Решающая встреча двух армий произошла 12 июля 1690 г. на реке Бойн, где превосходящие силы Вильгельма Оранского, состоящие из английских, французских, голландских и датских наемников, одержали победу над католической армией Якова II. «Славная революция», которую в Англии любят называть бескровной, не была таковой для Ольстера. На его полях, в сражении на реке Бойн произошла главная битва, решившая судьбу английского трона. Последний представитель шотландской династии Стюартов бежал во Францию.
Неудачная блокада Дерри войсками Якова II и победа на Бойне стали символом протестантской твердости духа. Победы протестантского оружия сознательно используются для разжигания религиозной вражды. Почти 300 лет день 12 июля (годовщина битвы на Бойне) ежегодно отмечается шумными протестантскими парадами, которые нередко «по традиции» заканчиваются избиением католиков. Центральной фигурой всех преданий является Вильгельм Оранский, король-освободитель, принесший в Ольстер свободу от папского суеверия и «гэльского варварства». Ольстерские протестанты почитают его как святого, превознося «славную блаженную и вечную память короля Вильгельма III, который избавил нас от воров и воровства, от рабов и рабства, от плутов и плутовства, от пап и папства, от нищенских медяков и деревянных башмаков!» (из протестантского тоста){8}.
Победа Вильгельма Оранского закрепила господство протестантов в Ирландии. Власть католической церкви и джентри[6], которые пережили елизаветинское завоевание и кромвелевские походы, была окончательно уничтожена. Коренная ирландская аристократия была почти полностью экспроприирована вследствие новых крупных земельных конфискаций, составивших около 1 млн. акров земли. В целом в начале XVIII в. католики в Ирландии сохранили только 14 %, а в Ольстере и того меньше — 5 % земельной собственности.
Господствующее положение протестантов закреплялось серией так называемых карательных законов против католиков, фактически отстранявших последних от многих видов хозяйственной деятельности и лишавших их политических и гражданских прав. Гонениям подверглась и католическая церковь, поскольку государственной религией был объявлен протестантизм. Все население было обязано платить налог (десятину) в пользу протестантской церкви.
Карательные законы, проводимые под флагом религиозной борьбы с иноверцами-католиками за «чистоту» англиканской веры, на деле являлись лишь средством насаждения режима колониального угнетения и были продиктованы далекими от религии социально-экономическими и политическими соображениями правящих кругов. Поэтому не случайно это законодательство использовали не только против ирландских католиков, но и против ирландцев, принявших англиканство. В целом карательные законы стали средством ограбления ирландских народных масс, их окончательного порабощения английскими лендлордами.
С конца XVII в. преследованиям стали подвергаться и протестантские диссентеры[7], в первую очередь пресвитериане. В основном это были выходцы из Шотландии, которые благодаря своей многочисленности, влиятельной церковной организации, а также экономическому преуспеванию могли стать угрозой господству англиканской церкви и ее приверженцев в Ирландии. Среди пресвитериан не было крупных землевладельцев, их влияние определялось многочисленностью среднего класса — зажиточных фермеров и торговцев, сосредоточенных в одной провинции — Ольстере. Они преобладали в основных городах Ольстера — Белфасте и Лондондерри. Серией законов начала XVIII в. пресвитериане были отстранены от участия в общественно-политической жизни. Введение оскорбительной присяги закрывало путь ко всем должностям в суде, армии, флоте, таможне и муниципалитете для тех. кто не признавал догм англиканской церкви. Пресвитерианам запрещалось иметь свои школы, венчаться у своих священников, брак между пресвитерианами и представителями англиканской церкви считался незаконным; пресвитерианские священники не могли собирать паству и проводить службу, ибо за это подвергались тюремному заключению. Спасаясь от преследований, значительное число ольстерских пресвитериан в XVIII в. эмигрировало в Америку.
В конце XVII и особенно в XVIII в. Ольстер сделал заметные успехи в экономическом развитии. Значительных размеров достигла внешняя торговля не только с Англией и Шотландией, но и с Францией, Испанией, Голландией, североамериканскими колониями. Перевозки осуществлялись как на английских и шотландских, так и на ирландских судах. Основу экспорта составляла сельскохозяйственная продукция, в первую очередь животноводческая, тогда как мануфактурные изделия были представлены незначительно. Крупнейшим покупателем была Франция, на рынки которой уходило три четверти экспортируемого масла, половина мяса, треть зерна. Импорт был представлен углем и тканями из Великобритании, в том числе полотном из Шотландии, вином, коньяком, парусиной и бумагой из Франции, вином и фруктами из Испании, специями из Голландии. В Ольстер поступал также лес из Балтийских стран и табак из североамериканских колоний{9}. Значение торговли в жизни Ольстера нашло отражение даже в учебной литературе того времени: в школьных учебниках по математике приведены задачи, в которых вычислялась прибыль от заморской торговли с Ямайкой, Вирджинией, Испанией.
Английские запретительные пошлины, установленные на ирландские товары, имели губительные последствия для зачатков ирландской промышленности. В частности, запрет на ввоз в Англию и английские колонии ирландских шерстяных тканей и стеклянных изделий привел к уничтожению этих отраслей производства. В то же время в Ольстере развивалось полотняное и хлопчатобумажное производство, наряду с рассеянной мануфактурой возникали первые фабрики с применением машин, росла канатная, пивоваренная промышленность, строились торговые суда. На экономическом развитии Ольстера благоприятно сказались специфические отношения, получившие распространение между собственниками земли и ее арендаторами — «ольстерский обычай». Это был именно обычай, не получивший законодательного закрепления, но повсеместно распространенный в провинции. «Ольстерский обычай», или «ольстерское право», содержал ряд пунктов, из которых основными были следующие:
1) умеренность арендной платы (улучшения, произведенные в хозяйстве арендатором, не учитывались при определении ренты);
2) гарантированность аренды (лендлорд не мог прекратить аренду, пока арендатор платил за землю);
3) продажа фермерского права — права аренды (если арендатор хотел отказаться от аренды, ему предоставлялась возможность с согласия хозяина получить от покупателя компенсацию за затраты на улучшение хозяйства).
Все три пункта «ольстерского права», тесно связанные между собой, в конечном итоге ограждали фермера от произвольного изгнания, которому подвергались арендаторы в других частях Ирландии, даже при исправном платеже за аренду. Перспектива получения вознаграждения за сделанные затраты поощряла фермеров, создавала возможность накопления капитала и способствовала интенсификации сельского хозяйства. «Ольстерское право» явилось компромиссом между землевладельцем и арендатором. Лендлорды шли на него по ряду причин. Соблюдение «ольстерского обычая» обеспечивало эффективное ведение сельского хозяйства, правильное поступление арендной платы, а также сглаживало социальные конфликты в деревне. Распространение этого обычая в Ольстере имело определенные исторические причины и было связано главным образом с наличием в Ольстере контингента состоятельных людей, способных вкладывать капиталы в сельское хозяйство и приобретать фермерское право. Это находилось в прямой связи с характером ольстерского фермерства. Фермерами в Ольстере являлись в большинстве своем потомки англо-шотландских колонистов. В их среде преобладал протестантский элемент, обеспечивающий его носителям определенные привилегии. Показательно, что в остальной части Ирландии «ольстерский обычай» был распространен мало и, как правило, в тех областях, где среди фермеров преобладали потомки колонистов.
