– писал, глядя из окон своего дома на Дорогомиловское кладбище, поэт Иван Михайлович Долгорукий, оставивший замечательные записки о своем времени, людях и нравах. Он был великим любителем театрального действа – «это было – и наслаждение, и мука, и торжество, и хлопоты; одним словом, – дело важное, а не пустая забава». На домашней сцене играли лучшие любители, и спектакли разыгрывались вполне серьезно. «Справедливость требует, однако, сказать, что его спектакли были по большей части играны хорошо, даже иногда прекрасно. Князь требовал от своих благородных актеров искусства, в чем ему и удавалось», – вспоминал писатель М.А. Дмитриев, часто бывавший у него в молодости.

Долгоруковский дом существовал до 1851 г., когда усадьбу купили владельцы соседней усадьбы, купцы Иван и Кирилл Тарусины, имевшие пиво-медоваренную фабрику. Они присоединили эту усадьбу к еще одной, также немалой, владельцем которой был генерал В.П. Шереметев. Она располагалась вдоль безымянного ручья, следы русла которого и сейчас еще хорошо прослеживаются в рельефе в виде ложбины по направлению Малого Воздвиженского переулка.

К западу от Плющихи, там, где сейчас находятся Ростовские набережная и переулки, очень рано образовалось поселение вокруг двора ростовского архиерея: есть сведение о том, что в княжение великого князя Василия III епископ Григорий построил в 1412–1413 гг. в своем московском подворье церковь и освятил ее во имя Благовещения Господня. Подворье с церковью стояло в одном из самых живописных мест Москвы, на высоком берегу реки, среди густых лесов, окруженное бедными избами жителей слободы, которая называлась, так же как и церковь, Благовещенской.

Эти места назывались также Дорогомиловом, и, по мнению историка Москвы И.Е. Забелина, здесь в XIII–XIV вв. находилось одно из тех «сел красных», которые окружали крепость Москву. Дорогомилово несколько раз упоминается в документах XV–XVI вв.

Подворье ростовских архиереев служило убежищем известного в XV в. писателя, знатного боярина, ставшего монахом и ростовским митрополитом, Вассиана Рыло. Тут он писал свое «Послание на Угру», сыгравшее столь значительную роль в освобождении Руси от ордынского ига. Он, духовник великого князя Ивана III, убеждал его не бояться врага, а идти вместе с войском сражаться с ним: «Когда ты, вняв молению и доброй думе митрополита, своей родительницы, благоверных князей и бояр, поехал из Москвы к воинству с намерением ударить на врага христианского, мы, усердные твои богомольцы, денно и нощно припадали к алтарям Всевышнего, да увенчает тебя Господь победою. Что же мы слышим? Ахмат приближается, губит христианство, грозит тебе и отечеству; ты же пред ним уклоняешься, просишь о мире и шлешь к нему послов; а нечестивый дышит гневом и презирает твое моление».

Иван III отправился к войску, и после Стояния на Угре двух противоборствующих сторон осенью 1480 г. враги ушли из пределов Руси: формальной зависимости от Орды был положен конец.

Благовещенская церковь на протяжении веков, конечно, неоднократно перестраивалась – в 1676 г. в приходных книгах Патриаршего приказа церковь, названная «домовой» ростовских иерархов, числилась «прибылой», то есть недавно построенной и имевшей один престол. Очевидно, первоначально ростовские архиереи поселились здесь еще в начале XV в. – есть известие о том, что Благовещенская церковь была выстроена в камне в 1412 г.

Во время пожара 1685 г. и Ростовское подворье, и церковь Благовещения сгорели. После пожара стали строить новую каменную церковь, которую освятили в 1697 г. Тогда храм стал обычным приходским, но подворье еще существовало; в переписи 1722 г. так говорится о нем: «Ростовского архиерея загородный двор, за Смоленскими вороты, за Земляным городом, в Благовещенской слободе, с деревянным строением; на нем изба с сеньми, в ней живет дворник».

В следующем столетии к церкви пристроили трапезную с приделом святителя Николая (1732–1737 гг.); потом – в 1765–1770 гг. – трапезную расширили и устроили там еще один придел, освященный в память св. мученика Иоанна Воина. Перестройки и достройки, однако, тем не ограничились: новая колокольня появилась около церкви в 1831–1837 г., и тогда же была выстроена большая трапезная.

