Все пишут стихи о загадочной "Ней", Она идеал чьих-то мыслей. Но ночь снова тонет в пучине огней И жизни потерянном смысле. "Она", может быть, не похожа совсем На ту, что живёт в самом деле, Но пишет поэт ведь совсем не затем, Чтоб точность была на пределе. Намного важнее чужая душа, Насквозь пропитавшая строчки… "Она" прочитает их все, не спеша, Когда уж расставлены точки. "Она" не жалеет о прошлых словах. Ну разве ж его заставляли Влюбиться и, всё излагая в стихах, Стирать из историй детали, Однако ж оставив весь образ её Вполне узнаваемым для прочих? Пусть чувства и мысли уйдут в забытьë, Утонут в объятиях ночи… Он, может, разлюбит, забудет о "Ней", Но всё сохранят его строки. И где-то, спустя уже множество лет, Напомнят, как чувства жестоки. Кому как видится свобода? Кому-то — лес, кому-то — дол, Кому-то — дождь и непогода, Кому-то — с близкими раздор… Кому как видится свобода? У каждого она своя… В чужой реке не сыщешь брода И не заглянешь в их края. Закрыв глаза, ее представлю И попытаюсь описать, Коль ошибусь, так не исправлюсь, Ведь мне тогда придется лгать. Я вижу море без границы, Шумящих волн живой каскад, Птиц перелетных вереницу, Пушистых облаков парад… Я вижу ветхий парус белый На фоне неба синевы, И чужеземные напевы, Как дрожь звенящей тетивы… Я вижу каменные скалы И белизну крутых вершин, Пустые старые причалы, Туманных отблески вершин… Я чаек слышу на закате, Их крик разносится вдали. Я слышу в волн морских раскате, Как умирали корабли… Я вижу дикий пляж пустынный, Где в полумиле ни души, Рассыпан ряд ракушек длинный, Где вдоль воды песок шуршит… А там, за гранью горизонта, Неведомый доселе мир, Куда нельзя отправить зонда, Чтоб отыскал он ориентир. Такой мне кажется свобода, Когда я думаю о ней — Бескрайней гладью небосвода Над чередою серых дней. Кому как видится свобода? Недостижимый идеал… Когда в душе лишь непогода И не достичь прибрежных скал… В этот раз ты не приехал, Всё твердишь: «Дела, дела…» Собеседник мне лишь эхо Да кривые зеркала. В этот раз ты не приехал, Наши разошлись пути. Захлебнувшись громким смехом, Я шепчу: «Не уходи…» Я смеюсь, а в мыслях пусто: Без тебя мне меркнет свет. Пальцы, сжатые до хруста. В трубку выдохну ответ: — Да, конечно, всё в порядке. Понимаю, что дела, — «Ну зачем играем в прятки? Я ждала тебя вчера…» — Ты приедешь на неделе? Или, может, к сентябрю… Но давно метут метели, Я на номер твой смотрю. Позвонить? А вдруг он занят… Может, стоило зайти? А вокруг уже все знают: Нам с тобой не по пути. Ты сегодня не приехал… В чем, скажи, моя вина? Мне ответом всхлипнет эхо: «Ты одна… Одна… Одна…» Знаешь, я порою завидую поездам, Ведь они постоянно куда-нибудь едут, Видят новых людей и чужие места И дней не считают с субботы по среду… Каждый день он проносится мимо меня — Скорый поезд "Москва" — "я никак не прочту". Вслед гляжу и завидую, тихо кляня, Что всегда я одною дорогой иду. А ему километры дорог, перелески, Перепутья, речушки, деревни, поля… А ему светофоры мигают на лесках, Перегоны всю ночь от огня до огня… А сегодня я вдруг, как всегда его встретив, Поняла: он ведь ездит дорогой одной. День за днём, год за годом, сквозь дождь или ветер, Он идёт и идёт по знакомой кривой. Он, наверно, вот также завидует людям, Что вольны мы в любых направленьях идти, Что к земле никогда прибиты не будем, У него же две рельсы всего впереди. Знаешь, глупо, наверно, завидовать поезду… Старая книга пылится на полке, скрывая на жёлтых страницах Застывшие яркие жизни осколки И памятью стёртые лица… Возьмём же её и заглянем скорей, Позабыв от волненья дышать. В ней так много историй из тех давних дней, Что так трудно теперь вспоминать… Вот группа смеющихся ярких ребят На фоне лишь неба и моря… Они обнимаются, в кадр глядят, Ведь, верно, расстанутся вскоре. Вот девушка с книгой сидит у пруда, В воде облаков отраженье, Поодаль виднеются ветки куста… Похоже, ей нравится чтенье. Вот парень склонился над белым холстом, И кисть замерла между пальцев. Он спрятался в тень под старинным мостом Под выкрики чаек-скитальцев…. В той книге историй подобных не счесть, На каждой странице осколок. Здесь счастье и радость, здесь гордость и честь… Пылятся средь старых тех полок. |
