А Ник, Арсен и Джон Эдванс опрометью помчались к центральной части Астронума – Лайсвейс-бульвару. Здесь было многолюдно в любое время суток, и они надеялись затеряться в толпе. К тому же территория, прилегающая к космодрому, периодически патрулировалась законными городскими властями, и боевики Бладреда вряд ли стали бы туда соваться.

Лайсвейс-бульвар был похож на центральную улицу южного курорта: высокие платаны, увитые гирляндами разноцветных лампочек, бесконечное число уютных ресторанчиков, парк аттракционов, музыка, танцплощадки.

На бульваре Ник, Эдванс и Арсен, тяжело дыша, рухнули на первую свободную лавочку.

К ним тут же подкатила хорошенькая официантка на роликах, видимо, из ближайшего ресторана, и спросила, не желают ли господа прохладительных или горячительных напитков.

– Ну, горячительные этим господам пока еще рановато, – сказал Эдванс, кивнув на мальчишек. – А вот прохладительные нам и правда не помешают. Принесите-ка нам сока со льдом.

Девушка исчезла.

– У вас деньги-то есть, Джон? – поинтересовался Ник.

Эдванс порылся в карманах джинсов и выудил оттуда две банкноты по пятьдесят трансфунтов и несколько бумажек более мелкого достоинства.

– М-да… – протянул он. – На сок нам, пожалуй, хватит, а вот на новую квартиру…

– Слушайте, – сказал Арсен, – а зачем нам новая квартира?

– Как зачем? Нам почти неделю ждать, пока «Витязь» прилетит с Атлантиды… Да ты же не успел ничего узнать! – Эдванс хлопнул себя по лбу. – Из-за этого кактуса-наблюдателя мы лишились тут, на Земле, почти всего. Единственным нашим прибежищем на некоторое время должна стать Атлантида.

Арсен пожал плечами:

– Я думаю, что Бладред будет искать нас где угодно, но только не в квартире на Платановой улице, из которой мы сбежали.

– А ведь верно! – воскликнул Эдванс. – Ник, ты как думаешь?

Ник, Арсен и Джон Эдванс провели всю ночь, переходя из одного ресторанчика в другой и делая скромные заказы, чтобы не привлекать к себе внимания. Они видели, как по Лайсвейс-бульвару прошли три патруля городской полиции. Боевики, похоже, действительно не решались показываться на этой территории. Друзья решили, что уходить лучше по одному и с разных сторон бульвара.

К восьми утра, когда солнце уже раскрыло над Сиэтлом-241 свой яркий глаз, Ник подошел к дому на Платановой улице. Он огляделся вокруг: мимо проехала машина, по противоположной стороне улицы брела старушка с авоськой, за ней семенила беспородная собачка на тонких ножках. Во дворе, забравшись на танк, играли два мальчика в пилотках и девочка с косичками, выбившимися из-под пластмассовой каски.

Ник вздохнул и посмотрел вверх. «И почему только под таким прекрасным, чистым небом рождаются такие гнусные личности, как Бладред? – подумалось ему. – Вдруг он пустит в ход свое новое оружие раньше, чем мы успеем что-нибудь предпринять?» Он снова вздохнул и направился к подъезду. В подъезде он некоторое время постоял, глядя в щелку двери, не спешит ли за ним преследователь. Но ничего подозрительного не заметил и отправился на седьмой этаж.

Арсен и Эдванс были уже на месте. На столе с кружевной скатертью так и стояли со вчерашнего вечера чайные чашки, корзинка с печеньем, вазочки с пастилой и мармеладом. Окна были занавешены, и в комнате царил полумрак, только сквозь щели между занавесками одного окна пробивались косые лучи солнца. Бессонная ночь давала о себе знать: Арсен потягивался на диване в углу, а Эдванс откровенно зевал, вертя в руках пустую чашку.

– Вот что я думаю, ребята, – сказал он. – Нам не следует идти на выставку орхидей втроем. Давайте договоримся, что будем делать дальше. Я схожу на выставку и все передам Сью и Ратуке.

– Нет, Джон! Пойти должен я, – заявил Ник.

– Почему именно ты? – спросил Арсен.

– Потому что я не хочу ждать «Витязя», не хочу лететь на Атлантиду, не хочу давать Бладреду лишнее время на создание оружия!

– Опомнись, Ник, что ты такое говоришь? – Эдванс даже перестал зевать. – Что ты сможешь сделать без оборудования, без надежных программ-взломщиков и программ-защит? Здесь ничего этого нет!

– А что я смогу сделать на Атлантиде? – возразил Ник. – Логово генерала здесь, и здесь его главная лаборатория, его Центр патогенной биологии. Я даже подозреваю, где он расположен.

– В Оранжерее? – осторожно предположил Арсен.

– Вот видишь, и ты так думаешь! – горячо откликнулся Ник. – Если бы только достать защитный костюм… – Он вопросительно посмотрел на Эдванса.

– На случай облавы у нас в лаборатории были предусмотрены кое-какие варианты связи, – ответил тот. – Сегодня у нас какой день недели?

– Кажется, вторник.

– Значит, завтра в двенадцать часов дня я смогу в усовленном месте оставить информацию для моего сотрудника. А в шесть вечера получу ответ.

– Пусть принесет несколько костюмов, они такие крохотные, – попросил Арсен.

– Вообще-то их можно было сделать не в виде разноцветных лоскутков, а, например, в виде шариков размером с горошину или канцелярских скрепок. – Эдванс развел руками. – Но почему-то эти штуки назвали костюмами, и мы решили, пусть это будут кусочки ткани. А знаете, что они собой представляют на самом деле?

– Нам говорили только о принципе их действия, но не о структуре, – ответил Арсен.

– Костюм – это микроскопический излучатель волн: электрических, магнитных, тепловых, биологических. Сделан он в виде прозрачной пластинки, размером не больше игольного ушка. Пластинка-излучатель приклеивается к коже и генерирует все эти волны таким образом, что они перекрывают излучение, исходящее от тела и сознания человека. А цветной лоскут – обычная голограмма. Поэтому и кажется, что он растворяется в коже. Это просто находка нашего программиста Димы.

– Ух ты, круто! А куда она потом девается, эта пластинка? – спросил, заглянув за ворот футболки, Арсен. – Я вроде как к груди тряпочку прикладывал.

– Через сутки, когда у нее кончается запас энергии, она просто отклеивается, и все. – Эдванс тряхнул головой. – Что-то я отвлекся… Ник, идти к Бладреду безо всякой поддержки рискованно и глупо. Даже в костюмах.