– Свежее? – опередила ее Палома.
– Точно, свежее, с ней вы выглядите намного свежее.
– Уж не хочешь ли ты сказать, Тина, что до этого я выглядела плохо?
– Боже упаси, миссис Меримор, я всегда удивляюсь тому, как свежо вы выглядите, – соврала Тина. – Да и вообще, я очень хотела бы быть такой, как вы.
Палома засияла. Она обожала, когда кто-то хвалил ее внешность, и Тина это прекрасно знала.
– Ты знаешь, Тина, я думаю, пока мы будем в отъезде, ты тоже можешь взять себе небольшой отпуск. Съезди в Брайтон к своей родне.
– В Уэртинг, – исправила ее женщина.
– Да куда угодно, – махнула головой Палома. – Главное, отдохни.
– Спасибо, миссис Меримор, – спокойно ответила Тина, с трудом скрывая довольную улыбку. – А теперь, если позволите, я займусь чемоданами.
– И не забудь положить новые плавки Эдгара, – сказала женщина и направилась в гостиную.
В камине, который находился напротив дивана и кресел, догорали дрова. Палома несколько раз позвала Тину, но ответа не последовало, и женщина сама неуклюже закинула туда пару деревяшек, которые стояли в углу гостиной. Вся комната была украшена еловыми ветками и гирляндами, в углу стояла елка, под которой лежала куча подарков, которые они договорились открыть после отпуска. Палома взяла книгу и села перед камином. Она любила представлять себя героиней фильма и засыпать с книгой в руке. Книгу она, конечно же, не читала – только делала вид. От скуки ей ничего не оставалось, как придумывать развлечения, даже если это были нелепые развлечения.
Как и всегда, она моментально уснула. Палома никогда не запоминала сны, но сейчас запомнила все до мелочей. Ей снилось, что она лежала на пляже и загорала топлес. Сон был бессмысленным, но настолько правдоподобным, что, когда она проснулась, она даже расстроилась, что находилась не на пляже, а перед камином, в который, очевидно, Тина еще подбросила дров, потому что в комнате стало очень жарко. На улице уже стемнело, и было слышно, как Эдгар что-то обсуждал с экономкой в столовой. Вылет был рано утром, поэтому, недолго думая, Палома легла на диван и снова уснула.
А вот Эдгару было совсем не до сна. Сегодня он понял, что влез в долги. В такие долги, что, если бы об этом узнала Палома, она бы впала в истерику. Он всю ночь пролежал, думая лишь о том, как ему надо было поступить, чтобы всего этого не случилось. Он был рад, что Палома спит не с ним и не заметит, как он вспотел от волнения перед предстоящим полетом. Он пытался отвлечься, пытаясь сосчитать, сколько раз храпела Тина в соседней комнате, но каждый раз, доходя до ста, он вспоминал лишь о кругленькой сумме, которую он был должен из-за своей глупости.
Эдгар умел быстро отпускать ситуацию. Поэтому под утро он наконец уснул, а когда зазвонил будильник, он понял, что волнение как рукой сняло и он полностью настроен на отпуск.
Катя и Цзиньлун
– Катя, прошу, перестань переживать.
Цзиньлун стоял у окна с чашечкой эспрессо и наблюдал за тем, как Катя суетливо убирала со стола посуду. На женщине, которой на вид было не больше двадцати пяти, был лишь розовый шелковый халат, который она то и дело поправляла. Сквозь полупрозрачный шелк было видно ее худощавую фигуру. Цзинь любил наблюдать за ней и всегда, когда говорил о Кате, сравнивал ее с бабочкой. “Редкая бабочка с бархатными крыльями влюбилась в дождевого червя”, – говорил он.
– Мы впервые уезжаем так надолго, – ответила Катя. – А что, если они на нас обидятся?
– Им два года, сладкая, они вряд ли что-то поймут, а уж тем более вспомнят.
– А если это будет их первое воспоминание? – Голос женщины задрожал, она села за кухонный стол и сделала глоток воды.
– Вот ты помнишь себя в два года?
Ответа не последовало, а Цзинь как будто и не ждал его: он поцеловал жену в макушку и вышел из кухни. Катя посмотрела на свои ногти и откусила заусенец. Она сама не ожидала, что будет так переживать. Это было их первое путешествие после рождения близнецов. Они отвезли их к родителям Цзиня, которые души не чаяли во внуках и были рады лишний раз побыть с ними.
