Летом 1917 г. подготовка к разгону районных конференций Советов депутатов шла в Англии почти открыто.
Руководители Британской рабочей лиги со страниц «Таймс» и других консервативных газет звали народ «сказать свое слово», а «Дейли экспресс» — газета, одним из владельцев которой являлся лидер палаты общин консерватор Бонар Лоу, — из номера в номер поливала грязью движение английских Советов, которые «хотят привести Англию к такому же хаосу и развалу, какие царят в России».
Либералы отмалчивались. Они продолжали отмалчиваться и тогда, когда один из наиболее реакционных членов палаты общин майор Р. Хунт потребовал от правительства запрета намеченной на 28 июля конференции Советов депутатов в Лондоне. Парламентский секретарь министерства внутренних дел многозначительно ответил ретивому майору, что для запрета конференции оснований пока нет, но что правительство «бдит» и полиция — на страже{88}.
Назавтра стало известно, что администрация лондонского Мемориал-холла, в котором должна была состояться конференция, взяла назад свое на это согласие. Организаторам конференции удалось в последний момент снять новое помещение. Они благоразумно отказались сообщить репортерам его адрес, но редакция «Дейли экспресс» все-таки узнала, что конференция состоится в одной из больших лондонских церквей — Бразерхуд-чёрч, и 28 июля опубликовала не только точный адрес этой церкви, но и номера автобусов, на которых к ней можно подъехать, а также время начала заседания{89}. «Сегодня в 3 часа дня рядом с вами состоится митинг прогерманцев… — гласил анонимный циркуляр, расклеенный 28 июля в пивных в районе Бразерхуд-чёрч. — Будьте в Уитмер-род (откуда до церкви 15–20 минут ходу. — К. К.) в 2 часа 30 минут. Будьте готовы. Солдаты и другие пойдут к церкви показать этим изменникам, что они о них думают. Вспомните последний воздушный налет на Лондон и подымайтесь!»{90}
Не полагаясь на одно только «печатное слово», организаторы кампании созвали, как то и делалось обычно в подобных случаях, на 2 часа дня неподалеку от Бразерхуд-чёрч шовинистический митинг. Разжигая толпу, они с трибуны этого митинга призывали разогнать противников войны{91}.
К 3 часам дня на площади перед церковью собрались, почуяв сенсацию, журналисты и фоторепортеры. Приехал в автомобиле и почетный секретарь Британской рабочей лиги Виктор Фишер. Погромщики направились к церкви двумя колоннами, по нескольку сот человек в каждой. Они несли английский флаг и пели «Правь, Британия» и «Боже, храни короля». Во главе обеих процессий шли десятка два солдат британской армии — англичан, австралийцев, новозеландцев. «Идемте, мальчики, мы им покажем, чего мы хотим здесь, в Англии», — подбадривали солдаты остальных участников процессий.
Начался штурм церкви. Многотысячная, все возраставшая толпа на площади перед зданием (по одним данным там было 4, а по другим — 8 тыс. человек) поддерживала штурмовавших «патриотическими» возгласами и кидала камни в церковные окна. Массивные церковные двери, забаррикадированные изнутри депутатами конференции, не выдержали в конце концов напора. Погромщики ворвались внутрь. В церковном зале, где собрались делегаты конференции (среди них было много женщин), кто-то скомандовал: «Не двигайтесь! Сохраняйте спокойствие!» Его послушались, и большинство делегатов недвижно и безмолвно оставались на своих местах («Манчестер гардиан» писала позднее, что спокойствие делегатов их спасло). Лишь несколько человек, не выдержав, вступили в рукопашную схватку с налетчиками, да кто-то истошно кричал с галереи: «Подлецы! Подлецы! Подлецы!»
Завладев помещением, «патриоты» открыли в нем свой митинг и приняли резолюцию о «войне до победы». Когда они наконец убрались из церкви, в ней оказалось разбито и уничтожено все, что только можно было разбить и уничтожить: напрочь снесен алтарь, поломана мебель, выломаны из стен осветительная аппаратура и даже трубы водопровода, разбиты часы. Пол был устлан густым слоем осколков оконного стекла и сбитой со стен штукатуркой.
