– Правда, что ночью в море небо так низко, что созвездие Ладьи скользит по волнам? А созвездие Ящера едва ли не набирает воду в пасть?
– Я не видел в Хал-Азаре этих созвездий, госпожа Ольжана.
Она разочарованно вздохнула.
– Очень жаль. – Перекатилась на другой бок. – Ну ладно, подурачились и хватит. Простите. Доброй ночи.
Однако на дворе снова закричал хозяин, и собаки, будто повторяя за ним, залились лаем.
Ольжана застонала.
– Да что такое!.. Кажется, там целая свора.
Хозяин бранился, а собаки лаяли так оглушительно и без остановки, что их голоса отдавались у Ольжаны в голове. Она попыталась отвлечься от них, представляя шипение волн и звёздного Ящера, зачерпывающего пастью морскую воду, и её плавно закачало в полусне, но…
Ящер оскалил зубы и зарычал – так знакомо, что Ольжана вздрогнула и резко села.
Рядом шевельнулся Лале.
– Это не чудовище, – сказал он успокаивающе. – Госпожа Ольжана, это просто собаки.
Сердце забилось взволнованно и горячо. По телу растеклась тёплая дрожь. Ольжана вскочила и наскоро обулась, чуть было не запуталась в собственных юбках, однако устояла.
– Да, – сказала она, поправляя рубаху и распахнутые половины безрукавки. – Да, я знаю.
– Что вы делаете? – Лале приподнялся. – Длани, подождите…
Но Ольжана в пару шагов оказалась у дверей сарая, выбежала во двор.
Первым, что она увидела, была грузная фигура хозяина, выбеленная лунным светом. Злющий, вооружённый палкой хозяин замахивался на рычащего чёрного пса. Рядом стояла девушка – дочка или падчерица, кем бы она ему ни была, – и держалась за плечо, точно её волокли силой и только сейчас выпустили. С крыльца выглядывала хозяйка.
– Не смей, – крикнула Ольжана на бегу, – не смей его бить! Это моя собака.
Она заглотила слишком много воздуха и закашлялась, но упрямо продолжила:
– Опусти палку… Не трогай…
Хозяин свирепо на неё уставился. Дёрнулись дряблые щёки, наморщился орлиный нос.
– Твоя? – выплюнул.
– Да. – Ольжана остановилась, пытаясь отдышаться. – Да, моя. Он убежал сегодня, и я не могла его найти. Но это хорошая умная собака.
Мысли смешались, и Ольжана возненавидела себя за то, что защитила собаку, но ничего не сказала про девушку. Она не знала, что могла сделать – Ольжана не умела приглушать человеческий гнев, как способные ученицы госпожи Кажимеры. Идти без чар на здорового мужика было бы самоубийством, а использовать в открытую колдовство Дикого двора – чем это обернётся? Для неё, для Лале, для…
К тому же нельзя терять ночлег даже в сарае. И кто знает, как любое заступничество отразится на девушке, когда они уедут?
Снова невидимые весы, две чаши, череда выборов.
– Твоя псина на меня рычала! – рявкнул хозяин. За его спиной девушка засеменила к матери.
– Он защищает тех, кто слабее. – Ольжана заставила себя выдержать взгляд. – Но я его сейчас отзову. Эй, – зачмокала губами. – Эй, дружочек. Пойдём.
За спиной вырос Лале, взъерошенный и ничего не понимающий. Но собрался он быстро, как по щелчку.
– Хозяин, – произнёс строгим тоном сановитого черноризца. – Ты дал нам приют, и мы благодарны тебе за это, но человеку не положено присваивать себе право Карающей Длани.
Ужас, подумала Ольжана. Сейчас и ему достанется.
Лале приподнял руки в успокаивающем жесте.
– Человек в своём доме – сам себе и господарь, и король, но есть закон выше королей и господарей.
Прозвучало так, как сказал бы кто-то вроде дознавателя брата Амори – скучно, но пугающе. Только Ольжана не верила, что словами можно вразумить людей, которые мучат домочадцев, – тем более если говорил нежеланный гость.
– Идём сюда, – повторила она, смотря на пса. Добавила с нажимом: – Так надо.
Пёс глянул на хозяина.
Развернулся. Потрусил к Ольжане.
– Но в любом случае сейчас нужно спать, а не плодить распри. – Лале положил ладонь себе на грудь. – Доброй ночи.
И в завершение – чтобы на него точно не набросились с кулаками – пообещал:
– Мы уедем на рассвете.
Хозяин плюнул и выругался, но драться не полез. Хозяйка с девушкой уже скрылись в доме.
