Дважды случилась попытка кражи – пара ловких шустриков пытались стащить у меня хоть что-то. Явно не ради наживы, а ради сувенира – еще бы, обокрали Росгарда. Но умения у них не хватило – слишком уж много внимания обращено на меня. Десятки глаз ежесекундно осматривают меня с ног до головы, не отводят взоров. В подобной ситуации совершить успешную кражу сумел бы только настоящий мастер своего дела. Этим не удалось. И один за другим они помчались по площади, преследуемые тройкой кричащих игроков и двумя молчаливыми стражами. Двойная вспышка поодаль дала понять, что воришки исчезли в телепорте. Счастливчики. Иначе попали бы под суд, а затем здравствуй большой штраф, общественные работы или еще что неприятное. Вслед им несся веселый свист и улюлюканье. Я же продолжил отвечать на вновь посыпавшиеся вопросы. Спасение пришло с неожиданной стороны – в гости явился сияющий как начищенная золотая монета мэр Лёруш Бланшер, в сопровождении четырех стражей.

При виде мэра я сразу вспомнил о упавших на город пылающих камней из вражеской катапульты. И сразу ощутил, что клановый кошелек вот-вот несколько похудеет. Подняв ладони, с трудом остановил поток вопросов, извинился, указав на мэра и попрощался, пообещав, что скоро обязательно вернусь. Игроки с неохотой отступили, но сначала пришлось провести двухминутную фотосессию. Шире улыбайся, Рос, шире…

– Ох и натворили же дел разбойники! – закачал головой мэр Бланшер, едва я подошел поближе. Уцепив меня за локоть, он кивнул стражам и те замерли на месте, а мы с мэром неспешно пошли по очищенной от грязи площади. Чуть заворачивая, я повлек городского владыку к особняку – туда, где деньги лежат. Мэр не сопротивлялся, уже позабыв о разбойниках и в красках рассказывая, насколько хорошо откормленную пулярку ему сегодня подали на завтрак…

Слава всем игровым богам – беседа длилась недолго. Я передал мэру мешочек серебряных и золотых монет, заверил, что клан ГКР искренне сожалеет о новых разрушениях и обязательно примет за них ответственность. Затем я передал еще мешочек монет и напомнил о нашей недавней беседе. В ответ получил заверения, что все уже улажено окончательно, земли вокруг особняка целиком и полностью принадлежат клану ГКР, заверенные магическими печатями документы «сверху» прибудут сегодня же. Ну и прекрасно. Мы дружески распрощались, я пообещал на днях поужинать с мэром и его подругой в небольшом ресторанчике, что уже отремонтирован и готов принять любителей вкусной пищи.

Мимоходом, совсем-совсем мимоходом, мэр небрежно упомянул, что городские рыбаки вернулись к ловле, а несколько охотников вовсю уже отстреливает куропаток и оленей в окрестностях Тишки. Высоты местной кухни восстановились, жизнь гурманов стала легче. Все возвращается в свое обычное русло. Само собой, Лёруш Бланшер все сии достижения записывал на свой счет. Вот мол как он хорошо о городе заботится. Разумеется, я поддержал его убеждение в собственной исключительности как руководителя.

Проводив существенно потолстевшего мэра, я метнулся в сад, уселся за обгорелым огромным пнем – остатком изувеченного во время схватки старым дуба. Немало времени уйдет на его выкорчевку. Бездумно, вот совсем бездумно, я просидел таким образом не меньше пяти минут. И этого хватило – почувствовал, как ко мне вернулось спокойствие, нашлись где-то остатки тут же задействованной бодрости, из какой-то банки наскреблось три ложки джема из ягод оптимизма, решительности и клюквы. Пропало возникшее было желание схватить мэра за толстую шею и начать его бить головой о стену с криками «Что же вы все жрете и жрете-то, мэры Тишки?!». Пропало желание шарахнуть взрывным огненным шаром в спины с хохотом убегавших воришек, чей замысел постигла неудача. Все хорошо… все хорошо… а будет еще лучше…

– Босу…

– Да, Лампи?

– Лампи? Я… а, ладно, пусть будет Лампа… или Лампи… босс, а чего вы тут делаете? С пнем в гляделки играете?

– Прячусь – искренне признался я.

– Иногда надо – с удивительной серьезностью кивнула помощница и, чуть смущенно, видимо, будучи в неуверенности, добавила – Поэтому и с пнем в гляделки играете?

– С пнем в гляделки? – не понял я – И давай обращаться на «ты».

