Через полчаса все разошлись. Тяжело поднялись с места и Оченёв с Зябликовым.

Медленно спустились с мраморных ступенек, вышли на осеннюю улицу. Сторож взял метлу, откинул ногой к урне пластиковую бутылку и задумался во хмелю.

– Наказание свыше есть, но его можно устроить и здесь, – прямо посмотрел на него Роман. – Если хочешь, я твоему зятю прижму яйца дверью?!

Тот посмотрел на него мудрыми, усталыми глазами старой побитой собаки и отрицательно покачал головой. Затем пошёл проверять здание, загребая истоптанными кроссовками пожухлые листья и распространяя вокруг себя запах давно немытого тела.

Военврач прижался к решётке ворот и обратил раскрасневшееся лицо к возвышающемуся над парковыми деревьями шикарному особняку на холме за речкой. Там кипела совсем другая жизнь. Жёсткая и недоступная чужакам, простому народу за оградой. Поднявшийся ветер приятно охладил разгорячённую физиономию. И в лёгкие воздушные завывания вкрался другой шум, едва слышный, как шаги смерти.

В тёмной комнате с резными под стиль «джунгли» деревянными стенами на широкой кровати дремал седой человек. Он тяжело выходил из кошмарного сновидения. Перед глазами ползали мелкие черви, которые появлялись из гигантской коричневой кучи. Потом они синели и вырастали на глазах, душили, впивались, вгрызались в тело, снова душили. Жирели, раздувались, как комары от крови, превращались в крокодилов, потом – в каких-то отвратительных серпентариев в доспехах, скафандрах, с лазерами в щупальцах. Шипели эти твари, как потревоженное быдло, и превращались в одну гигантскую тварь, словно стадо мелких бесов в огромного Сатану. Ужас разъедал нутро, словно тьма свет. Воняло мертвечиной и плесенью.

Человек выпученными глазами уставился в потолок, по которому бегали странные лучи и тени. «Это сон, – судорожно твердил себе он, – сейчас всё кончится. Надо проснуться. Только б побыстрее, быстрее! Сейчас всё закончится».

Он смотрел в окно, на знакомые предметы, ставшие пугающими, чужими. И словно ждал от них помощи, но те замерли в омерзительной неподвижности, равнодушные к судьбе хозяина. Он делал резкие движения, пытаясь проснуться, но кошмар продолжался.

В углу сидела рептилия и холодно пялилась на него. Потом она навела фонарик прямо ему в лицо и на миг ослепила. Нечеловеческий вопль вырвался из груди лежащего. Он вдруг сообразил, что не спит. Всё нутро обвалилось куда-то вниз, вызвав непроизвольное мочеиспускание.

Дверь открылась. На пороге замер дворецкий, прибежавший на крик. Но это лишь усугубило ситуацию. Человек окончательно пробудился. Он увидел рядом с вошедшим рептилоида и окончательно понял, что это явь. Дворецкий тоже издал жуткий крик.

Человек привстал, выгнулся от жуткой боли, располосовавшей грудь, схватился за сердце и упал замертво.

Серпентарий сразу исчез.

Дворецкий перекрестился. На негнущихся ногах приблизился к хозяину. Потряс его за плечо.

Тот уже не дышал.

Дворецкий завопил благим матом.

Оченёв прислушался. Странный шум доносился со стороны стройки. Гул постепенно усиливался, достигал пика и стихал. Как будто ехал грузовик и буксовал или кто-то огромный выл и замолкал, выл и замолкал. Ночной шум проникал в уши и сверлил мозг.

Вернулся Зябликов.

Оченёв покачал головой и произнёс:

– И как люди здесь живут? Заснуть невозможно.

– Долгий разговор, – пожал плечами сторож.

– Но их надо остановить!

Зябликов обречённо вздохнул.

Оченёв с досадой сплюнул. Нет, не с этим ангелом идти в штыковую на «олигофренов»! Он лишь напишет рассказ, как это сделать.

– А ещё, брат, следи за собой, а то уже псиной попахиваешь. Мойся, хоть иногда! Приходи ко мне, душ примешь.

Зябликов только отмахнулся, не желая никому быть в тягость.

Оченёв вышел за решётку. Сторож закрыл за ним ворота. Оченёв ещё долго наблюдал, как тот, сгорбившись, метёт опавшую листву.