Ольжана зашагала к сараю.
– Госпожа Ольжана! – Снова щелчок, и перед ней уже прежний Лале. Он не успевал ни за ней, ни за псом и бросил вслед: – Какого беса?..
В сарае Ольжана дождалась, когда зайдут и пёс, и Лале, осмотрела дверь: та открывалась кнаружи – как закроешь? Изнутри ни замка, ни крючка, а Ольжана не была так искусна, чтобы запечатать колдовством.
Она оглянулась.
– Это Лале, – сказала она псу. – Мой спутник и хороший друг. При нём можно. Превращайся, и закроешь дверь сам.
Пёс глянул на неё тёмными умными глазами. Резко завалился на бок, точно захотел поелозить на спине, и…
У Ольжаны чуть слёзы от чувств не брызнули.
– Почему ты такой? – возмутилась она, хотя совсем не сердилась, просто от волнения сердце так и бухало в груди. – Юрген, почему тебе вечно нужно всех спасать?
Его лицо, красивое, насупленное, вдруг стало обескураженным.
– Ты что, – поразился он, – меня отчитываешь?
Наверное, это ей полагалось оправдываться за побег из Дикого двора, но Ольжана ничего не ответила. Только шагнула к нему и крепко обняла.
Придя в себя, Юрген тоже обхватил её руками. От него пахло землёй, полевыми цветами, дымом костра, собачьей шерстью – надеясь не разрыдаться, Ольжана привстала на цыпочки и расцеловала его в щёки. В носу всё равно защипало.
– Эй. – Юрген взял её за плечи. – Не реви.
– Не реву. – Ольжана звучно шмыгнула и вспомнила, что они не одни. Повернулась к Лале: – Простите. Это Юрген. Я рассказывала вам про него, помните? Он мой хороший друг, и я очень по нему соскучилась.
Юрген глянул через плечо.
– Здрасте. – (Лале вежливо ответил: «Добрый вечер»). – Ольжана, я закрою дверь, но сначала мы впустим Чарну.
– Чарну? – Брови полезли на лоб. – Что она тут делает?
«Да и ты что тут делаешь?»
– Долгая история. – Юрген снова метнул взгляд в Лале и сделал жест пальцами, будто защипывал воздух у своей груди: – А башильерский значок у вас – это…
– Тоже долгая история, – перебила Ольжана. – Но он не охотник на ведьм, а доверенное лицо госпожи Кажимеры и пана Авро. Зови Чарну.
Юрген приоткрыл дверь.
Голова шла кругом. Ольжана села на тюфяк, утёрла лоб. Лале стоял рядом, прямой и невозмутимый, с руками, сцепленными за спиной. Юрген сосредоточенно смотрел на улицу через щель в двери.
Ольжана мысленно прикинула цену любому вопросу, вертевшемуся у неё в голове, и наконец спросила:
– Как ты меня нашёл?
Юрген молча вытащил из кармана сердоликовую подвеску. Ольжана узнала свой подарок Бойе и хмыкнула:
– Ясно.
– Вынюхал-таки, псина, – сказал Юрген сочувственно. Зашипел: – Эй!..
Он махнул рукой. В щель шмыгнула чёрная кошка, и Юрген запечатал проход чарами: доски едва уловимо замерцали голубоватым сиянием и тут же погасли.
– Нам нужно быть тише, – предупредила Ольжана шёпотом. – Не хочу внимания от хозяев. А то выгонят ещё.
Чарна оборотиласьи впилась в Ольжану настороженным взглядом. Пришлось снова здороваться и всех друг другу представлять – лицо Чарны вытянулось, и Ольжана не понимала, что удивило её сильнее: присутствие Лале или то, что Юрген сел на край её, Ольжаны, тюфяка. Юрген держался с Ольжаной дружелюбно и просто, словно она не сбегала из Дикого двора, а на него только что не замахивался палкой злой кубретец.
– Я оставлю вас, – сказал Лале. – Вам нужно поговорить, а я не хочу мешать. – Ольжане показалось, что между строк тут было: «Ваши друзья не доверяют мне, и я не хочу их раздражать». – Посплю в кибитке.
– Ни в коем случае. – Ольжана замотала головой. – Во-первых, никто вас не гонит. Во-вторых, Юрген уже запечатал дверь. В-третьих, если начнём трещать сейчас, нас обязательно услышат, поэтому… – Она потёрла виски. – Встреча нежданная, но обсудим всё завтра. Если не случилось чего-то опасного. Или кому-то нужна помощь?