— В смысле мне не надо думать. Я согласна!

Ухмыльнувшись, Костя отпускает меня, и тут же выуживает из коробки кольцо. Оно удивительно чётко подходит по размеру. И такое красивое, что я просто балдею. Оно идеальное. Блестит у меня на руке самым красивым в мире камнем.

И вот я снова маленький гиппопотам в балетной пачке. И это фуэте! Абсолютно точно фуэте — безумный, страстный многократный поворот на пальцах одной ноги вокруг своей оси с одновременными движениями в воздухе второй!

Тра-та-та, тра-та-та, тра-тара-та-та! Улыбаюсь не переставая, аж губы сводит! Сердце стучит, как хороший радист, — тридцать знаков в секунду. А душа порхает, как сбрендившая, потерявшая ориентир бабочка.

Мы женимся! Боже мой — мы женимся!

На самом деле доктор прав, это решит множество наших проблем. Оркестровику, Майке, собачнице, Илоне и Ирочке больше не на что будет рассчитывать, сплетни поулягутся, мы перестанем друг друга ревновать, не надо будет таскать туда-сюда Графа и зубные щетки, бегать переодеваться, забывая ту или иную одежду, и станет не так и уж важно, какая сегодня смена у моего талантливейшего заведующего отделением, потому что мы будем жить вместе и спать в одной постели.

Мама дорогая, мы с доктором Ткаченко женимся!

И тут до меня кое-что доходит. Моя мама?! Точно! Надо купить пустырник или валерьянку, потому что она почти наверняка умрёт от радости.

Глава 51

На следующий день, пока доктор Ткаченко везёт нас обоих на работу, в машине я только и делаю, что улыбаюсь. А ещё, выставив руку вперёд, любуюсь своим кольцом. Оно такое шикарное, так замечательно блестит, а ещё ужасно подходит мне, прямо-таки идеальное совпадение.

Я даже не могу поддержать беседу, потому что занята кольцом.

— Ульяш, поговори со мной. Ну пожалуйста, — смеётся доктор, поддразнивая.

— А?! Что ты сказал? Всё нормально, мы ещё успеваем, — отвечаю не в тему, но не перестаю наслаждаться этой красотой на своём пальце.

— А как тебе погода?

— Мне к восьми.

— А из окна не дует?

— Нет, я успела позавтракать, спасибо.

Поднимаю руку ещё выше. На колечко попадает солнечный луч, и я с кошачьим урчанием наблюдаю за тем, как переливается брильянт.

Ткаченко отчего-то громко хохочет.

— Ты, главное, на работе в документы смотри, а не на кольцо.

Находясь в полнейшей прострации, начинаю копаться в сумочке.

— Я должна рассказать об этом своей маме.

— Хорошо, вечером обязательно к ней заглянем. Я куплю цветы и торт…

Не обращая на него внимания, тут же набираю мамин номер. И, не поздоровавшись, выкрикиваю, как будто мне не тридцать пять, а пятнадцать:

— Мама, я выхожу замуж! — Пауза, вдох-выдох, мама бурчит нечто невразумительное. — Да какой пранк, Наталья Викторовна? Откуда ты вообще знаешь такие слова? Дети сказали? Они тебе и не такое скажут! Нет, мамочка, это не пранк. Это правда. Мне сделали предложение, и я согласилась.

Дальше мама начинает меня уговаривать, выдавая целую кучу аргументов против того, чтобы я выходила замуж за Шурика. А я, хохотнув, прикрываю рукой трубку, поворачиваюсь, слушаю доктора, Ткаченко что-то балаболит о том, что ему нужно было просить моей руки у моей матери, а теперь вообще некрасиво получается.

— Мама думает, что я сказала «да» Шурику!

— И почему, интересно, она так думает?

— Он дарил ей ромашки.

Вздохнув, мой личный доктор продолжает вести машину и при этом скрипеть кожей руля.

— А я ей ничего не дарил.

— Ты её лечил. Причём более внимательно, чем меня.

— Надо купить ей цветы.

— А мне?

— У тебя есть кольцо и я, — прикалывается Ткаченко.

— И возможность выгуливать твою собаку в шесть утра.

— Точно, — смеётся.

— А какие цветы она любит?

— В горшках.

— Хорошо, обязательно притащу ей цветы в горшках!

— Костя, не смеши меня. Горшок должен быть один и в него воткнут стебель, дальше листики и цветки.