Пока налетчики бесчинствовали в церкви, полиция бездействовала. Но когда митинг «патриотов» закончился и налетчики разошлись, полицейские проявили наконец активность и предложили делегатам конференции также покинуть здание. Разъяренная толпа, все еще бушевавшая на площади перед церковью, встретила делегатов криками и свистом. Их толкали, награждали тумаками, срывали с женщин шляпки, за ними гнались. Некоторым делегатам удалось укрыться в соседних с церковью садах, других полицейские усадили в проезжавшие через площадь омнибусы и такси. Толпа продолжала их преследовать и стащила нескольких человек с трамвая. Многие делегаты получили в итоге телесные повреждения. Троих из них (юношу, женщину и старика) карета скорой помощи увезла в больницу.
Прошел не один час прежде, чем порядок на площади перед церковью был восстановлен{92}.
О поведении полиции во время налета в последующие дни немало спорили в Лондоне. Власти уверяли, что полиция сделала «все, что могла», но что две сотни полицейских, бывшие во время налета в церкви и около нее, не в силах были справиться с погромщиками. Многие, однако, считали бездействие полиции преднамеренным. Они ссылались при этом на рассказы очевидцев и на снимок, сделанный фотографом «Дейли ньюс» (он не увидел света, но о нем много говорили в те дни в Лондоне): пять здоровенных лондонских «бобби» (полицейских) мирно взирают на то, как погромщик, размахивая креслом, точно тараном, старается высадить толстое стекло в одной из дверей здания.
В августе состоялся суд над тремя (всего тремя!) арестованными полицией участниками погрома. «Если бы мне не обещали выпивку, я бы там не был!» — заявил один из подсудимых.
Судья, рассматривавший дело, квалифицировал срыв антивоенного митинга как «серьезное нарушение закона». Все же он заявил, что не будет наказывать обвиняемых и что «те, кто сдал зал для такого митинга, должны были ожидать беспорядки»{93}.
Судили и одного из участников конференции — за «употребление оскорбительных выражений». На суде он показал, что не был делегатом конференции — его послали на нее товарищи «только послушать». «Идите и скажите вашим товарищам, чтобы они вас на такие глупые митинги больше не посылали», — отпустил его судья{94}.
Судьба остальных районных конференций Советов различна. 28 июля состоялись и выполнили намеченную для них программу конференции в Норвиче, Бристоле, Лейстерсе. В Ньюкасле и Суонси (28 и 29 июля) шовинисты сорвали конференции. В Суонси, в частности, дошло до форменного побоища между налетчиками и делегатами. В ход пошли стулья, зонтики, палки. Делегатов вытеснили из зала. Одному из них выбили зубы, другого ранили в голову и т. д. В здании были разбиты стекла, разломана мебель.
В Глазго вождь шотландских рабочих социалист Джон Маклин на следующий день после погрома Бразерхуд-чёрч призвал рабочих собраться 11 августа «сотнями и тысячами» вокруг здания, где в этот день должна была произойти местная конференция Советов, и «показать подземным силам капитализма, что шотландцы готовы защищать те немногие остатки политических свобод, которые пощадила война»{95}. Его призыв услышали, и 8 августа «Морнинг пост» сообщила, что в городе создан большой отряд рабочих-охранников, чтобы «встретить на конференции, если это понадобится, непрошеных гостей».
Но 10 августа стало известно, что власти Глазго, с санкции правительства, запретили конференцию. Запрет мотивировался желанием избежать беспорядков и был представлен публике как «полицейская, а отнюдь не административная мера»{96}.
Были запрещены и районные конференции в Бирмингеме и Лидсе. Но зато в Манчестере и Соутхемптопе организаторам конференций удалось «обмануть» своих преследователей. Соблюдая глубочайшую тайну, они изменили не только официальную дату созыва, но и города, в которых конференции должны были состояться. Они и собрались и прошли: Соутхемптонская — в Портсмуте, а Манчестерская — в Стокпорте (с опозданием против первоначально намеченной даты на несколько дней). Правда, в Стокпорте к зданию конференции все же приехали перед самым ее началом переодетые в штатское офицеры и руководящие работники Британской рабочей лиги. Они написали мелом на мостовой перед зданием: «Здесь состоится митинг изменников» — и открыли «свой» митинг на соседнем углу. Но у них, как сообщала «Манчестер гардиан», «уже не было времени организовать свои силы»{97}.
