него есть семья: жена, двое сыновей. Я знаю их имена, но не более того. Думаю, вы и сами уже их выяснили.

– Разумеется. Но убийство произошло в банке, поэтому есть основания…

Она подняла тонко выщипанные брови:

– Помилуйте… Но разве это убийство не было случайным? Грабитель выстрелил вверх, когда эта истеричная собачка залаяла, и…

– …и пуля рикошетом угодила вашему директору в голову, – подхватил Логов.

– Да. При чем здесь вообще интриги и конфликты? Роковая случайность.

Откинувшись на спинку стула, Артур с довольным видом сложил руки на груди:

– Именно так мы и должны подумать! По расчету убийцы.

– Вот как? – Она задумалась, потом покачала головой: – Не понимаю.

– Шмидт получил смертельное ранение в голову, так?

Она кивнула, ожидая продолжения.

– И все бы ничего, но пуля угодила ему в макушку. А ведь он лежал на полу, не поднимая головы. Этого никак не могло произойти!

– Видимо, он все же приподнял голову, – предположила Мария Владимировна. – Возможно, от лая той же собачки… Она всех испугала. Мы и без того были на нервах…

Логов широко улыбнулся:

– Это было бы возможно, если б мы не нашли пулю, выпущенную грабителем.

– О!

– Она вовсе не отскочила от потолка, как сначала подумали. Она застряла в старой лепнине…

В ее глазах вспыхнуло живое любопытство:

– А это действительно та самая пуля? Вы проверили?

«Да она – ведьма, – подумал он огорченно. – Или прирожденная мисс Марпл!»

– Проверим, когда грабители будут задержаны и оружие, которым они пользовались, изъято, – ответил он сухо.

Ему показалось, по губам ее опять скользнула усмешка. Пока у них ничего не было, хотя автомобиль грабителей уже искали инспектора всего Подмосковья, и Высоковская это поняла.

Чтобы не позволить ей торжествовать, Логов взялся за карандаш:

– Вы были свидетелем работы Шмидта директором этого банка. Ему никогда не угрожали? Может, случались покушения?

Ее непроницаемое лицо дрогнуло:

– А ведь вы правы… В самую точку! На жизнь Виктора Михайловича покушались дважды.

– Да что вы?!

– Но это мне известно только с его слов, – предупредила Высоковская. – Тогда он работал в другом банке… Это учреждение уже не существует, после ухода Виктора Михайловича не протянуло и года.