— Малыш, ты несёшь какую-то чушь!

Мы переглядываемся, и он нежно касается моего колена.

А я вспоминаю, что всё ещё разговариваю с мамой. Кладу руку на ладонь доктора, он возвращается к рулю и дороге, а я — к телефонному разговору с матерью.

— Я тебя слушаю, ма.

— Спасибо, что вернулась к нашей беседе, а то я уж думала, ты и брак успела зарегистрировать без меня. Почему ты не сказала, что с кем-то встречаешься? Это бы успокоило материнское сердце. А ещё прямо сейчас ощущение такое, — охает и ахает родительница в трубку, — что ты в машине, но ведь у Шурика нет машины, а если бы вы вдвоём ехали на велосипеде, — на секунду представляю себя на багажнике в своём официально-деловом наряде завуча и смеюсь, а мама продолжает: — я бы слышала шум ветра, гул города.

— Мама, я выхожу замуж за Костю! — Поворачиваюсь к нему, и мы ласкаем друг друга взглядами, от этого чуть отдохнувший малыш гиппопотам снова становится в стойку, расправляя розовую пачку.

Если бы могла, я бы заказала рекламные баннеры по всему городу. С одной стороны надпись «Пятерочка. Самые низкие цены», а с другой — «Я выхожу замуж за доктора Ткаченко!» и моя довольная физиономия с рукой у лица и кольцом на половину изображения. И всё это, используя технологии широкоформатной печати. Ух… И пусть все претендовавшие на него бабы удавятся от злости и зависти. Я, оказывается, страшный человек, даже капельку стыдно.

— Что за Костя? В интернете познакомились? — непроходимо тупит мама, очевидно не веря своему счастью.

Она только семечко хотела, а тут целое дерево — бери не хочу!

— Мама, мне сделал предложение Константин Леонидович Ткаченко, он же хирург-травматолог и кандидат медицинских наук, а в дальнейшем ещё и завотделением.

Мама не отвечает. Я жду, жду, жду. В трубке ничего не слышно. Складывается ощущение, что проходит целый час, пока мама осознаёт сказанное. Засыпают люди и животные, наступает мёртвая тишина, как будто на том конце провода нет ни единого живого существа.

А дальше моя мама, интеллигентная и, казалось бы, воспитанная женщина, начинает орать как потерпевшая. И это не какие-то там слова поздравления. Это тупо буква А!

— Она что-то уронила себе на ногу? Может, ей нужна помощь? Ну чего ты улыбаешься, Ульяш? Человек не может так истошно орать от радостной новости! Спроси, что с ней! — пугается Костя, а я прижимаю динамик к бедру, чтобы не было так сильно слышно.

— Всё в порядке. Сейчас пройдёт, — киваю я будущему мужу, пару раз моргнув для достоверности.

Но я недооцениваю собственную мать, она перестаёт издавать вопли радости, но требует доказательств, так как всё ещё не уверена в том, что я говорю правду.

Костя, разволновавшись, расстёгивает пуговицу на рубашке.

— Куплю горшок и умный пылесос.

— А вот это правильно! — Приподнимаю руку и фотографирую своё кольцо, отсылаю маме в одну из социальных сетей и сразу же прикладываю динамик к ноге. Потому что она опять очень громко радуется.

— Скажи, чтобы она прекратила это делать. От переизбытка положительных эмоций может подскочить давление, и кому я тогда подарю горшок?

— Скажи ей что-нибудь. — Подношу телефон к его рту.

— Здравствуйте, Наталья Викторовна. Вы уж простите, что всё это так спонтанно получилось, мне стоило пригласить вас обеих на ужин и…

Но моя мама не даёт ему договорить. Узнав голос доктора Ткаченко и осознав, что это действительно правда, она снова визжит от радости, на этот раз более высоким голосом.

Глава 52

Телефонный разговор с мамой я завершаю, лишь когда доктор припарковывается у школьного здания. Наталья Викторовна зовёт нас двоих на ужин, обещает налепить пельменей и просит прощения за столь бурную реакцию. А ещё несколько раз подряд повторяет одно и то же, что, мол, не понимает, когда мы успели так сильно спеться. Но она в восторге и очень-очень рада нашему решению пожениться. Она тарахтит, а я до сих пор не верю тому, что это правда, как будто очень реалистичный сладкий сон.