– Сейчас вылезет, да наденем, чё торопиться? – откликнулись сзади.

В коридоре, сплошь уставленном старинными светильниками и часами, было намного светлее. В холле около лежащего ничком старика сидел на корточках третий вояка, увидев вошедших, он поднялся.

– Что с ним? – спросил Артур.

– Не выдержал, – отмахнулся третий.

– У него же титул, болваны! – сказал Хаким, злобно зарычав. – Генерал живьём закопает!

– А, может, оклемается, – сказал третий. – Поехали?

Точно, какие-то головорезы, подумалось Путнику, и в следующий момент Хаким накинул ему на голову мешок.

Опять темнота, опять несвобода и опять ни мысли о том, кто он такой. Но зато он теперь снова человек, снова настоящий, и эта мысль радовала как никакая другая. Да и мир вокруг был намного естественнее предыдущих.

* * *

Дорога от часовой лавки была недолгой. Хаким успел задать пару вопросов – спрашивал о происхождении, о месте работы и связях с какими-то «соседями», но Путник так и не смог дать вразумительного ответа. Задав, в свою очередь, вопрос о том, куда его везут, он был награждён тычком в ребро и советом «помалкивать». Одежда, в которую Путник был одет, была лёгкой, и ноги начинали мёрзнуть.

Через десять минут пути мешок сорвали и вытолкнули из «бобика».

Путник оглянулся и первый раз хорошо разглядел третьего вояку, который вёл фургон и поэтому молчал. Полноватый – кажется, они назвали его Сержем, он остался в машине и смотрел вперёд сонливым взглядом.

Позади броневика скопилась небольшая пробка из десятка машин – таких же броневиков и синих фургонов. Путник зажмурился – свет фар ударил в глаза.

Он стоял вместе с Артуром и Хакимом перед решётчатыми воротами, рядом с которыми стояла металлическая будка с фонарём. Путник задрал голову – ворота оказались вмонтированными в гигантскую бетонную стену, высотой не менее тридцати и толщиной около полутора метров. За барьером виднелись рельсы и странные постройки, сплошь усеянные прожекторами.

– Что пялишься, Второго Периметра не видел? – спросил Артур и толкнул Путника к будке, крепко удерживая за локоть. – Иди давай, зафоткают тебя.

Путник подошёл к будке. Оттуда высунулась толстая морда офицера – стражника.

– Безопасники? – посмотрел он на Хакима и Артура. – Преступника поймали?

– Да, без документов парень, – отозвался лейтенант.

– Шпион?

– Ворюга, просто странно себя ведёт, – поморщившись, сказал Хаким. – Полдня засранца искали! На Кооперативном что-то стырить пытался. Пытались остановить, он убёг, у графа спрятался. Сейчас, говорит, память отшибло. Ладно, оформи ему временный пропуск, на неделю. К тому времени разберёмся.

Стырить?! Меньше всего он ожидал, что окажется вором. К тому же, сразу после пробуждения Хаким говорил что-то про шпионов. Хотя… Что-то связанное с воровством крутилось в голове, но было бессвязным, как прошедшие сновидения.

Стражник наставил на Путника какую-то допотопную мыльницу со шнуром.

– Имя. Кто такой?

– Ник… – Путник сначала хотел сказать «Никто», но имя «Ник» пришло само собой. Пожалуй, это идеальное имя для путников, которые не помнят себя.

– Фамилия?

– Пусть будет Путник. Ник Путник.

Стражник посмотрел на сопровождающих безопасников. Хаким кивнул, усмехнувшись. Похоже, имя его не особенно волновало.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот… – Путник замялся, а Артур не выдержал и заржал.

– Тебе что, шестьдесят лет? Придурошный какой. Короче, камрад, пиши две тысяча тридцать второй, не заморачивайся. Место рождения – Внешний город, безработный.

Тридцать второй год – это многовато, подумалось Путнику.

Процесс фотографирования и перепрошивки чипа занял около двух минут. Пропуск, оказавшийся простой белой карточкой толщиной около трёх миллиметров, Артур забрал себе.

После этого Путнику, обретшему имя, снова на голову натянули пакет и хотели насильно затолкнуть в фургон, но Ник самостоятельно запрыгнул в него и сразу присел на то же место, где он сидел до этого. Послышался смешок Артура.

