Да, не в первый раз убью человека, – на службе всякое бывало, – однако это не лишает базовых чувств. Буквально страшно, хоть и бегу от этого ощущения всю жизнь. Вне зависимости, какую форму принял ужас, я должен во что бы то ни стало справиться с поставленными задачами, поэтому заранее покидаю территорию завода, достав из шкафчика запасной ПП TW12. Миниатюрный убийца. Всего два заряда и потом в утиль, зато в руках умелого воина малютка превращается в опасного противника. Надеюсь, не придётся тратить выстрелы, но всё равно подготовился к иному исходу. Как минимум Хоп не достоин, хоть и заслужил. А вот те, кто сейчас глумятся над моей Дитой, точно попадут под прицел. И это как минимум.
Поезд пришлось долго ждать. Пересменка произошла немного раньше, поэтому никто не собирался везти в Город одного меня. Усталые работяги за дополнительные гроши собрались после ночной смены, с ними я и заскочил в вагон, пугающий своей пустотой. Непривычно, нет гама заводчан, нет запаха пота и чужого дыхания. Даже металл выглядит иначе, менее скрипучий и более приветливый. Я занял отдельное от остальных сидение и погрузился в мысли, в которых боязно завязнуть насовсем. Месть слишком опасна, чтоб отдавать ей свою сохранность, но вернуть честь я обязан. Знаю, что слухи распространятся быстро, и стоит одному хотя бы пикнуть, что мою любимую Анухе увезли, так всем станет известно об этом. Везде эти доносчики и уши Совета, приверженцы Троебожия, всё пытающиеся искоренить любовь между людьми и гусеницами. Я не дам им победить и непременно верну своё.
Город встретил яркими лучами Солнца. Тетр рассеивал их, но жар ощущался всем телом, пусть и закрытый плотной курткой. Прячась от света, я пересел на другую сторону вагона, поближе к выходу. Ноги горят в желании пуститься в бег, и я нервничаю будто новобранец перед первым боевым заданием. Беспрестанно потными ладонями тереблю рукоять ПП и представляю, как забираю Диту от новых хозяев. Красивая картинка, требующая продолжения. Понятия не имею, что буду делать потом. В бордель не хочу возвращать, домой тоже не заберёшь. Гнусные противоречия заставили до крови раскусить кожу на ладони. Я решил, что буду разбираться на ходу, как делал при каждом приказе от Совета. Приятно, в этот раз я сам себе генерал.
Вышел на знакомой остановке. Толкаемый автоматическими движениями, добрался до борделя, попутно проверяя наличие ПП, словно он мог выпасть. Нервы натянулись и теперь дребезжат как струны, готовые вот-вот порваться, да с таким треском, что останусь без слуха. Звуки вдруг пропали, только больше добавив ужаса моему состоянию. Будто весь Город теперь в курсе, зачем я сорвался с работы, рискуя местом на производстве и в обществе. Троебожие, может, и простит когда-нибудь, но вот Совет решит иначе. Если всё всплывёт, то в лучшем случае меня отправят на последний, самый нижний, ярус. В худшем – выставят за пределы Тетра.
И вот та самая мысль ударилась в лоб изнутри, когда до двери осталось всего несколько шагов. Что мною движет? Вчерашние любовные порывы были вызваны и усилены Эксом, а последующая обида является следствием смешения его с алкоголем. Я точно отдаю себе отчёт, что действую опрометчиво, но ничего не могу с этим поделать. Дурацкая идея, слишком навязчивая, чтоб так запросто её отпустить. Поедает изнутри, и всё так похоже на войну, которую таковой даже назвать сложно. Они не виноваты ни в чём, это я был научен отстаивать своё. Да простит меня Пим, если на сей раз я облажаюсь фатально и бесповоротно.
Не стал пинать дверь, как хотелось до этого. Приоткрыл её, словно решил посетить бордель в обычном режиме. Конечно, тут никого не оказалось из людей. Только Хоп и гусеницы, каждая из которых спит перед первыми посетителями после окончания рабочей смены. Я почти на цыпочках подкрался к стойке Хопа, застал его там же, читающим что-то на своём НОТ-СОУ-СМАРТ. Он долго не замечал меня, пока я, весь в поту, прожигал взглядом в его голове дырку размером с кулак. Он даже вздрогнул, когда понял, что не один тут находится.
– Нис?! Что ты тут делаешь?
