Введение

Слово «визуальность» обозначает широкую проблемную область, которая представляет собой поле пересечения интересов различных наук – естественных (например, оптика как раздел физики или физиология зрения) и гуманитарных, которые изучают визуальность как феномен искусства или как интермедиальное явление.

Визуальный аспект художественной литературы относится к нематериальной стороне произведения – художественному миру, который читатель представляет себе в процессе чтения. Изучение зрительного аспекта представлений в поэтике стало предметом особого интереса относительно недавно. В словаре литературных терминов «Поэтика» под «визуальным в литературе» понимается «одно из наиболее значимых свойств художественной образности, определяемое авторской установкой как на отдельные зрительные ассоциации читателя, так и на конкретизацию «предметно-видовых» уровней (Р. Ингарден) «внутреннего мира» произведения в целом» [С. П. Лавлинский, Н. М. Гурович, 2008. С. 37–39]. Такое определение учитывает рецептивный и аксиологический аспекты указанного понятия. Разработка этих сторон визуальности, на наш взгляд, требует систематизации отдельных теоретических положений, связанных с визуальностью в литературе.

Важной отправной точкой является различение в рецептивном плане литературы между чувственно-зримым восприятием и мысленным представлением. В непосредственном зрительном восприятии находится только текст произведения в своём графическом оформлении. Художественный мир предстаёт идеально в воображении читателя. Итак, мы исходим из того, что литература – это не только искусство «непрямого говорения» [Бахтин, 1986. С. 305], но и искусство непрямого видения. Иногда из-за отсутствия этого принципиального разграничения под визуальным в литературе подразумевают иллюстрации, помещённые в книгу, или графическое оформление самого текста. Отметим, что наше понимание визуального аспекта в художественной литературе выходит за рамки проблемы слова как материала. Изучение этого явления обусловлено необходимостью прояснить изобразительный потенциал художественного слова как присущий литературе способ выражения смысла.

Как справедливо подчёркивают С. П. Лавлинский и В. Я. Малкина, «Визуальное – это не наглядность, а зримость. Это не то, на что мы смотрим (смотрим мы на текст), а то, что мы видим внутренним зрением»1. Это перекликается с высказыванием Л. Витгенштейна, которое указывает на явную разницу между желанием что-то рассмотреть и что-то представить: «В первом случае говорят что-то вроде “Смотри внимательнее!”, во втором “Закрой глаза!”» [Витгенштейн, 2020. С. 216].

При изучении визуальности в литературе довольно часто упоминается экфрасис, который означает «всякое воспроизведение одного искусства средствами другого» [Геллер, 2002. С. 18], но данное пособие не может ограничиваться изучением только примеров экфрасиса в литературе, поскольку феномен читательского непрямого видения в литературе распространяется на весь изображённый автором мир, а не только на отдельные моменты изображения архитектуры, живописи, танца и т. д. Конечно, максимальная визуальная нагрузка обнаруживается в описаниях, которые представляют собой «часть пространства в мире персонажей, а цель – создание чувственно-конкретного облика этого предмета посредством деталей, апеллирующих к внутреннему зрению, слуху, иногда и обонянию адресата, а также с помощью смены точек зрения наблюдающего субъекта» [Поэтика, 2008. С. 152]. Поэтому во втором разделе именно эти части пространства (пейзаж, интерьер, внешность героя) заслуживают внимательного рассмотрения и особенно – их роль в реализации незримых образов звука, запаха и ощущения.

Рецептивный аспект визуальности изображения в литературе связан с феноменом двойственности созерцания читателя, который одновременно видит как текст произведения, последовательный ряд словесных знаков, так и мир, изображённый посредством этого текста, то есть последовательный ряд образов. Именно активность читательского воображения пробуждает, оживляет мир, изображённый автором. На эту тему широко известны работы немецкой рецептивно-эстетической школы – Ганса-Роберта Яусса и Вольфганга Изера. Усилия воображения читателя обусловлены специфичностью словесного образа, поскольку образ лежит за пределами языка и «язык неизбежно отсылает за пределы себя самого, указывая на границы языковой формы выражения» [Гадамер Г.-Г., 1991. С. 65]. Это утверждение заставляет нас учесть то, что присуще литературе помимо языка (хотя и не автономно от него), а именно специфику самого художественного мира, который имеет свою уникальную визуальную структуру. В значительной степени эта структура определяется процессами чтения и представления. Поэтому одним из важнейших аспектов проблемы изучения визуального в литературе является поведение читателя.

Согласно определению художественного образа, выдвинутому М. Н. Эпштейном, творческая природа образа состоит в преобразовании действительности: «категория эстетики, характеризующая особый, присущий только искусству способ освоения и преобразования действительности» [Эпштейн М. Н., 1987. С. 252]. В исследовании мы постараемся рассмотреть, как встреча читателя со зрелищной природой образа участвует в таком преобразовании действительности. Поэтому особое внимание уделяется чертам художественного образа как воспроизводимость и эстетическое воздействие, которые отмечают И. Б. Роднянская и В. В. Кожинов в словарной характеристике понятия «образ художественный»2.

Зримый образ в представлении читателя художественного произведения обычно осложнён видением героев, рассказчика, повествователя. Другими словами, визуальное содержание образов в литературно-художественном произведении – это ещё и феномен сознания изображённых субъектов, ведь каждый из них что-то видит. Их видение связано с традиционным понятием «точка зрения» и понятиями кругозора и окружения эстетики Бахтина. Неотделимость смысла произведения от образа, увиденного читателем, означает, что организация художественного пространства настроена на артикуляцию смысла, на воплощение системы оценок. Для нас важна не только феноменологическая сторона зримости образов в литературе, но и её герменевтический потенциал.

РАЗДЕЛ I.

ПРОБЛЕМА ВИЗУАЛЬНОСТИ И СПОСОБЫ ЕЁ ИЗУЧЕНИЯ

Глава 1. Визуальность как предметная область гуманитарных наук и междисциплинарных исследований

§ 1. Изучение зрительного восприятия

В 50-е годы XX века зрительное восприятие изучается с точки зрения человеческой психологии. К таковым можно отнести исследования американского когнитивного психолога в области зрительного восприятия Джеймса Джерома Гибсона The Perception of the Visual World [Восприятие визуального мира]3, советских психологов Н. Н. Волкова «Восприятие предмета и рисунка»4, С. В. Кравкова «Цветовое зрение»5. Общим пунктом в этих трудах является критика тех методических установок, которые отрывают процесс понимания от процесса восприятия. Авторы сходятся во мнении, что понимание увиденного начинается не после разглядывания картины, а одновременно с ним.

Французский философ Морис Мерло-Понти включает в поле исследований телесное бытие как изначальную ситуацию и как само воплощённое сознание. Поэтому в его исследованиях большое значение имеет опыт восприятия, возможный только благодаря телесному присутствию в мире. Для Мерло-Понти тело не является объектом среди тех, которые нас окружают, поскольку оно не просто вещь в мире, но уже и само отношение к миру. В 1960-1964 появляются его работы «Око и дух», а затем – «Видимое и невидимое», которые обращены к анализу художественного опыта, особенно живописи. В книге «Око и дух» зрение художника «даёт видимое бытие тому, что обычное, заурядное зрение полагает невидимым. <…> Это всепоглощающее зрение, по ту сторону «визуальных данных», открыто на ткань Бытия» [Мерло-Понти, 1992. С. 19]. Под «визуальными данными» здесь понимается то, что доступно человеку благодаря физическому зрению. Но отмечается и существование «всепоглощающего зрения», которое не является просто сбором данных о мире, а именно отношением к миру, способом его осмысления.