Родители Цзиня были без ума и от самой Кати. Они были счастливы, что их сын, который не купался в женском внимании, вдруг начал ухаживать за русской девушкой с белыми волосами, голубыми глазами, точеной фигурой, светлой, почти прозрачной кожей. Для них был настоящий праздник, когда влюбленные решили пожениться.
Катя с Цзинем познакомились в одном из баров, где отдыхали богатые мужчины, которые приходили туда, чтобы познакомиться с девушками из разных стран. Девушки приходили туда, чтобы найти кошелек потолще. Цзинь не любил такие места. В тот вечер он был со своим другом – коллегой по бизнесу. Катя уже сидела за столиком с тремя не менее очаровательными девушками. Было заметно, что она чувствовала себя комфортно в этом заведении. Катя, которой стукнуло двадцать, была уже третий раз на заработках в Китае. Она снималась для каталогов одежды и благодаря славянской внешности зарабатывала неплохие деньги. В том баре она бывала нечасто. Ходили они с подругами туда лишь ради того, чтобы побыть среди красивых людей, одетых так, как они себе позволить не могли, а иногда – чтобы выпить за счет щедрого богача. В тот вечер друг Цзиня решил угостить девушек огромной бутылкой шампанского, которая стоила как четыре съемки Кати. После этого весь вечер друг Цзиня приставал к ней, на что девушка просто не обращала внимания. Ее больше заинтересовал Цзинь. Скромный мужчина, который стеснялся даже смотреть на нее, то и дело поглядывал на часы и дергал друга за рукав пиджака. Катя отметила, как стильно он был одет: ей понравилось, что с черным костюмом он надел жемчужные бусы и кольца из состаренного серебра. В тот вечер они даже не разговаривали: Катя на тот момент еще не говорила по-китайски, а Цзинь, хотя и хорошо владел английским, стеснялся на нем разговаривать.
Катя не отнеслась серьезно к их знакомству, пока не начала получать от него подарки и цветы. Ее подруга сразу рассказала, что в тот вечер друг Цзиня взял ее номер, а потом узнал и адрес Кати. Подарки были недешевые, а цветов было так много, что вскоре ее маленькая квартирка с одной спальней превратилась в сад. “Кажется, я вас люблю”, – говорилось в одной из записок в огромном букете цветов. Да, со стороны это выглядело романтично, но у Кати не было привычки безрассудно доверять мужчинам, особенно тем, с которыми она познакомилась в баре. Поэтому еще месяц она избегала встречи с Цзинем, пока они не встретились на дне рождения той самой подруги. Подруга Кати обожала вечеринки и иногда проводила их без повода. В этот раз она сняла небольшой клуб знакомого. Все помещение она украсила розовыми перьями и блестками, а в баре подавали только розовые коктейли. Даже прожектора светили только розовым светом, из-за чего казалось, что все гости попали внутрь сахарной ваты. Играла музыка восьмидесятых. Из гостей были в основном друзья девушки и друзья друзей.
– Катя, – сказал Цзинь, когда подошел к девушке, стоявшей у бара, – вы меня боитесь?
Катя, потягивая коктейль, лишь мило улыбнулась в ответ.
– Не бойтесь, Катя, я не веду себя так со всеми, просто вы так прекрасны, что не оставляете мне выбора.
– Хорошо, – наконец ответила девушка, – тогда я хочу, чтобы вы знали, что я не та девушка, которую можно снять в баре.
– Я знаю, – Цзинь улыбнулся, радуясь уже малой победе.
– И надеюсь, вы понимаете, что я не та, которая купится на ваши щедрые подарки.
– Понимаю, – сказал Цзинь и поцеловал девушке руку.
После того вечера они начали проводить время вместе. Цзинь был очень сдержанным мужчиной, и это безумно привлекало Катю. Он уговорил ее остаться в Китае. Девушка не без его помощи поступила в университет, где начала учить китайский язык, а через год Цзинь сделал ей предложение с кольцом, на котором красовался такой большой бриллиант, что отказаться было бы просто глупо.
Катя подошла к шкафу, где стоял алкоголь, и налила себе немного красного вина, чтобы хоть как-то успокоиться. Потом она поставила бутылку обратно в шкаф и повернула ее этикеткой вперед – как она стояла до этого. С другой стороны, она была рада долгожданному отпуску. Мальдивы были ее мечтой, которую Цзинь осуществил, подарив ей на день рождения путевку. К тому же впервые за два года она отдохнет от детей. Катя не работала, а няня помогала лишь по дому, поэтому она была очень привязана к близнецам.