У меня пересохло в горле, со лба капли стекали к глазам и щипали слизистую в носу. Я так переволновался, что опять всё потемнело, а в груди сердце обернулось камнем. Лишь глубокие вдох и выдох помогли вымолвить хоть слово.
– Кому ты отдал Диту?
Хоп не поверил, что я спрашивал серьёзно, и клянусь, на его надменном лице даже скользнула мерзкая улыбка. Захотелось стереть её прямо сейчас, но я лишь достал ПП, решил пока не делать выстрел. Слишком уж они ценные в данный момент.
– Стой, Нис, подожди! – он повысил голос, поднимая руки и так же оставаясь на стуле. Даже при реальном шансе умереть этот обрюзгший мужчина не оторвёт свою задницу, чтоб хотя бы попытаться убежать.
– Не повышай на меня голос. Отвечай на вопрос – кто забрал Диту?
– Прошу тебя, ты же понимаешь, что…
– Где она?!
– Тебе её не отдадут! Приди в себя! Какая разница, кто её забрал, если она теперь недосягаема?
А я и правда струсил выстрелить в него. Вместо этого безвольно ударился лбом в стекло между нами и опустил ПП. Перестал так рьяно сжимать рукоять, чуть не выронил оружие от бессилия. Что эмоционального, что физического. Хоп тоже расслабился, отлично осознав – я не представляю для него опасности, хоть и напугал до потери пульса нас обоих.
– Я больше за тебя переживаю, чем за неё. Поэтому вот тебе мой совет, – Хоп дождался, пока я подниму в его сторону глаза. – Отступись. Хочешь, дам купон на один бесплатный час с любой Анухе, какой только пожелаешь?
Я посмеялся над его предложением. А ещё позабавило, что я чуть было не согласился. Ведь и правда, какая разница? Одна Анухе или другая, их не отличишь толком, и говорить они не умеют. Просто в кой то веки у меня было что-то своё сокровенное, и его забрали те, у кого на счёте чуть больше средств, чуть больше власти в Городе. Это разочарование настигло меня ещё на службе, когда я почти добыл звание офицера, но так его и не получил официально. В сводках о тех событиях указали, что моя компетентность вызывала огромные сомнения, но все мои сослуживцы знали настоящую причину отказа. Я родился не на том ярусе, чтоб становиться офицером и возвращаться домой с куда большим финансированием, нежели обычный рядовой. От того я так зол сейчас, от того так больно в груди.
– Нет, спасибо.
Хоп молчал, словно полностью понимал меня. Он тоже когда-то был снайпером и выше звания ефрейтора не сдвинулся. Упёрся в потолок права по рождению, живший на ещё более низком ярусе. Вот поэтому теперь его доход нелегален, а местные управляющие закрыли на это глаза. И всё по той же причине.
– Я могу тебе чем-то помочь, Нис?
– Да, застрели меня.
Я положил на стойку ПП, от чего Хоп повторно вздрогнул. Слишком уж резко и громко я это сделал. Ведь всего лишь пошутить хотелось, только идея затянулась, и в глупом отвращении к самому себе я направился к выходу.
– Забери его отсюда!
– Оставь себе.
– Но я не могу им пользоваться! – Хоп кричал мне вслед, его голос скакал от стен коридора. Наверное, такие вопли разбудили несколько бедных Анухе. – Нис!
Я не придумал, что ответить. Вышел на улицу с чувством иррациональной победы. Красивый жест, пусть и ребячий, он поднял настроение. Хорошая шутка, дружеский подкол. Рассказать бы жене, да не поймёт, слишком уж много придётся убирать контекста или же врать. Благо, в этот раз мне хватило ума отложить оружие и не совершать в приступе гнева того, что захотелось.
В то время я считал себя неуязвимым. Такое много с кем случалось из новобранцев Пурпурной армии, заступивших недавно на службу и выполнивших пару заданий. Безнаказанность растлевала, мы совершенно не думали ни о чём, выполняя любое задание Совета и не задавая лишних вопросов.
Где-то на равнинах Лоуэлла проводилась очередная зачистка гнезда. Самцы Анухе оказывали сопротивление, но недостаточно сильное, чтоб остановить хотя бы маленький отряд рядовых. Внутренности гусениц летали вокруг и оседали на стенах, на полу раздавленные яйца разложились плотным ковром. С оглушительными криками мы загоняли последних оставшихся в живых Анухе в глубины их же домов, откуда единственный выход перегородили транспортом Бомбардиров.
