Светлана была девушкой с характером, темными русыми волосами и карими глазами, ей было двадцать три года. Она училась на юриста и параллель подрабатывала вожатой в детском лагере. Несмотря на то, что Воронцова была младше Веры, она была одним из тех типов людей, которые действуют по принципу «живём один раз или кто не рискует – тот не пьёт шампанского». Соответственно, и опыта было у девушки хоть отбавляй. Воронцова была частым гостем в самых разных компаниях, а в свет никогда не выходила одна. При ней всегда был кавалер и каждый раз, когда она выходила в свет, её сопровождали разные мальчики. Люди имели совершенно пустое значение в жизни этой девушки. «Ну, ушел этот – придет другой» – думала Воронцова. И где только она не знакомилась с людьми! Например, в автобусе познакомилась с пожилой женщиной Галиной, которая очень любит лошадей. А в метро познакомилась с очень симпатичным парнем, который оказался весьма известным актером. Словом, жила Света припеваючи, не имея никаких рамок и ни в чём себе не отказывая.
Образ жизни Светы повлиял и на Веру. Еще с самого их внезапного знакомства, в поезде, который следовал из Севастополя в Москву, Воронцова оказала сильное влияние на Босякову. Их встреча состоялась ещё до брака Севы и Веры, а началась с просьбы Воронцовой открыть окно.
Вера и Света были везде вместе – и в театрах, и на выставках, и в музеях. Когда же девушкам нужно было выйти в свет с компанией, Босякова обязательно брала своего мужа, которому эти компании не особо нравились. Свету раздражал Сева. Несмотря на то, что он почти ничего не говорил, она хотела, чтобы Машинкин шёл куда подальше, ведь он портил своим видом всё веселье. Воронцова видела в нём хлюпика и нытика, который не имеет за собой ни гроша. Что касается Севы, то к Свете он никак не относился, но его очень удивляло, как Воронцова, на каждую встречу компании успевала находить нового кавалера.
Когда пришла пора знакомиться с родителями, то, благо, всё прошло благополучно. Мать Веры – Елизавета Леонидовна, сразу полюбила материнской любовью молодого человека дочери. Несмотря на то, что был он какой-то низкий, худой, виделось в нем что-то мужественное и надежное. Отец Веры – Андрей Константинович, тоже остался хорошего мнения о Севе. Машинкин стал для них сыном.
Семейство Всеволода сначала восприняла Босякову в штыки, особенно мама, Елизавета Ивановна, которой девушка не понравилась сразу. Отец Всеволода, Игнатий Юрьевич, просто молчал – он почти всегда соглашался с женой, потому что она была женщиной боевой. Сева долго ругался с родителями, чуть не доведя Елизавету Ивановну до сердечного приступа, но своего достиг – Вера вошла в семейство Машинкиных. Поначалу, свекровь ругала невестку, но, когда Вера начала ей отвечать – перестала этим заниматься и даже зауважала девушку. Игнатий Юрьевич, несмотря на свой пожилой возраст, очень любил охоту и рыбалку, но, старость взяла своё и теперь он ходил только на рыбалку. Он никогда не ходил один – с собой брал сына. Когда он был невольным зрителем ссоры между Елизаветой Ивановной и сыном, то обычно оставался в стороне, потому что Игнатию очень не хотелось вмешиваться в конфликт. На рыбалке же у него просыпалась речь, и он подолгу разговаривал с Севой, который пристраивался рядом с ним с удочкой. Там он мог даже поругаться с сыном, из-за невестки, но, как и его жене, Игнатию Юрьевичу пришлось смириться.
Время шло. Постепенно Сева и Вера накопили на свою недвижимость – двухкомнатную квартиру в Москве, в самом центре. Квартира была скромная – две комнаты, ванная и кухня. Несмотря на это, в квартире помещалось вообще всё: от свадебных фотографий молодых людей до старых деревянных дверей, мирно стоящих на балконе. В семье эти деревянные двери, которые достались от старой усадьбы, снесённой очень давно, и на которой стояла дача Босяковых, использовались в качестве дров – отламывали по доске от каждой и в мешок. Мешок должен добраться до дачи, а его содержимое должно будет использовано по прямому назначению.