Потом ощутил спиной чьё-то присутствие. Резко обернувшись, посмотрел строго перед собой, зная, что по законам восприятия человек не видит именно то, что находится прямо под носом. И сразу устремился к тёмной аллее, заметив странную тень, похожую на змею.

Словно вуаль коснулась лица. Мимо него проскользнула эффектная брюнетка в огромных чёрных очках и длинном плаще. Загадочно оглянулась. В её фигуре ощущалось что-то змеиное. Он шагнул к незнакомке.

Но она опередила. Приложила палец к губам, совершила рукой странное движение. На миг он отвлёкся, моргнул, и она исчезла.

Высший пилотаж для любой спецслужбы или иллюзиониста. Но даже для них круто так пропадать. Всё-таки Оченёв прошёл выучку в спецслужбах и знал в этом толк. А что если она не человеческого происхождения, а инопланетного или из параллельных миров?!

Оченёв хмыкнул. Уж не перебрал ли он вина на заседании? Такие глупости в голову лезут.

Со стороны стройки снова донёсся механический надрывный вой.

Роман сплюнул, с досадой заткнул себе уши. Всё-таки наглость этих ночных строителей не имеет предела. Шум не прекращался, потом в нём послышались какие-то человеческие нотки. Решив, что показалось, он отнял ладони от ушей. Нет, так и есть! Невдалеке орал перепуганный человек.

Оченёв решительно пошёл навстречу.

Это был дворецкий. Он весь растрёпанный, в одной пижаме, босиком бежал по улице, ничего не видя, и походил на безумца.

Оченёв руками остановил его. Тот стал вырываться, пришлось пару раз хлестнуть по щекам.

Насмерть перепуганный человек, ничего не соображая, ринулся прямо на витрину. Роман подножкой подсёк его, иначе бы тот воткнулся головой в магазин стеклопосуды.

От падения на узорчатый тротуар дворецкий пришёл в себя и стал что-то соображать. Сфокусировавшись на сочувственных глазах Оченёва, он сбивчиво рассказал о страшной смерти, случившейся с его хозяином. Потряс Романа за руку, потянул за собой, умоляя пройти к особняку. Профессиональное любопытство взяло верх, и Оченёв, изрядно соскучившийся по оперативной работе, устремился за ним.

У особняка военврач поинтересовался, не видел ли тот странную женщину в длинном плаще. Дворецкий помотал головой, толкнул незапертую калитку и они осторожно вошли в дом.

Минуя коридор, дворецкий с ужасом шептал что-то невнятное, крестясь на все углы.

Потом выдвинул ящик серванта, выхватил оттуда пистолет и начал озираться вокруг.

Роман вопросительно кивнул ему.

Дворецкий уставился в одну точку и указал дулом на стену. Оченёв кинул туда быстрый взгляд.

Там висела картина Анатолия Голода «Рептилоид».

Раздался выстрел. Пуля прошила полотно, срикошетировала от стены в сервант. Оченёв быстро перехватил кисть взвизгнувшего дворецкого и неуловимым движением обезоружил его. Подул на ещё тёплый «макаров» и раздражённо спросил:

– Где пострадавший?

Дворецкий опустошённо указал на дверь спальни.

Роман осторожно, держа пистолет наготове, вошёл внутрь, попробовал зажечь свет, но выключатель не работал. Тогда он приблизился к кровати, на которой лежало неподвижное тело. Приложил палец к шее. Сердце не билось. Военврач вынул сотовый, посветил им в остекленевшие глаза мертвеца, в которых застыл ужас.

Оченёв нахмурился. Инфаркт или разрыв сердца. Припомнился бред, который всю дорогу нёс дворецкий. Он уверял, что видел рептилоида, который намеревался задушить хозяина. Неужели, это реально? Рептилоид… Или слуга сам замочил хозяина? А спихивает всё на Змея Горыныча. Третья похожая смерть. Хотя, Оченёв и неравнодушен был к мистике, но в реальной жизни не верил в неё. Надо бы выяснить: выгодна ли свидетелю смерть «олигофрена»? И связан ли он с двумя убийствами, о которых уже раструбила пресса?

Роман вызвал полицию, сообщил о трупе. Пока не приехал наряд, они обследовали все комнаты. Дворецкий, вне себя от ужаса, тихо бредил змеями и пришельцами. Оченёв с трудом вернул его на землю, поинтересовавшись, не исчезло ли что-нибудь. Нет, всё осталось, как есть.