Настя и Оскар взглянули друг на друга с заботливой улыбкой, обоюдно сталкиваясь и борясь с вопросом: почему они вообще сошлись? Неужели только из-за нужды быть рядом, ибо натиск окружения в последние дни на Монолите уничтожал все вокруг и они зацепились друг за друга ради спасения? Искать истину сейчас совершенно не хотелось.

– Главное, что мы втроем, можем друг на друга рассчитывать.

– До сих пор удивляюсь, как ты повзрослел, Оскар. Вы оба круто повзрослели. – Рода хотела обращать внимание и радоваться преображению друзей, ей это было нужно, чтобы не остаться наедине с собственным безумием, проистекающим из самых глубин ее первобытного инстинкта выживания. Они стали ей примером, этаким ориентиром для сохранения лучшего в самой себе. Причем ее друзья это понимали, оттого и заботились, желая хоть один раз спасти близкого человека. Вопреки странному чувству незаслуженного счастья, пусть и невинного, они все равно рады чему-то человеческому, дружескому и честному.

Он сам выбрал грузовой отсек как место своего обитания на пути к Целестину. Темнота смешивается с тишиной, пряча его от ненавистного мира, вполне обоснованно ставившего его в ряд с самыми ужасными созданиями. Все было так, как он считал нужным. Кроме одного. Мучитель, что внезапно преследует его во тьме, вмешиваясь в последний мирный момент оставшейся жизни, извращая саму пустоту, позволяя содеянному кошмару напомнить о себе. Все происходит в голове, но кажется, сама материя не способна содержать в себе чудовища большего, чем те, чьи зубы и клыки уничтожили целый Монолит. Зафиксированные в момент искажающей саму человечность смерти образы людей пронзали темноту, исчезая и появляясь так быстро и громко, словно его швырнули в некий оползень, пытающийся сделать его единым со своим составом. Каждое лицо, немощный крик и сам акт смерти приносили какую-то немыслимую физическую боль, заглушающую все возможные мысли. Все, кроме одной: среди танца боли и смерти не было той единственной, должной стать точкой в его прошлом, перед кратким грядущим. Причем тот факт, что он понимает ее отсутствие, говорит о наличии переживания, следовательно… Да, он должен был забыть ее, как самое опасное для себя создание! Но почему-то все еще помнит. Помнит. Помнит и любит все так же, как и всегда. Вот она, мука, должная… Должная что? Разве есть смысл от этих страданий, когда единственное, что его ждет, – смерть? Он летит на Целестин ради смерти в победе над тем, мстить кому Бэккер намерен, не щадя никого и ничего. Если Петя сейчас сдастся или ослабнет, то сам мир рухнет, так что ему нужно оставаться тем монстром, каким он стал по своей воле, ибо заменить его в грядущем возмездии будет попросту некому. Надо терпеть.

– Я рада, что твое упрямство никуда не делось. Хотя здесь больше подходит самопожертвование. Ты перестал чувствовать руки и ноги, почти лишился отклика спины, на подходе полный паралич, но это все тебя не волнует, ты даже к Насте не обратишься, а ведь она доктор, могла бы и… А, я поняла – ты не веришь в ее желание помочь тебе. Или ты не хочешь этого? Не совсем разумное решение. Скорей всего, дело в Осколках, которые питают эту броню. Этот источник энергии не совсем пригоден для человека, ты давно это понял. Если ничего не предпринять, то отмирание клеток станет меньшей из проблем. Как только будет затронут спинной мозг, эта броня станет не только твоей могилой, но и неуправляема из-за повреждения мозга. Юст постарался, адаптировал чип управления для управления простой мыслью. Но что если ты не успеешь к драке? Что если не доживет твое тело? Разуму некуда отсюда деться. Молчишь. Забавно, эта броня защищает от солнечной радиации, но то, что питает эту броню, убивает тебя изнутри. Вот за это я и не любила вашу науку Опуса – один плюс создает один минус, что обесценивает развитие самого человека. Ну так что, будешь все же меня игнорировать? Я не заслужила этого.

Голос Ингрид был безумным продолжением бесконечного оползня, добавляя в него остаточную панику от сирены воздушной тревоги, эхом доносящейся отовсюду, словно из нее состоит сама материя. К счастью для Пети, высадка и постановка лагеря на Целестин происходила самыми простыми манипуляциями, не требующими от него вовлечения большего, чем молчаливого грузчика.

Палатка – так называлась конструкция с Опуса, присланная на Эфир параллельно прибытию Бэккера на Кому меньше недели назад. Стоило ей исполнить программу сборки, как у владельца появлялся полностью функционирующий небольшой дом со всем необходимым для продолжительного пребывания в местах, непригодных для человека. Куполообразное строение рассчитано на шесть человек и автономную работу в месяц без дополнительных поставок.

