В минувшие десятилетия тундра обогатилась новым промысловым зверьком — ондатрой, которая здесь прекрасно акклиматизировалась. Ондатру сейчас с успехом промышляют алазейские юкагиры и эвены — рабочие совхоза «Нижнеколымский»: они ловят их специальными приспособлениями, устанавливаемыми на озерах.
Совхозы заботятся о быте охотников во время промысла — строят охотничьи избушки, подвозят на тракторах дрова. Охотники получают из совхозных складов палатки, железные печки, спецовки, капканы, ружья, боеприпасы.
Тундровые юкагиры любят охоту и посвящают ей значительную часть своего времени. Случается даже, что те из них, кто получил специальное образование и приобрел какую-либо профессию, в конце-концов вновь садятся на нарту и отправляются в тундру.
Летом 1970 г. я подружился в Ойотунге с юкагиром И. Н. Никулиным, о котором уже упоминал. Он оказался в поселке потому, что ждал прибытия из Чокурдаха совхозных лошадей, отряженных для ремонта пастей. Мы с ним часто беседовали о старой и новой жизни юкагиров тундры и о его собственной жизни. Вот что он мне рассказал.
По профессии Илья Николаевич — ветфельдшер; он проработал по этой специальности 23 года. Но, когда ему перевалило за 40, решил вернуться к занятию предков — охоте. Никулин стал кадровым охотником совхоза «Аллаиховский». Перед охотничьим промыслом Илья Николаевич «насторожил» в приморской тундре 45 капканов и 80 пастей. В сезон 1969/70 гг. он добыл 15 песцов и заработал 300 руб.
В то лето, когда мы познакомились, Никулин, готовясь к новому охотничьему сезону, запас 3,5 т рыбы и мяса диких оленей — для кормления собак, приманки песцов и собственного пропитания в тундре. Выловленную рыбу он с целью ее сохранения заложил в традиционную яму. Если это сделать в августе, когда уже прохладно, сказал Илья Николаевич, рыба лишь немного «проквасится»…
Находясь на промысле, Никулин, как и другие охотники, ходит по тундре пешком, но иногда становится на лыжи. При большом снеге он объезжает свои ловушки на собачьей упряжке.
Стоит добавить, что нынешние юкагиры и ламуты осматривают капканы и пасти значительно чаще, чем их предки во времена Матюшкина. Оттого и эффективность промысла выше.
В течение промыслового сезона охотники раза два-три наведываются в поселок, чтобы сдать пушнину, пополнить припасы и вообще отогреться. Совсем они прекращают промысел в конце марта.
РЫБОЛОВЫ И ОХОТНИКИ НА НЕРПУ
В 1959 г. юкагиры, живущие в поселке Нелемное, нашли на реке Ясачной старое захоронение, а в нем копье и деревянную рыбку-приманку — два выразительных символа. указывающих на то, что наряду с охотой важнейшим занятием юкагиров издревле являлось рыболовство.
Юкагиры — прирожденные рыболовы. Они любят ловить рыбу, любят есть рыбу и любят жить на берегу рыбной реки.
Особенно рыбной рекой была Колыма. Это ее имел в виду священник Аргентов, когда писал: «Здесь водится лучшая в мире рыба по вкусу. Омули, хайрюзы, пелядь, чиры, нельма пудовая, стерлядь пятичетвертная…[38] Сельди здесь напоминают известную манну библейскую в том смысле, что рыба эта вкусна, питательна, нежна и водится в таком изобилии, что в добрые годы без большого труда остается только черпать ее из реки, как из садка, брать, как из амбара, сколь надо»{77}.
У юкагиров существовало немало рыболовных снастей и ловушек. Они добывали рыбу удочками и острогами, неводами из тальника и сетями из крапивы.
Юкагир Е. И. Шадрин (из поселка Нелемное), о котором я уже писал, мне рассказывал об изготовлении сетей из крапивы: «Мать месила крапиву, чесала деревянной расческой…». Из волокон крапивы юкагиры сплетали и леску для удочки. Как ни странно, такая леска была довольно прочной — выдерживала тяжесть крупной щуки.
