– Хорошо, что твой дед домой вернулся.

– Это да. Ведь случаи бывали, когда люди домой не возвращались из леса. Там же и пропадали.

– Ага.

В тот вечер мы еще долго сидели. Много чего вспоминали, громко смеялись, разговаривали. Когда стрелка часов подползла к десяти, мы решили отправиться спать. Мне пришлось постелить Диме в прихожей. Я сначала думал, что эта затея ему не понравится, но все совершенно наоборот – он очень удобно устроился, и вскоре со стороны прихожей доносился довольный храп. Так и заснули.

На этом линия повествования Всеволода теряется.

3

В понедельник, окончательно придя в сознание после выходных посиделок с Журавцевым, Всеволод решил выйти на работу. В то утро ему не составило особого труда найти свой рабочий костюм: красный галстук, белый в клетку пиджак и черные лакированные туфли. Шкаф после резкого ухода Веры совсем опустел. Её платья, спортивные костюмы (она очень любила спорт), свитера, кофты и прочая одежда заполняли собой все пространство в гардеробе. С печалью Всеволод оглядел пустое пространство. Похоже, к нему вернулась прежняя печаль.

Но на печаль не было времени. На работу Всеволоду нужно прибыть ровно к десяти часам утра, не позже. Однако он вспомнил и о том, что на работе ему вновь придется увидеться с Верой. Чтобы не ударить лицом в грязь перед девушкой, Машинкин решил хоть немного привести себя в порядок. Он быстро причесал свои волосы, которые после сна были похожи на подводные водоросли, побрызгался парфюмом, захватил свой маленький кожаный портфель, с которым никогда не расставался на работе, одел ядовито-зелёную куртку и вышел в подъезд.

Двор, в котором жил Машинкин, окружали многоэтажки в семнадцать этажей. Выйдя из подъезда, он свернул налево – там уже его поджидала машина. KIA поблескивала в лучах яркого, но не теплого апрельского солнца. Он сел в машину и включил радио. Машинкин попал на утренний эфир радиопередачи «Кто звонит». Всеволод любил эту передачу. Ещё, когда был жив его дедушка, они вместе с бабушкой слушали эту радиопередачу на кухне деревенского дома, а маленький Сева пристраивался где-то рядом. Он завёл машину, нажал педаль газа и выехал со двора.

Предприятие «ООО Матрёшка» являлось строительной компанией. Само здание располагалось на Озёрной улице, постройка представляла из себя пятиэтажное здание, которое принадлежало компании. В компанию берут лучших архитекторов, геодезистов, инженеров-строителей и прочих работников строительной отрасли, которые размещали свои резюме или откликались на вакансии, размещенные на сайте компании. Новыми сотрудниками и их резюме занимался Машинкин и Журавцев. Оба были довольны своей профессией, ведь именно так можно было узнать что-то новое о людях, прочитать в резюме об их увлечениях, стаже работы и на какую квалификацию им идти работать. Предприятие было средних размеров – сто двадцать шесть человек, однако спрос был очень даже неплохой, а заказчики были довольны выполненной работой. Что же касается коллектива, то все были в хороших отношениях. Не было ощущения возвышения начальства над другими сотрудниками. Даже Фёдор Мефодьевич просил всех к нему обращаться просто Федя, а не по имени и отчеству.

Конечно же, были и стрессовые для коллектива предприятия события. Например, в прошлом году с треском провалился заказ одного известного бизнесмена, заказавшего беседку на дачу. Халатность бригады всё убила: они не успели закончить в срок, а результатом, который имелся, заказчик был крайне недоволен. Куцкину пришлось уволить всех, кто участвовал в проекте, боясь за судьбу предприятия.

