— Верно, я слишком балую тебя, Юй-эр, — раздражённо вздохнул мужчина. — Ладно, так уж и быть, пойдем. В конце концов, защита… подруги — достойное дело для каждого мужчины, — Дуань Юй, обрадовано улыбаясь, заспешил следом за отцом.
— Скажи мне, Юй-эр, ты ведь не позволил себе лишнего в общении с Лин-эр… юной госпожой Чжун Лин? — со строгой подозрительностью вопросил Дуань Чжэнчунь, пока они с сыном шагали в направлении конюшни.
— Ты, верно, путаешь меня с кем-то, папа, — оскорбленно ответил юноша. — К примеру, с собой, — он лукаво усмехнулся.
— Ну, ты, всё-таки, мой сын, — рассеянно ответил наследный принц, ничуть не обидевшись. — Моя кровь течет в твоих жилах, а в твоей душе, как я вижу, обосновались некоторые мои привычки. Стоило тебе покинуть отчий дом на пару недель, как ты уже свел близкое знакомство с юной девой, — он поглядел на сына с добродушной насмешкой.
— Характер и привычки я перенял от матушки, — с видом оскорбленной гордости задрал нос Дуань-младший. Задумчиво глянув на отца, он добавил:
— Жаль, что мы не успеем посетить ее — вам давно следовало бы помириться.
— Я был бы только рад вновь видеть рядом с собой мою любимую Фэнхуан-эр, — с грустной улыбкой ответил Дуань Чжэнчунь. — Но, боюсь, она более не желает терпеть твоего недостойного отца.
— Ничего, папа, вернёмся домой, и я обязательно уговорю ее вернуться, — пообещал юноша.
— Очень может быть, — задумчиво глянул на него мужчина. — Ты всегда был ее любимчиком. Я почти что даже ревную, — он весело фыркнул, глядя на вновь надувшегося сына.
* * *
Охранявшие связанную по рукам и ногам девушку молодчики в черных одеждах и рогатых шапках не успели ни взяться за заткнутые за пояса топорики, ни даже глазом моргнуть: настигшие их пальцевые техники Одного Ян били точно, быстро, и безжалостно. Все четверо упали, как подкошенные, за какие-то считанные мгновения — Дуань Чжэнчунь не собирался тратить времени на ненужные разговоры, сходу атаковав разбойных поклонников бога земледелия[2] семейным стилем. Подобравшиеся совсем близко в ночной темноте Дуани оставались незамеченными до последнего, в то время как лагерь секты Шэньнун был ярко освещен факелами.
Дуань Юй также не остался в стороне — собрав остатки сил, изрядно подорванных долгим путешествием, он бросился к Чжун Лин, применяя Искусство Бега по Волнам, подхватил девушку на руки, и со всей возможной скоростью отступил под защиту отца.
— Юный господин Дуань! — воскликнула девушка, сияя радостью. — Я знала, что вы придёте!
— Я ни за что бы не оставил вас в беде, юная госпожа Чжун, — невольно расплылся в широкой улыбке юноша, опуская спасенную на землю. Припомнив их шутливую клятву на горе Улян, он весело добавил:
— Ведь мы согласились честно делить на двоих горе, радости, и тыквенные семечки. Давайте я помогу вам избавиться от этих пут.
Охлопав пояс, Дуань Юй недовольно скривился: свои пожитки он потерял во время падения со скалы, а припасы для гонцов, которыми его с отцом снабдили на царской конюшне вместе с лошадьми, остались в седельных сумках, на спинах скакунов, оставленных у подножия горы. У него не было при себе ничего, даже отдаленно напоминающего нож. Тихонько вздохнув, он принялся распутывать узлы на верёвках, связывающих Чжун Лин.
— Веди себя подобающе, Юй-эр, — строго бросил ему отец, отправляя технику ци в очередного воина секты Шэньнун. Дуань Юй подивился внезапно проснувшейся в его легкомысленном родителе любви к приличиям, и с удвоенным старанием взялся за узы девушки.
— Нападение! — хрипло проорал Сы Кунсюань, выглянув из своего шатра. — Младшие! Уничтожьте врага секты!
Сгусток ци, ослепительно пылающий силой, ударил его в середину лба, и злобный старик повалился обратно в палатку. Предсмертная дрожь какое-то время заставляла содрогаться его торчащие наружу ноги, но вскоре они застыли бездвижно — их владелец уснул последним сном на своей походной постели.
Воины секты не оставили команду своего главы без внимания — их фигуры, из-за темных одежд и рогов на шапках напоминающие бычьих демонов, появлялись, одна за другой, из глубины лагеря. Отблески факелов выхватывали из темноты лезвия топориков, и округлые бока глиняных кувшинчиков, что демоноподобные воины сжимали в руках. Сосуды были применены ими без проволочки: широко размахнувшись, темные фигуры дружно метнули их в сторону Дуань Чжэнчуня.