– Но есть другой вариант. Всегда такой есть, пока не отрицаем первый. Проблема не в теле – проблема в мозге. Психологические травмы способны на большое влияние. Моя утрата принесла тебе боль, которую ты не можешь пережить. Вот тело и отказывает. Побочный ущерб травмы, выражающийся через физическое недомогание, спасает ментальное состояние. Ты всегда был хорошим человеком, с самого начала, за это я тебя и полюбила. Но сейчас ты стал монстром, истинным врагом человечества. Идешь против своей природы.

Палатка была установлена, раскрыта и запущена в работу. После этого звездолет сел за ней, прикрыв дальнюю от входа стену. Пассажиры, которых Бэккер пригласил с собой по неизвестной причине, быстро перебрались в Палатку, ставшую ныне командным центром. Но Петя туда не пошел. Дело было даже не в том, что броня, высотой в два с половиной метра и довольно широкая, просто не протиснется в обычный шлюз, как и не в отсутствии существенного вклада в проработку стратегии нападения. Все было проще – он хотел быть один, чтобы сохранять роль непредвзятого палача.

Первые шаги дались непросто. Гравитация здесь меньше, чем на Коме. Хотя веса он не ощущал, но скорость передвижения была заметно ниже, что вынудило вперед очереди думать о трудностях грядущей битвы. Ведь если его скорость упала, значит, возможно, сам враг будет не таким и быстрым, как предполагалось? Или же, наоборот, он адаптирован, следовательно, надо работать от обороны… Мысли эти придется отложить под гнетом настигнувшей сирены. Петя медленно обошел Палатку и встал недалеко от входа, обернувшись к ней спиной, чтобы всецело лицезреть… пустоту. Целестин был пустым спутником, без кислорода или признаков жизни, этакий камешек с разными минералами, скрытыми в пещерах. Лишь при помощи прибора виртуального сканирования, создающего в шлеме картинку местности, на поверхности Целестина можно было наблюдать хоть что-то, ведь без лучей светила и звезд все они были в кромешной черноте. Впереди ему открывалась лишь уходящая вдаль почти ровная поверхность, при этом по сторонам имелись разные возвышенности, некоторые из которых были высоки, другие же – по колено. Через сутки они заметят Кому над собой, когда спутник развернется. В виртуальном шлеме он проверил время – семь часов утра. Примерно в это время вчера он собственноручно применил силу Осколка, дабы разломать почву и выпустить заточенных в ней чудовищ, чьей воли хватило на уничтожение всего города меньше чем за день. А два дня назад он сидел в своей лаборатории в старом городе Аврора и изучал этот Осколок, спокойно делая записи и даже не представляя, как изменится жизнь, когда Андрей и Настя приведут к нему Бэккера.

– Они тебе не нужны.

Голос в голове вновь и вновь сопровождался соответствующим владельцу образом, незаметно появляющимся то тут, то там, то совсем рядом, подстрекая на испуг от неожиданного перемещения.

– Почему ты позволяешь им строить против тебя план мести? Они ведь ненавидят тебя. Ради этого он их взял – чтобы они могли замарать руки и убить тебя, когда ты станешь уже не нужен! Изначально их не должно было тут быть, но он нарушил свой план и взял этих людей! Бэккер просто пользуется тобой. Он нашел того, кто станет орудием в его руках, при этом он сам не будет рисковать жизнью, нет – лишь руководить тобой как орудием, не более того. Он трус, вот и все. Он дал тебе твой дневник, словно принес его из будущего, где твоей рукой написано то, чего на тот момент еще не было. Разумная манипуляция. Лжец с Опуса принес то, что мир технократов легко может воссоздать. У них есть твой почерк, нужно лишь доработать твои разработки, чтобы выдать результат анализа машины за твой личный. Тебя развели, не более того. Ты подозреваешь это, иначе я бы не говорила сейчас этих слов. Так почему ты ничего не предпринимаешь? Бэккер такой же, как и Андрей! Они все пользуются тобой. Когда убили нашу дочь, разве Андрей нашел виновных? Или же он дал тебе шанс вернуться домой, на Опус? Нет! Ничего из этого! Он заставил тебя работать, подложив под твое чувство вины шанс искупления в виде этого Осколка! Ты хороший человек, который потакает плохим людям. Посмотри сам, куда тебя это завело… Тебе самому разве хотелось сюда? Нет! Ты отдал себя во благо человечества! Они благодарят тебя за это? Нет! Тебя ненавидят! Все твои жертвы идут на пользу лишь другим. Терять тебе больше нечего. Так почему бы напоследок не взять все в свои руки? Почему хоть раз в жизни ты не можешь сказать им всем: «Хватит!»? Твои слезы прямо здесь и сейчас доказывают, что ты еще человек, чья свобода воли не менее важна, чем слово Бэккера, ставшего свидетелем будущего. Заметь, он не полез в большую броню! Лишь человек испытывает страх – не бог, не провидец и не свидетель будущего. Если в тебе есть хоть крупица любви ко мне, то ты перестанешь потакать им всем и возьмешь свою жизнь в свои руки. Иначе ты продолжишь оскорблять память обо мне.