Стоя перед своим правителем и двоюродным братом, Елюй Нелугу, принц Чу, не ждал ничего хорошего. Он был призван пред очи ляоского императора вскоре после возвращения из позорного и неудачного похода против Сун, и для него не было большой загадки в намерениях двоюродного брата. Елюй Хунцзи, император Даоцзун, наверняка собирался примерно наказать своевольного родственника.

Лишь одно вселяло толику ободрения в гордое сердце чуского принца — его позор не будет прилюдным. В тронном зале, кроме императора и его провинившегося подданного находились лишь неизменные стражники, и тайный советник северного двора, преданный императору царедворец Абулахуа.

— Скажи мне, двоюродный брат, что толкнуло тебя на неповиновение? — с притворным участием вопросил Елюй Хунцзи. — Какие замыслы сподвигли тебя нарушить мирный договор, подписанный с Сун, договор, в котором я обещал, ручаясь своим добрым именем, вековой мир и согласие? И какие-такие надежды ты питал, возвращаясь сюда, побежденный, и во второй раз плененный? Ты — двойной источник позора для меня, родич, — черные глаза императора, сузившись, пристально вперились в лицо чуского принца.

— К чему тратить время на разговоры, император? — дерзко бросил Нелугу. Его голова была гордо поднята, а сердитый взгляд зеленых глаз безропотно встретил взор правителя. — Мы оба знаем мои прегрешения. Хочешь — казни меня, хочешь — лиши титулов, званий, и земель, воля твоя.

Принц Чу знал, что ничем не рискует, бросаясь подобными словами: его отец, Елюй Чунъюань, все еще держал в руках бразды правления войсками южных провинций, а благосклонные к нему вельможи — часть западных армий Ляо. Вздумай император Даоцзун проявить излишнюю строгость, и его империя заполыхала бы в пламени бунта: даже несмотря на недавнее поражение, Елюй Нелугу все еще пользовался поддержкой многих. Тем не менее, чуский принц не рассчитывал ни на прощение, ни на легкое наказание — его двоюродный брат временами проявлял поистине дьявольскую хитрость.

— Ты просишь у меня казни, — с нечитаемым лицом промолвил Елюй Хунцзи. — Просишь лишения титулов. Верно, ты готов к подобным притеснениям, а раз готов, то и вынесешь их с легкостью. Я не собираюсь назначать тебе легкое наказание, Нелугу, — он повысил голос, грозно нахмурившись. — Ты опозорил меня, напыщенный глупец, и вместо того, чтобы униженно молить о прощении, простершись ниц у моего трона, ты ведешь дерзкие, оскорбительные речи. После всего случившегося, ты смеешь глядеть мне в глаза, словно это не Хань Гочжун, с его скудным гарнизоном и горсткой сунских бродяг, одержал победу при Яньмыньгуане, а ты, приведший туда многотысячную армию! Ты — никчемный полководец, и еще худший воин! — глаза императора Даоцзуна метали молнии, а голос гремел на всю тронную залу. Елюй Нелугу лишь сильнее нахмурился, и выше задрал подбородок, но в его груди поселилось неприятное, тягучее чувство — теперь, не оставалось никаких сомнений в том, что его двоюродный брат замыслил нечто коварное.

— Я не стану освобождать тебя от бремени долга, или же от тягот жизни, — тем временем, успокоился император. — Ты не заслужил освобождения от чего-либо, позор нашей семьи. О нет, — он криво ухмыльнулся, многообещающе глядя на родственника, мало-помалу теряющего остатки самообладания, но напряженным усилием воли держащего лицо.

— Мое наказание для тебя не будет ни обычным, ни привычным, — продолжал Елюй Хунцзи. — Его прочувствуешь на своей шкуре не только ты. Все твои потомки ощутят его, — отчеканил он. — Каждое из последующих колен твоего семейства расплатится сполна за тот позор, что ты принес великой Ляо, и лично мне.

— Что ты задумал? — невольно вырвалось у Нелугу. Его взгляд утратил всякую суровость, блестя напряженным ожиданием.

— Молчать! — рявкнул император. — Ты еще смеешь проявлять дерзость пред моим лицом⁈ Верно, я слишком много позволял тебе все эти годы, родич! Ничего, — он вновь заговорил чуть спокойнее. — Ты будешь наказан и за это, не волнуйся. Дулидань! Удаба!

— Здесь! — дружным хором отозвались двое императорских стражников, вытягиваясь по струнке.