Над квартирой Машинкиных жила пара экономистов, которая постоянно ругалась. У них подрастала маленькая девочка, которая практически каждую ночь громко визжала. Иногда ссоры доходили до битья посуды и тогда остальные жильцы дома могли вызвать полицию или санитаров, но, по неизвестным причинам, соседи этого не делали – наверное, понимали, что это бесполезно, да и стресс для недавно родившей матери. Бывали вечера, когда семья экономистов затихала – даже маленькая девочка, которую почти никогда нельзя было успокоить. Конечно, такое соседство ни Севе, ни Вере не нравилось. Во-первых, экономисты были самыми шумными в подъезде, а во-вторых, ночью невозможно было уснуть. Всеволод даже ходил лично разбираться к соседям, но его умоляли войти в их положение и тогда Машинкин успокаивался. Экономисты стали тише вести себя, но все равно продолжали ругаться и кричать друг на друга. Вера и Сева иногда смеялись и жалели их – им было очень жаль семью экономистов, которые из раза в раз ссорились, да еще и уснуть из-за ребенка не могли. Молодые люди клялись друг другу в том, что никогда не станут такими, как они.
Вера очень не хотела детей. Она боялась рожать и считала это дело неблагодарным трудом (наверное, соседи повлияли на её мнение), а также боялась что-то упустить в воспитании ребёнка. Всеволод же, напротив, мечтал о своём ребенке, ведь дети – это счастье, которое будет с тобой всю жизнь. Как ни странно, даже Света Воронцова советовала Вере рожать, но Босякова первый раз в жизни пропустила совет лучшей подруги мимо ушей.
Итак, Всеволод и Вера жили – приходили вместе с работы, ужинали и засыпали вместе. Машинкин носил жену на руках. Ах, знал бы ты, дорогой читатель, что это была за любовь! Страсть, доверие и гармония – три слова, характеризующие их брак. Вера почти всегда думала о муже, а Сева – о ней. Так было бы и дальше, если бы с Верой не случилось одно очень неожиданное событие, вскружившее ей голову.
Давняя подруга Веры – Света Воронцова, как известно, знала очень много мест, где можно было бы хорошо провести время. В феврале 26 числа, Вера и её подруга запланировали пойти в театр оперы большой компанией. Им очень приглянулась опера «Вольный стрелок», широко известная в мире музыки. Билеты стоили бешеных денег, но Вере удалось скопить необходимую сумму.
Вера, добравшись на такси, пришла на место встречи. Там её уже ждала компания: Света, Кирилл – кавалер Воронцовой, Наташа Пухова – очень хорошая знакомая Веры и какой-то молодой человек с рыжими волосами и бородкой. Вера была очень удивлена и рада новому члену их компании. Рыжий представился Алексеем – приятелем Наташи и большим ценителем оперы. Как сообщил новый гость, Света и Наташа много рассказывали ему про Веру, что очень потрясло и озадачило девушку, ведь она совсем не понимала, зачем подруги рассказывали про неё мужчине. У Веры Алексей вызывал и подозрение, и желание ещё больше поговорить с этим человеком, однако, этому не суждено было сбыться – прозвенел звонок, и вся компания ушла в зал.
Все оказались под большим впечатлением от оперы. Даже Кирилл, который был очень далёк от искусства, а в театр пошёл только ради Воронцовой. Алексей долго рассказывал Вере плюсы и минусы постановки, что ему понравилось, а что нет, девушка же внимательно его слушала. Ей было искренне интересно, что удивительного еще может рассказать этот человек. Как выяснилось, Алексей бывал во многих странах – и в Испании, и во Франции, и в Германии, и в Англии, словом, объехал весь мир. А еще мужчина был владельцем весьма крупного ресторана в центре Москвы. Это очень впечатлило и обрадовало Веру – не каждый день встретишь такого приятеля! К тому же Алексей оказался джентльменом – предложил Босяковой подбросить её до дома. Время было уже позднее и девушка, не думая, согласилась.
Добравшись до нужного адреса, Алексей и Вера попрощались. Босяковой очень не хотелось домой. Ей хотелось обратно в театр, болтать, смеяться, веселиться. Она вошла в подъезд и поднялась на четвертый этаж, в квартиру номер сорок три. В квартире горел свет, а на кухне сидел Машинкин, мирно читающий какую-то книгу.