– Где ты так хорошо научился ориентироваться в темноте?

– В мире бункера, там все носили повязки, – ответил он.

Хаким с Артуром заржали.

– Какие стражники пошли любопытные, – заметил Артур. Послышался щелчок пристёгнутого ремня.

– Скорее, тупоголовые, – отозвался Серж. – Умному стражнику вряд ли придёт в голову что-то у безопасников спрашивать. Наберут кого попало.

– Путник, значит, – усмехнулся Хаким. Похоже, он сидел ближе всего. – А чего воровать-то полез?

– Куда воровать? – спросил Ник и внезапно почувствовал, что начал вспоминать прошлое.

Огромный стеклянный дом с пушками на крыше. Лавка, торгующая игрушками. Решётки. Старый тротуар. Всё это было одновременно и давно, и недавно.

– Постойте, кажется, я что-то начал вспоминать. Этот город… Это же Урал?

– Вот сейчас приедешь, и всё расскажешь, как есть, – остановил его Хаким. – Наше дело – доставить тебя в целости и сохранности.

Путник немного осмелел.

– Куда доставить? Сейчас-то хотя бы скажите, куда вы меня везёте?

– В Твердыню, парень. Первый Периметр, слыхал о таком? Он в центре Второго.

– Нет, – признался Ник.

– Да он селянин, что вы паритесь! – впервые за долгое время подал голос Серж. – Потому и тырить всякое барахло полез в этот рынок.

Хаким прикрикнул на водителя.

– Ты давай за дорогой следи! Много ты селян видел. Селяне так не одеваются. И базар у них другой.

– Откуда пальто, парниша? – спросил Артур, тыкнув в плечо Нику.

– Не знаю… Мне кажется, оно всегда было моим.

– Да нет, он стопудово шпион, – сказал куда-то в сторону Артур. – Таких пальто у нас не производят. Ничего, Первый Отдел мозги прочистит.

Его снова посадили в машину, и повезли по Внутреннему городу.

Ника тянуло в сон…

* * *

Кто-то хлестал его по щекам, а вставать так не хотелось.

– Проснулся, Безымянный.

Безымянный. Вот как его теперь зовут.

Ладошки, которыми его хлестали, казались по-детски пухлыми и мохнатыми. Вокруг было очень холодно и пахло чем-то сырым, но, тем не менее, складывалось ощущение, что он попал куда-то домой, в уютный домашний уголок. Новый орган чувств – не то эхолот, не то какое-то странное тактильное зрение – подсказал, что слева и справа над ним находятся два тёплых живых существа.

– Вставай, Безымянный, – пропищал кто-то другой.

Судя по гулкому эху, они находились в каком-то небольшом пустом помещении. Он попытался открыть глаза, но ничего не увидел – то ли он ослеп, то ли просто вблизи не было ни одного источника света. Конечности свело лёгкой судорогой, и постепенно они стали оживать.

– Где я?

Свой голос показался тонким и каким-то детским.

– Долго ты проспал, дружище, – сказал первый. – Ты в бункере. Шестой отсек.

– Говорят, при нём еще все ходили зрячие, – подсказал второй голос.

– Ничего. Сначала наощупь, потом привыкнет.

Страшное дело ― оказаться в конце концов слепым. Он всегда боялся темноты, а тем более тех, кто может скрываться в ней. Безымянный ощупал себя, и испугался ещё больше. Лицо покрывала короткая шерсть, уши были немного больше человеческих, а вместо носа… оказался хобот! Снова хобот. Безымянный аж подскочил от удивления – это было одновременно и жутковато, и необычно.

Путник почувствовал, насколько развитым стало осязание и обоняние. Повёл хоботом налево, откуда доносился голос первого. Похоже, учиться пользоваться дополнительной конечностью не пришлось – инстинкты были привязаны к новому телу. Наткнулся на чьё-то лицо и ощупал – глаза скрывала какая-то ткань, брови были густые, а подбородок морщинистый.

– Я – Ворчун. А рядом – Лысый. Запомни запахи.

Лицо Лысого на ощупь оказалось костлявым и худым, на глазах тоже была повязка. Раз все носят повязки, видимо, дело вовсе не в слепоте, а в каком-то странном правиле.