— Указ о наказании моего родича, — холодно бросил он. Стражи, согнувшись в поклоне, попятились назад, и метнулись за дверь тронного зала. Вскоре, они вернулись, и вновь согнулись в поясе. В руках они несли огромный свиток из шелка, поблескивающего в лампах тронной залы. Не разгибаясь, они поднесли свиток тайному советнику, и, пятясь, вернулись на свои места.

— Прочти, — велел придворному император Даоцзун. Тайный советник развернул шелковое полотно, и, прочистив горло, начал читать.

— Мы, император Даоцзун, восьмой государь Ляо, властитель меркитов, найманов, цзубу, шивэев, угу, и диле, повелеваем, — он на мгновение замолчал, и чуский принц невольно сжал зубы. Чем бы ни было это загадочное наказание, оно не могло оказаться чем-то мелким и незначительным после грозных обещаний Хунцзи, и после помпезного объявления указа.

— Назначить Елюй Нелугу юаньшуаем[1], и даровать ему титул Полководца-Покорителя Юга, — тем временем, продолжал читать Абулахуа, бесстрастный и спокойный. Глаза принца Чу медленно полезли на лоб. — Передать ему в подчинение войска провинций Сицзин и Наньцзин, а также, исключительное право объявлять рекрутский набор и военные реквизиции. Собрав подчиненные ему силы, Елюй Нелугу надлежит немедленно выступить в поход на империю Сун, и привести ее земли к покорности, — закончил он, и свернул свиток с указом. Чуский принц, малость опомнившись, хрипло рассмеялся.

— Это… неожиданно, родич, — с озадаченной улыбкой бросил он. — Не ошиблись ли твои люди свитком? Признаюсь, я ожидал чего-то вроде разрывания колесницами.

— Ты все так же упорствуешь в дерзости, глупец? — строго вопросил Елюй Хунцзи. — Если ты, в своем скудоумии, подумал, что я осыпаю тебя милостями, подумай снова. За провал твоего самовольного вторжения, ты заслужил казнь. За неудачу в походе во главе войск двух провинций, — он улыбнулся, холодно и многообещающе, — о, разрывание колесницами покажется тебе желанным отдыхом. Если вздумаешь проиграть вновь, лучше бы тебе забрать собственную жизнь, чтобы не видеть плодов своей никчемности. Не только твоя голова будет снята за такую неудачу, но и головы всей твоей семьи, от мала до велика, — осознав возможные последствия своего провала, Нелугу невольно подобрался.

— Но я — милостивый государь, — благосклонно произнес Даоцзун. — Я не стал бы гнать тебя в поход угрозами, ничего не суля в награду. У тебя, я слышал, подрастает сын — Хуэрчи, верно? — чуский принц напряженно кивнул. Елюй Хунцзи весело засмеялся, видя его страх.

— Расколу в нашей династии давно пора положить конец, — твердо продолжил он. — Из-за всех этих глупых раздоров между моей и твоей ветвями семейства Елюй, над нами смеются не только ханьцы и тангуты, но и полудикие чжурчжэни. Даже они знают, что в племени может быть лишь один вождь. Если ты сумеешь исполнить порученное, так и будет, — он на миг умолк, задумчиво глядя поверх головы двоюродного брата.

— Стяжай бессмертную славу, покорив ханьские земли, и я назначу юного Елюй Хуэрчи наследником престола, — с отрешенным видом закончил он. — Проиграй, и его голова, вместе с головами всей твоей семьи, слетит с плеч.

— Ты не станешь прочить в наследники собственных детей? — хрипло и растерянно спросил Нелугу. Он все еще не мог полностью охватить умом замысел родича — на поле боя, с саблей в руке, чуский принц чувствовал себя много увереннее, чем в дворцовых залах.

— Ты не только глуп, но и нелюбопытен, — тяжело вздохнул император Даоцзун. — За все эти годы, мои наложницы так и не смогли подарить мне сына. Но не беспокойся, — он насмешливо прищурился. — В случае твоей неудачи, линия престолонаследования не будет нарушена. Наше семейство подобно могучему древу с многими ветвями и листьями. Следующий в очереди на престол после тебя и твоего отца — Елюй Могэ, и его дети, — Нелугу невольно поморщился. Он терпеть не мог лизоблюда Могэ, что лебезил перед каждым вышестоящим, и на каждого же втайне точил нож.