Остаток дня прошел в рабочих звонках и встречах. Когда выходила из офиса, меня охватило непонятное ноющее чувство в груди. Я связала это с волнением от нового проекта и предстоящих задач. Когда садилась в машину, ощутила на себе чей-то взгляд, словно за мной кто-то наблюдает. Оглянулась по сторонам, но парковка была пуста и безлюдна.

Город встретил меня привычными порывами холодного ветра, суматохой, однообразием лиц и пустых глаз, устремленных вперед. Быстро получив свой багаж, вышел из здания аэропорта и направился прямиком к парковке. Дико устал, да еще и голова предательски гудела от выпитого накануне. Зарекался же пить в командировке, особенно когда нужно на работу. Очень хотелось поехать домой, выключить непрерывно звонящий телефон и уснуть, желательно в обнимку с мягкой женской попкой. Но нужно было прямиком в офис к генеральному с отчетом на конференцию. Сегодня запускаем выпуск нового продукта, по словам двух моих шефов и нашего экономиста, это будет прорыв. А выспимся как-нибудь потом на том свете видимо, сейчас пашем. И попки тоже подождут. Кстати, о попках – улыбнулся, вспоминая, чем закончилась пьянка с новыми партнерами: жарким сексом с секретаршей одного из них. Галя, кажется, звали ее, или Оксана – не суть. Главное то, что она вытворяла в постели. От этих мыслей член в штанах тут же зашевелился. Не то, чтобы я был сексуально озабоченным маньячелой, нет. Более того, где-то внутри меня рядом с моим циником жил еще и романтик. Правда, после расставания с Ольгой этого романтика я пытался убить, вытоптать из сердца, но пока вышло только усыпить на время. Перед глазами опять пронеслись кадры Ольгиного предательства, резко свело скулы от ненависти и ярости. Прошло уже три года, а я не забыл и не отпустил. К Ольге все чувства остыли разом, вот прямо в тот самый момент, когда узнал, что она сливает компромат на меня Полховскому, моему конкуренту, да еще и спит с ним. А я ведь боготворил ее, носил на руках, все для этой твари делал. А она улыбалась мне, ужины готовила, в больницу пирожки носила. Сама заводила разговоры о работе и внимательно так меня слушала, кивала головой, а сама все это время сидела с включенным диктофоном. Из компании меня выгнали тогда с волчьим билетом. Я мгновенно лишился всего – карьеры и любимой девушки. Полховский, хоть и ненавидел меня, но открыл глаза мне на того, кто рядом со мной. И Ольга в миг для меня с пьедестала упала в самую грязь. Все чувства к ней испарились разом, я и не знал, что так бывает. Осталась лишь огромная зияющая рана. И боль от этого всего до сих пор во мне, со мной.

Я раньше никогда до конца не доверял людям. Перестал еще в момент, когда родная мать нашла себе иностранца и бросила меня, 7-летнего мальчугана с отцом. Сначала мать звонила раз в месяц, высылала деньги, подарки, потом звонки от нее стали все реже и через какое-то время прекратились совсем. От общих знакомых отец узнал, что с ней все хорошо : живет в Германии себе преспокойно со своим мужиком, давно за ним замужем и родила ребенка. Я помню, как тогда бежал бегом по улице, а отец звал меня и искал везде. Прятался на чердаке от отца и горько плакал, стыдясь самого себя и отца за свою слабость и слезы. Оказывается, у меня теперь есть брат, но моя мать даже не сообщила мне об этом. Она теперь совсем обо мне не вспоминает, словно меня и не было. Отец вырастил меня, дал все, что мог. Я думал, больнее предательства матери быть уже не может. Но ошибался, Ольга не просто прошлась по старым шрамам, но и оставила много новых ран.

Жалеть себя подолгу я, однако, не привык, предпочитал закопать это внутри себя и жить дальше. Помнил всегда слова отца «не показывай никому свои слабости, ударят по самому больному».

Машина уныло тянулась в утренних пробках, я постукивал пальцами по рулю в такт музыке. За окном осень медленно вступала в свои права. Листья кружили в каком-то диком, безумном танце с ветром, падали на землю багряно-желтым ковром. Серое небо висело низко. Ветер поднимал прохожим воротники все выше. Трель мобильного отвлекла меня от раздумий.

– Фроленков, родной, знаю, ты уже прилетел. Даже не мечтай пропустить конференцию, сейчас же дуй сюда – послышался в трубке голос шефа.

– Да, Вадимыч, я уже еду, пробка на Полтавской, еле тянемся. Через минут двадцать буду. – вяло отвечаю я.

– давай, тебя ждем. – бросает шеф и отключается.

Спустя полчаса оказываюсь в офисе, спешу в кабинет кинуть вещи. Проходя мимо отделам маркетинга, замечаю краем глаза незнакомую женскую фигуру. Заглядываю, вижу молодую женщину, которая копается в ящике стола, явно куда-то торопится. «Привет» – говорю ей. Девушка вздрагивает, поднимает на меня взгляд. Замечаю, что у нее очень необычные глаза: большие, с длинными черными ресницами. Но самое интересное – это цвет. Не сразу понятно, какого цвета у нее глаза. Каре-зеленые, орехового цвета, которые при дневном солнечном свете принимают оттенки от зеленого, карего до совсем желтого, кошачьего. Я никогда ни у кого не видел глаз такого цвета.