Наследный принц Да Ли не растерялся, и ответил целым ливнем стрел из ци, что вспороли воздух, подобно обильному звездопаду, и перехватили все глиняные снаряды на лету. Клубы густого, темно-зеленого дыма вырвались на волю из разбитых кувшинчиков, и окутали незадачливых младших секты Шэньнун. Те из них, кому повезло оказаться на краю облака, судорожно выкашливали наружу потроха, упав на колени. Вдохнувшие больше других лежали без движения.
Эта неудача окончательно сломила дух воинов секты, и те из них, кто еще не успел вступить в бой, и погибнуть от собственного яда, бросились прочь, спасаясь от грозного воителя, что в одиночку перебил большую часть их собратьев. Глядя на дело рук своих, Дуань Чжэнчунь вздохнул с усталым довольством, и обратился к сыну:
— Пойдем, Юй-эр. Время позднее, пора возвращаться. Мне бы не хотелось ночевать в чистом поле. К тому же, нужно сопроводить домой молодую госпожу Чжун.
— Спасибо вам, благодетель, — церемонно поклонилась ему Чжун Лин, с горем пополам освобожденная Дуань Юем от веревок. Сам усердный спаситель втихомолку дул на покрасневшие пальцы.
— Я сама найду дорогу домой, не стоит утруждаться, — весело продолжала девушка. — Но сперва, мне нужно отыскать мою Молниеносную Ласку. Она сбежала, когда меня поймали рогатые негодяи, и должна быть неподалеку. Быть может… — она бросила на Дуань Юя быстрый взгляд, и тут же потупилась. — Быть может, юный господин Дуань мог бы сопроводить меня? Я… в долгу у него, за помощь, и хотела бы… как-то отблагодарить его, — ее пунцовые щеки алели даже в неярком свете луны и звезд. Дуань Чжэнчунь тяжело и горестно вздохнул, глядя на отчаянно смущающуюся девушку, и безмятежную улыбку сына.
— Юй-эр, Лин-эр, — заговорил он твердо и строго. — Похоже, мне придется раскрыть вам один неприглядный семейный секрет. Помнишь шкатулку, что ты передал мне, сын?
— Еще бы, папа, — весело отозвался тот. — Пока я добирался домой, эта вещица порядком натерла мне бок, будучи заткнутой за пояс.
— В ней была записка с днем, месяцем, и годом рождения Лин-эр, — не принял шутки его отец. — Днем, на девять месяцев отстоящим от того счастливого вечера, в который мы с ее матерью… были вместе, — серьезная мина Дуаня-старшего на мгновение поколебалась, но он быстро овладел собой, и продолжил, сурово глядя на ошеломленных юношу и девушку:
— Вы — единокровные брат и сестра. Прости, что я не ввел тебя в свою семью, дочка, — его голос смягчился, и зазвучал виноватыми нотками. — Я узнал о тебе лишь сегодня. Но можешь быть спокойна — несмотря на рождение вне брака, я признаю тебя, и… — его прочувствованная речь была прервана самым неожиданным образом: доселе безмолвная и оторопело хлопающая глазами девушка бурно разрыдалась.
— Этого… не может… быть! — выдавила она сквозь слезы. — Я не… я не… не может быть! — выкрикнув последние слова, она бросилась прочь, громко всхлипывая. Двое мужчин застыли, глядя ей вслед.
— Нужно догнать ее, — неуверенно проговорил Дуань-старший, и двинулся следом за девушкой. Его сын безмолвно стоял на месте — внезапное прибавление в семье, да еще и таким необычным образом, порядком ошеломило его.
Провожая отца взглядом, юноша внезапно содрогнулся, замерев на месте. Он вспомнил о Яде Сердечного Разрыва, которым злодей Сы Кунсюань отравил его перед тем, как отправить за родителями Чжун Лин, и который напрочь вылетел у него из головы после падения со склона горы Улян. Нервные потрясения сегодняшнего вечера всколыхнули память Дуань Юя, и вытолкнули неприятное воспоминание о яде на поверхность. Отрава должна была убить юношу, если он не вернулся бы в назначенное время — старый негодяй мерил людей по себе, и не хотел, чтобы Дуань Юй попросту сбежал, забыв о Чжун Лин. Юный принц дернулся было обратно в сторону лагеря секты Шэньнун — поискать противоядие, но с удивлением вспомнил, что три дня, данные ему Сы Кунсюанем, давным-давно истекли, и по всему выходило, что его сердечная мышца уже должна была лопнуть. Приложив ладонь к левой стороне груди, юноша ощутил спокойное биение, и озадаченно улыбнулся. Подумав, он решил, что смесь ядов красной жабы и сколопендры также позаботилась и о менее ужасной отраве, и продолжил ждать отца.