Интерьеры приделов славились прекрасным одноярусным беломраморным иконостасом, где находилась почитаемая икона Божией Матери Коневской.

В Благовещенской церкви служил священником в продолжение почти двадцати лет до перехода в Петровскую земледельческую академию профессором богословия отец замечательного русского художника Александра Головина, который родился в 1863 г. недалеко отсюда, в 4-м Ростовском переулке, в доме братьев его матери Поповых (№ 5), стоявшем напротив церкви.

О Благовещенской церкви писал в одном из своих стихотворений В.Ф. Ходасевич, живший совсем недалеко от нее – в 7-м Ростовском переулке, в снесенном доме № 11:

Теперь этой церкви нет, агония ее длилась долго: сломали Благовещенскую церковь не сразу. Начали в 1950-х гг., остатки исчезли в 60-х, а колокольню снесли позже всего: она еще долго стояла перед построенным на высоком берегу жилым домом, полукругом огибавшим ее. Дом этот был выстроен для тех, кто, казалось бы, должен заботиться о сохранности церкви – для архитекторов. Кооператив «Советский архитектор» (Ростовская наб., 5) построил его в 1934–1938 гг. (авторы А.В. Щусев и А.К. Ростковский). На той же Ростовской набережной в непритязательном доме № 3 в 1963–1970 гг. жила замечательная пианистка М.В. Юдина.

В бывшей Ростовской слободе ранее была разветвленная сеть переулков: целых семь Ростовских, от которых теперь остались лишь три. Центром всей планировочной структуры являлась Благовещенская церковь, которая была и центром слободы. Церковь стояла на небольшой площади, к которой подходили четыре переулка, и еще пятый, безымянный, спускаются по косогору Мухиной горы (так назывался крутой склон берега Москвы-реки) к Ростовской набережной. Сейчас же два переулка – 4-й и 6-й Ростовские – отходят от Плющихи и неожиданно теряются во внутридворовых пространствах, не ведя никуда.

2-й и 4-й Ростовские переулки разделяются зданием, стоящим на участке, который выдается острым углом, – оно построено в 1907 г. по проекту архитектора В.А. Мазырина, как и жилой дом, следующий по 4-му Ростовскому, возведенный в 1913 г. Несколько далее по 4-му Ростовскому, на той же стороне, находится деревянное строение, памятник истории, который за последнее время много претерпел, но не сгорел и, более того, недавно восстановлен. В этом доме жил прекрасный живописец, поэт русского пейзажа Василий Николаевич Бакшеев, не избегнувший, правда, обычной для того времени тематики: «Ленин в Разливе», «На родине М.И. Калинина» и прочего в том же духе.

Он приобрел этот участок в апреле 1901 г. и летом того же года построил деревянный дом (архитектор В.Н. Башкиров) с несколькими надворными строениями позади него – сараем, сторожкой, погребом, прачечной. Интерьеры были украшены старинной резьбой, росписью самого хозяина дома и его друга С.В. Малютина. Почти вся жизнь В.Н. Бакшеева была связана с этим домом – он не дожил лишь несколько месяцев до 96-летия, скончавшись в 1958 г.

Самый протяженный переулок здесь – 7-й Ростовский, или, как он еще назывался, Благовещенский, идущий по самой кромке крутого берега Москвы-реки. В переулке есть два интересных архитектурных памятника, разделенные почти столетием. Один из них находится ближе к краю холма – это хороший образец ампирного жилого дома (№ 17), построенного в послепожарное время (в конце 20-х – начале 30-х гг. XIX в.) купцом Я.Ф. Кикиным. Строгий и сдержанный фасад оживлен лишь скромными украшениями – веночками на фронтоне и четырьмя ионическими пилястрами на втором его деревянном этаже. Другой архитектурный памятник относится к времени позднего рационального модерна с его строгим геометризмом и почти обязательными керамическими украшениями в виде темно-зеленых лент. Это дом № 21, построенный в 1904 г. архитектором И.А. Ивановым-Шиц для частной женской гимназии А.С. Алферовой.