Последние бои Вооруженных Сил Юга России. Том 21
© С.В. Волков, состав, предисловие, комментарии, 2024
© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2024
© «Центрполиграф», 2024
Предисловие
Двадцать первый том серии «Белое движение в России» посвящен последним сражениям Вооруженных сил на Юге России зимой – весной 1920 г.
В результате тяжелого отступления осенью – зимой 1919 г. от Орла основная часть Вооруженных сил на Юге России (Добровольческая, Донская и Кавказская армии, а также войска Северного Кавказа) была стянута к р. Дон и укрепилась на этом рубеже. Меньшая часть (войска Киевской и Новороссийской областей) отошла на Одессу и в Крым, который в зимних боях удалось отстоять от большевиков.
Эвакуация Одессы была проведена крайне неудачно (остались и попали в плен 3 генерала, около 200 офицеров и 3 тыс. солдат, в том числе 1500 больных и раненых). Основная же часть войск Новороссийской области была сведена в группу генерал-лейтенанта Н.Э. Бредова, которой вследствие отказа Румынии пропустить русские войска пришлось в ночь на 30 января начать тяжелый двухнедельный поход (так называемый Бредовский поход) на север. 12 февраля 1920 г. она встретилась с польскими войсками, а затем была разоружена и отправлена в Польшу, где 3 марта 1920 г. была переформирована в Отдельную Русскую Добровольческую армию и размещена в лагерях (под Перемышлем, Краковом и в Щалкуве).
Главные силы ВСЮР, отошедшие за Дон, зимой 1920 г. вели на этом рубеже упорные бои и в феврале даже на некоторое время вновь овладели Ростовом. Но вследствие падения духа в кубанских частях в конце февраля были вынуждены начать тяжелое отступление по Кубани на Новороссийск в условиях начавшейся весенней распутицы. Оборона Новороссийска должным образом организована не была, а его бездарно проведенная эвакуация вошла в историю Белой борьбы одной из самых тяжелых и мрачных страниц: в плен попало примерно 20 тысяч человек (советские источники приводят цифру 2500 офицеров и 17 тысяч солдат и казаков). Добровольческие части удалось вывезти, а большинству донских и кубанских, которым не хватило места на кораблях, пришлось отходить на юг по Кавказскому побережью к грузинской границе, где они и капитулировали, а часть была вывезена присланными из Крыма судами.
В настоящем издании собраны воспоминания о борьбе в рядах ВСЮР в начале 1920 г. В разное время они были опубликованы в русской эмигрантской печати, но в России (за небольшими исключениями) никогда не публиковались.
Содержание тома разбито на 2 раздела. В 1-м разделе публикуются воспоминания о боях в январе – марте 1920 г. на Дону и Кубани, эвакуации Новороссийска, а также о действиях партизанских отрядов на Кубани после эвакуации, во 2-м разделе – о событиях на Украине и в Крыму: отступлении войск Киевской и Новороссийской областей, Бредовском походе и эвакуации Одессы.
В большинстве случаев все публикации приводятся полностью. Авторские примечания помещены (в скобках) в основной текст. Везде сохранялся стиль оригиналов, исправлялись только очевидные ошибки и опечатки. Поскольку во ВСЮР и Русской Армии принят был старый стиль, все даты, кроме особо оговоренных, приводятся по старому стилю. Возможны разночтения в фамилиях участников событий и географических названиях; их правильное написание – в комментариях.
Раздел 1
А. Альбов[1]
Начало конца[2]
Бронепоезд «Генерал Дроздовский», на котором я прослужил с момента поступления в Добровольческую армию и до ухода из Туапсе в Крым, участвовал в боях за взятие Курска и Орла, дойдя таким образом до крайнего пункта нашего наступления в направлении Москвы.