– Привет – отвечает мне незнакомка, порывисто дыша и облизывая пухлые губки. И откуда же ты такая взялась?

– ты новенькая?

– да, я маркетолог. – произносит она, продолжая копаться в ящике стола. Вот это неожиданно.

– сейчас конференция начнется по новому продукту, не торопишься? – в самом деле, почему новый маркетолог до сих пор сидит в кабинете, когда должна быть в конференц-зале.

– мне нужно распечатать пресс-релизы, а картридж закончился. – опускает глаза. Интересно. Подхожу к шкафу, достаю новый картридж, вставляю в принтер. Может пока не научилась пользоваться принтером, странная дама, конечно. Через минуту уже спешу в конференц-зал.

Мои сотрудники встречают меня активно и бодро, заваливают вопросами и новостями. «так, давайте все, все потом! Голубева, я тебя с удовольствием выслушаю на планерке завтра утром, с отчетом о твоих продажах. Макс, и тебя это тоже касается. С каждого спрошу. И да, там в кабинете сладости, привез восточных, настоящих. В Дагестане умеют готовить».

Я с удовольствием включаюсь в рабочий поток. После увольнения из прошлой компании долго сидел без работы, собирался уже пойти работать обычным менеджером по продажам, но по счастливой случайности мой друг Степан порекомендовал мою кандидатуру генеральному, когда переводился отсюда в город Сочи. Мне дали испытательный срок всего два месяца. За это время мне удалось поднять продажи упаднического отдела на 130 процентов, меня взяли на должность руководителя отдела продаж. Со своими сотрудниками я строг, спрашиваю в три шкуры за результат, но и за каждого готов стоять горой. Все ребята молодые, активные.

Краем глаза замечаю, как в конференц-зал врывается наш новый маркетолог. Опять натыкаюсь взглядом на эти ее дьявольские глаза, которые при свете ярких искусственных ламп стали цвета виски. «Давно она у нас?» – кивнул головой в сторону нее. «Это Люба Вертинская, наш новый маркетолог. Здесь пару недель точно» – докладывает мне Настя Голубева, главная сплетница в компании, знает все о обо всех.

– И как? – спрашиваю, продолжая внимательно осматривать Любу .

– Да вроде ничего, девчонка умная. Кисляков даже ее идеи взял в основу нового проекта. – вмешался в разговор Шмелев, главный бабник нашей компании. Шмелев в свое время, наверное, перетрахал здесь все, что движется.

– И сама она ничего такая, зачетная. Я бы с ней провел пару промо-мероприятий. – ухмыльнулся Шмелев, облизываясь и плотоядно осматривая ее фигуру. А ведь да, что-то в ней определенно есть, отчасти я со Шмелевым согласен. Что-то меня манило и влекло к этой женщине.

Конференция проходила бодро, с долгими бурными обсуждениями. Я выступил с докладом и отчетом о проделанной работе за время командировки в Дагестан. Затем последовало выступление и госпожи Вертинской. Я мало вникал в то, что она говорит, хотя и отметил, что девушка явно не глупа. Все мое внимание захватило созерцание ее внешности. Этой девушке было на вид лет 25-27. Внешность далеко не модельная, но Люба была красива. Причем красота ее была особенная, неповторимая. Не такая, как у победительниц конкурса красоты или моделей. Никаких нарощенных волос, никакого тюнинга на лице. Помимо желто-карих кошачьих глаз с блинными ресницами, у Любы довольно крупный, вздернутый нос, чувственный рот. Сидел и залипал на ее пухлые губки, накрашенные блеском. Отметил, что губы у Любы свои, аккуратные, а не накачанные силиконом вареники, как сейчас модно у девушек. В голове молниеносно появилась картина, как провожу большим пальцем по ее губам, и не только пальцем…Судорожно сглотнул и продолжил изучать Вертинскую дальше. Мягкие волосы цвета карамели спадали на плечи. Костюм на ней был свободный, строгий, но выгодно подчеркивал ее фигуру. Люба была явно не худенькая, но и полной ее не назовешь. Жакет немного приоткрывал очертания пышной груди, обтянутой шелковым топом. Короткая юбка красиво обтягивала очертания круглой сочной попки. Под пуговицей жакета я рассмотрел небольшой аккуратный животик, плавно переходящий в стройные ножки. Фигура Вертинской была сочной, аппетитной и подтянутой, выглядела очень сексуально. Мне никогда не нравились худые костлявые модели высокого роста, но я предпочитал их в сравнении с откровенно полными женщинами. Но такая, как Вертинская, была в глубине души моим идеалом. Аппетитная, сочная, так и хочется трогать, мять руками. С удовольствием отметил, что Люба невысокого роста даже на каблуках. Миниатюрные женщины всегда были моей слабостью. Красивые руки, тонкие изящные пальчики с короткими белыми ноготками. Невольно представил, как эти пальчики ласкают мою грудь, живот, обхватывают член. Поморщился, стараясь отогнать такие мысли. Заметил, что у Любы обручальное кольцо на пальце. Значит, замужем. Ну и повезло же кому-то, я на месте ее мужа из кровати бы сутками не выпускал.