– Ну… вы… то есть ты на пень смотришь, а он на тебя. И моргает так жутко…

– М? – поведя глазами, я увидел только черную осыпающуюся кору.

Гляделки? Моргает?

И тут, в считанных сантиметрах от моего лица, с едва слышным шорохом вдруг открылась узкая глазница, откуда плеснул зловещий красный свет, длинная ломаная щель прошла и снизу, открываясь уродливой зубастой пастью.

– Пожиратель! – меня от ожившего пня буквально катапультировало – Чтоб меня! Бо-о-ом! Док! Храбр! Пожиратель в саду! Охренеть просто! Наемники! К бою!

Поняв, что его присутствие обнаружено, пень со скрипом дернулся, будто бы повел плечами, земля под ногами дрогнула, под сажей и мусором жутко шевельнулась сеть обгорелых выпирающих корней. Взвизгнула Лампа, вцепилась мне в руку и потащила прочь с причитанием:

– Змеи, босс! Там адские черные змеи! Нее-е-е-ет, только не змеи…. Только не мерзкие гадкие змеи… нее-е-ет!

Кажись у светлого ребенка фобия… и как она тогда в приключения ходит? Различные змеи встречаются повсеместно. Поэтому ударилась в изучение множества социальных умений бесполезных в бою?

– Это корни, а не змеи, Лампи! Успокойся!

– Пожиратель?! – рык Бома приближался и через три секунды полуорк оказался рядом, проломившись сквозь чудом уцелевшие кусты – Ого! Точно! Маленький еще… Лампа, иди к телегам. Вместе с Доком и Храбром продолжайте лотерею. Мы тут сами.

– Ладно! – пискнула Лампа и моментально испарилась.

Глубоко засевший в земле пожиратель понял, что отсидеться до темноты не получится и резко привстал. С него ливнем посыпалась ошметки коры и сучков, открывая угольно-черное тело, от которого тут же повалил серый пар. Преисполненный ненависти рык дал понять, что древесная нежить крайне разозлена и будет мстить за свою гибель.

Я стыдливо кашлянул. Поторопился с воплями. Пожиратель только «народился», к тому же и само дерево, чьим огрызком он являлся, не было исполином, поэтому нежить не впечатляла особой размерами и уровнем.

Пень-пожиратель. Уровень семидесятый. Нежить. Средней силы слабость к солнечному свету.

Притопавшая пятерка наемников мгновенно ощетинилась копьями, превратившись в дикобраза. За ними бежал Строгос с парой слуг, все вооружены луками.

– Погодите – крикнул я и поднял налитые алым свечением ладони – Чуть припеку.

Четыре огненных шара накрыли пожирателя пламенным саваном. Взревев, он разом выдернул из земли десятки корней-щупалец, потянулся ко мне. Я не тронулся с места. Добавил лишь еще огня, одно за другим всаживая в монстра заклинание за заклинанием. Бом шагнул вперед, небрежно обрубил три самых длинных щупальца, отбросил ногой извивающиеся куски, вонзил меч глубоко во вспучившуюся гребнем землю, поражая еще один корень.

– Хватит с нас – буркнул я, опуская дымящиеся руки и отходя. Прикрывающий меня полуорк отрубил кончик корня и пошел следом. Едва угасло пламя, к дымящемуся пню шагнули наемники и с ходу вонзили в захрустевшую тушу наконечники копий.

– Откуда у нас пожиратели в саду? – изумленно буркнул Бом – Они же в эльфийских лесах только появляются. Где у деревьев души есть. Ну в бывших эльфийских лесах и садах… здесь раньше эльфы жили? Бывшие владельцы дома?

– Вроде нет – ответил я – Но в саду некоторое время жили эльфийские стрелки. Трое. Воины Лиственного Сумрака.

Поперхнувшийся на полуслове полуорк глянул на меня с таким удивлением, что и не описать.

– Воины Лиственного Сумрака? Непримиримые?

– Ну… да…

– Вот все и понятно… они над садом и поработали, вдохнули жизнь куда можно и ненужно. А я-то все удивлялся почему принесенные мною бабочки и кусты так хорошо здесь прижились. А росток ивы подаренный? Он тоже в рост как оглашенный пошел. Зато работники жалуются, что ветви и деревья не хотят стричься, дорожки часто приходят в негодность, будто по ним тролли топтались всю ночь. Да и сад на матерый лес похож больше. А не на место для прогулок… а дело вот в чем оказывается – добрый Рос в саду приютил непримиримых эльфийских воинов, отринувших всех богов.