Через полтора часа после отъезда Машинкин подъехал к металлическому забору с автоматическими воротами, примыкающими к будке охраны. Он свернул направо к парковке, которая располагалась рядом с будкой, там же и припарковался. Выйдя из машины, он окинул взглядом парковку, и заметил чёрный мерседес, которого раньше никогда не замечал (а надо сказать, что у Всеволода была замечательная память и на запахи, и на людей, и на машины, вообще на всё). Он хотел подойти ближе, но сообразил, что пора на работу и двинулся к будке. Он миновал турникет, показав пропуск охраннику Сергею, и, услышав одобрительное бурчание, прошёл на территорию компании, которая была оцеплена решётчатым забором. Толкнув стеклянные двери, Всеволод попал в фойе здания. Оно было отделано синим паркетом, а рядом со стойкой администрации расположился столик с креслами. Слева от ресепшена располагался лифт. Наш герой повернул налево, зашл в лифт и ткнул кнопку четвертого этажа. Кабинет, в котором работали Всеволод и Дмитрий тоже был покрыт паркетом, правда, белым, а не синим. В кабинете не было окон, свет исходил из ламп, которые висели под потолком. Напротив двери находился дубовый стол, за которым обычно работает Машинкин. На столе у Севы частый гость – ноутбук, который молодой начальник кадров таскает в своём портфеле, а рядом с гаджетом часто можно увидеть какую-нибудь толстую книгу. Всеволод был большим любителем почитать, а в обеденные перерывы его нередко можно было заметить с книгой. Ко всему прочему, на столе очень часто можно было заметить бардак, состоявший из папок. Несмотря на это, он прекрасно ориентировался в этом беспорядке, и понимал, для чего какая папка нужна. Также на рабочем месте у Машинкина стоял маленький чёрно-белый портрет Веры. В левом ящике, который примыкал к дубовому столу начальник кадров хранил сотни разных файлов, блокнотов, а иногда – личных мемуаров. Иронично, что раньше там всё было переполнено наслаждением жизнью, долгими рассказами о красавице-жене Вере, а теперь там уже, скорее всего, не будет ничего написано, а если же Всеволод решит разгрести эту груду и найти эти записи, то все его сентиментальные мысли и страдания выльются на бумагу. В правом ящике он хранил все открытки и письма от Веры, начиная с 11-го класса. Они очень любили переписываться на уроках математики. Среди этой кладези бумаги также был клочок тетрадного листа, на котором было три заветных слова: «Я люблю тебя». Машинкин и день получения этой записки помнил – 15 мая. Интересно, что же молодой человек будет делать со всем этим теперь?

Стол Журавцева отличался своим порядком и чистотой. У него был такой же дубовый стол, как и у Машинкина. В правой стороне стола Дмитрия стояла зелёная антикварная настольная лампа, а рядом с ней аккуратно лежал футляр для пенсне. В левой стороне стола аккуратно были сложены документы, папки и прочая макулатура. В обоих ящиках Журавцев хранил синие ручки – неизвестно зачем, они просто у него там лежали до поры до времени. Где-то в глубине этих ручек была телефонная книга. У Димы их было две – одна дома, другая на работе. Журавцев очень любит чистоту, порядок и пунктуальность. Несмотря на это, он не пилит других за то, что они не убираются, потому что понимает, что, во-первых, это бесполезно, а во-вторых, он прославится, как приставучий чистоплюй-очкарик с зализанными волосами. Дмитрий, ко всему прочему, был большим любителем старины, поэтому у него помимо пенсне есть и монокль, который он использует, когда ему нужно работать с бумагой. По бокам кабинета стояли стеклянные шкафы, в которых пылились папки разных цветов, а окна располагались за столом Машинкина. На шкафу, который был ближе к столу Димы, висел календарь с пингвинами.

Всеволод подошёл к офису номер четыреста шесть и открыл дверь. В офисе Журавцев старательно обводил ручкой на календаре двадцать седьмое число апреля. Машинкин осторожно закрыл дверь, но вышло довольно шумно. Дима обернулся и глянул на начальника отдела кадров.

– А, Сева! Привет! – Журавцев подошёл и протянул руку.

– Здравствуй Дима, – ответил на рукопожатие Всеволод.

– Ну, ты как? Я смотрю, кольцо тебе больше не натирает, – он кивнул на безымянный палец правой руки своего руководителя – бодро выглядишь!

– Да, отойти все пытаюсь…Кстати, твой приход в субботу на меня хорошо подействовал. Спасибо!