Юкагиры практиковали перегораживание небольших рек тальниковыми изгородями, вставляя в них «морды»[39]. Имеется сообщение о том, что омолонские ламуты переняли у юкагиров этот способ добычи рыбы, которая осенью спускается вниз на глубокое место.
Кету анадырские юкагиры-чуванцы ловили с помощью так называемого крюка, привязанного к длинному составному шесту. Крюк спускали с берегового откоса в реку и ждали, когда покажется кета, поднимающаяся на икромет. Резким движением рыбак подсекал рыбину и выбрасывал ее на берег. По сути дела такой крюк — это удлиненная острога…
Сцены рыболовства и охоты в летнее время. Тос. Конец XIX в.
В отличие от тунгусов юкагиры практиковали и подледное рыболовство. Священник Аргентов сообщал: «Когда рыба уже разместится «на зимние квартиры по ямам», коренные обитатели Колымы «спускают в озеро, под лед, багульник, кажется, с камнем. Багульник одуряет рыбу, которая затем, ошалев, поднимается из ям и лезет из воды»{78}. Лед юкагирам приходилось долбить пешнями, и такая работа требовала много времени и усилий.
Наиболее распространенным способом ловли рыбы у юкагиров верхней Колымы в XIX и начале XX в. был «ёзовый».
Ежегодно «табуны» омуля в августе поднимаются вверх по реке Ясачной для нереста. Отметав икру, омуль спустя месяц возвращается в Колыму. Юкагиры преграждали ему путь двумя ёзами[40]: один сооружали на Ясачной, выше ее притока Нелемной, а другой — на самой Нелемной. Благодаря этим двум ёзам они в конце прошлого века ухитрялись добывать десятки тысяч омулей, которых распределяли между семьями, участвовавшими в рыболовстве.
Еще в начале 1930-х годов юкагиры, жившие в Нелемном, ловили с помощью ёзов от 6 до 50 т рыбы на семью в зависимости, конечно, от погоды и хода рыбы.
И сейчас старики-юкагиры летом покидают поселок и переселяются куда-нибудь на речную косу. Они ставят чум и живут в нем целое лето, добывая рыбу для себя и родственников, которые время от времени их навещают. В 1969 г. я побывал на Колыме у одинокого юкагира К. С. Шадрина, который жил вместе с собакой в охотничьем «зимовье» неподалеку от поселка Балыгычан. Он ставил сети и регулярно объезжал их на «ветке». Часть улова Шадрин сдавал в Среднеканский коопзверопромхоз. К этому его ничто не принуждало — старик получал пенсию 120 руб., но он просто не мог не ловить рыбу, а выбрасывать ее было жалко. На речке Мамонтовке — левом притоке Ясачной — я в то же лето познакомился с другим стариком-юкагиром (тоже Шадриным), который жил в чуме вместе с женой и младшей сестрой. Их чум, покрытый лиственничной корой и мешковиной, стоял у самой воды, на «стрелке», образуемой Ясачной и Мамонтовкой. Старикам нравилась эта жизнь «на косе»…
Благоприятные условия для занятия рыболовством существуют в низовьях больших рек Северной Якутии, впадающих в Ледовитый океан, и на Анадыре. «Дикий северный олень и рыба суть главная жизненная потребность северного народа», — писал врач Фигурин, работавший на Яне в составе экспедиции Ф. П. Врангеля{79}.
Картины хозяйственной жизни юкагиров. Toс.
Конец XIX в.
Однако тут следует оговориться. Рыболовством занимались русские старожилы Анадыря, якуты и обруселые юкагиры, державшие ездовых собак, для которых нужно запасать много рыбы. Тундровые юкагиры-оленеводы ездовых собак не держали, поэтому рыболовству в их хозяйстве отводилось довольно скромное место. Не случайно в отдельных могилах, уцелевших в тундре с XVII–XVIII вв., попадаются копья и стрелы, но не встречаются ни крючки, ни остроги, ни рыбки-приманки.
К рыболовству оленеводы тундры обращались только в случае острой нужды. В 1821 г. на Большом Анюе тамошним юкагирам и ламутам, по сообщению Матюшкина, не повезло с промыслом диких оленей, тогда им пришлось перегородить реку в девяти местах ёзами. Правда, этот труд их был мало вознагражден…