После взятия Орла наш бронепоезд был переброшен на Брянское направление. Бои велись на железнодорожном пути, ведущем через станцию Навля на Брянск. Мы со дня на день ждали захвата этой важной станции. Крайним пунктом нашего продвижения вперед оказался маленький разъезд Погребы, совсем недалеко от важной станции Навля. Там нам пришлось остановиться, так как красные при отступлении взорвали маленький железнодорожный мост над ручьем. Наши саперы, осмотрев мостик, сказали, что на восстановление его потребуется не более двух дней, так как ручеек легко перекрыть «клеткой» из имеющихся у нас шпал и по ней проложить рельсы.
Но этот план пришлось оставить ввиду того, что на бронепоезде неожиданно были получены сведения о начавшемся контрнаступлении красных, которые прорвали наш фронт у станции Дмитровск-Орловский и уже отрезали группу войск с нашими бронепоездами от тыла. Самое же неприятное было то, что, по сведениям нашего командования, красные захватили у нас в тылу большой железнодорожный мост – единственный путь для отхода бронепоезда. После короткого совещания офицеров командир нашего бронепоезда собрал всю команду и объяснил, что единственный способ выйти из окружения – это проскочить занятый красными мост до того, как они взорвут его.
Для поднятия духа наш командир приказал выдать всей команде водку с закуской, о которой мы сами позаботились – яичницу с салом и черным хлебом. Сразу же после ужина наш бронепоезд полным ходом двинулся назад, в направлении захваченного красными моста. Мост удалось проскочить без всяких затруднений, красные не успели даже испортить железнодорожные пути. Находившиеся на мосту красноармейцы открыли по бронепоезду ружейный огонь, но мы быстро усмирили их огнем из наших пулеметов.
Мне очень недомогалось, я думал, что у меня грипп. Меня сильно знобило, и я чувствовал, что у меня сильный жар. Так поздней осенью 1919 года началось отступление Добровольческой армии, которая подошла уже совсем близко к Москве.
Весь крестный путь нашего отступления прошел у меня как в тумане. Меня положили в отдельное купе базы, и я лежал в сыпняке без всякой медицинской помощи (врача у нас не было). Кто-то чем-то меня кормил, давал пить, но остальное время я часто бывал без сознания от страшно высокой температуры. Наконец, наступил кризис, после которого я чувствовал себя таким слабым, что с трудом мог поднять руку. В это время мы были где-то в районе Белгорода. Помню вечер, когда наша база остановилась на ст. Солнцево. Я лежал, совсем потеряв силы, но с приятным сознанием, что я выжил. Кто-то из друзей принес мне еду – какао, сало, хлеб. Я начал есть, но мне безумно хотелось только одного – чего-нибудь кислого, лимона. Этого достать было невозможно. В ожидании, когда поезд тронется, я заснул.
Проснулся я от звука винтовочных выстрелов где-то на вокзале, почти у самого поезда. Слышались крики, громкая команда. В вагоне, кроме меня, никого не было. Вдруг услышал, что кто-то пробегает по коридору вагона и, стуча во все двери, кричит:
– Всем выходить с оружием, на станции красные!
Подняться с вагонной койки я не мог, голоса у меня почти не было от слабости. Напрягая последние усилия, я попытался крикнуть:
– Не оставляйте меня!
Но мой крик был более похож на шепот. Я слышал, как дверь вагона захлопнулась. Стрельба снаружи усилилась… Тут мне стало ясно, что наши оставили поезд, про меня в суматохе забыли, и вот скоро в ярко освещенный вагон ворвутся красные… Пощады мне не будет. А перед этим, в боях, я видел страшно изувеченные трупы наших добровольцев, замученных красными…
Надо покончить с собой. Решение было принято просто, как единственный выход. Я вспомнил, что браунинг у меня лежал на самой верхней багажной полке. Собрав последние силы, я кое-как добрался до полки, пошарил и нашел свой браунинг. Сжимая его, я в изнеможении свалился на койку. Снаружи доносились звуки ружейной перестрелки. Отдохнув немного, я прочел про себя молитву и приложил браунинг к виску. Но пистолет был не на взводе. Я начал оттягивать взводную гашетку, но сил у меня не хватало, и от долгих усилий я, по-видимому, потерял сознание…
