Выйдя из очередного длинного прыжка, Дуань Яньцин остановился, и легко развернулся к своему преследователю, утвердившись на костылях рядом с низенькой фигурой в белом халате, украшенном алыми перьями. Во взгляде старика в медной маске зажглось злое предвкушение; его спутник, приторно улыбаясь, потирал руки.
— И ты здесь, Старик Синсю! — раскатисто захохотал Цяо Фэн. — Сегодня, я выполню просьбу Сюэ Мухуа, и избавлю Поднебесную от твоего присутствия! Надеюсь, братец Шэчи не обидится за украденного соперника! — и, ни на миг не замедлившись, он обрушился на старых злодеев пылающим силой метеоритом.
Двое старцев, опрометчиво встретившие его удар защитными техниками, разлетелись в разные стороны, словно сметенные ураганным ветром. Дин Чуньцю глядел на противника с детской обидой, отплевываясь от песка. Дуань Яньцин с трудом поднялся на ноги, морщась от боли в рассеченной случайным острым камешком щеке. Оба престарелых воина поспешно взмыли вверх, применяя техники шагов — стоять под ударами Восемнадцати Ладоней Драконоборца больше не казалось им хорошей идеей. Глава секты Синсю отправил в Цяо Фэна сразу несколько мощных выплесков ци, намеренный достать его Ладонью Сяояо. Его увечный соратник поддержал старца в перьях целым ливнем пальцевых техник.
Глава Клана Нищих вновь рассмеялся, отвечая своей атакой. Поток ци, сорвавшийся с его ладоней, с гудением вспорол воздух, и закрутился вокруг Цяо Фэна гибкими кольцами драконьего тела. Все атаки врагов бессильно разбились об эту подвижную защиту, а следом, прикрывшая главу нищих техника прянула вперед, и, ускорившись многократно, врезалась в Дуань Яньцина. Старец вскинул костыли навстречу слепящему потоку мощи в безуспешной попытке защититься, но не устоял на ногах — Переполненного Злом сорвало с места, и тяжело впечатало в землю, подняв тучи пыли.
Цяо Фэн тем временем бросился на Дин Чуньцю, радостно скалясь, и старец в перьях невольно попятился, устрашенный его пылом. Град непрерывных атак обрушился на Старика Синсю, разрывая в клочья все его попытки защититься. Лишь непрерывное применение техники шагов спасало престарелого воина от неминуемой смерти. Его седые кудри и белый халат развевались на ветру, а перья воротника трепетали, едва не вырываясь наружу, от попыток их хозяина избегнуть ярости главы Клана Нищих. Переполненный Злом, оправившийся от пропущенного удара, и напавший на Цяо Фэна со спины, не смог надолго задержать могучего воина — тот без труда ушел от снопа стрел из ци техникой шагов, и вновь обрушился на своих врагов, тесня обоих сокрушительным шквалом ударов. Двое старцев с трудом защищались, и уклонялись на пределе сил: атаки Цяо Фэна били изменчиво и коварно, то впечатываясь в защиту с силой осадного тарана, то жаля со всех сторон градом быстрых стрел. Невозможно было предсказать легко меняющееся направление их полета — нацеленные, казалось бы, в одного из противников, они могли безвредно обогнуть его, и впиться в защиту второго. Ни численное превосходство врага, ни его сила не смущали главу Клана Нищих. Сокрушение сотен киданей, которым Цяо Фэн начал бой, лишь как следует разогрело его меридианы, и сейчас, могучий воитель наслаждался боем на пределе сил, безжалостно подавляя обоих своих противников, без труда сметая их ответные атаки встречными ударами, или же ловко уклоняясь от них, и планомерно изматывая обоих старых злодеев. Те почти непрерывно пятились под ударами главы нищих, едва успевая огрызаться редкими техниками ци.
Вдруг, два старца замерли на месте, отменив защитные техники, и не пытаясь атаковать. Дуань Яньцин кривил синюшные губы в злой ухмылке; его соратник чванливо улыбался. Цяо Фэн насмешливо прищурился на эту странную самонадеянность, и ударил. Точнее, попытался ударить — ни единой капли ци не последовало привычным путем по его меридианам, чтобы вырваться наружу смертоносной техникой. Внезапная слабость накрыла мужчину; неловко пошатнувшись, он с трудом удержался на ногах.
— Вы же не думали, что все будет так просто, господин Цяо? — слащавым голосом вопросил глава секты Синсю. — Вы показали нам свое боевое искусство, и, видит небо, оно впечатляет. Отведайте же теперь моего искусства ядов. Следуя за нами, вы вошли в облако отравы, что я успел подготовить при помощи моих скромных умений, и вдохнули достаточно, чтобы ослабеть примерно до уровня… — он с притворной задумчивостью потеребил бородку, звеня колокольчиком, — новорожденного младенца. Лучше бы вам сдаться…
Цяо Фэн не слушал врага — поспешно нажав пальцами на акупунктурные точки, блокирующие токи ци, он бросился вперед с отчаянным рыком, и врезался в не ожидавшего такой прыти Дуань Яньцина. Тяжелый удар кулака бросил увечного старца наземь, но тут же, едва заметное искажение воздуха сорвалось с ладони Старика Синсю, ударило главу нищих в грудь, и отбросило прочь. Сдавленно захрипев, мужчина попытался встать, но силы окончательно оставили его, и Цяо Фэн растянулся на земле.
— Поистине, ваша слава целиком и полностью заслужена, господин Цяо, — медоточивым голосом протянул Дин Чуньцю. — Силой и стойкостью, вы не уступите ни прославленному Люй Фэнсяну, ни неукротимому Чжан Идэ[2]. Жить в одно время со столь великим воином — честь для меня. Как вы, господин Дуань? — поинтересовался он у своего соратника. Тот с трудом поднялся на ноги.
«Чепуха, меня били и сильнее,» раскатом грома прокатился голос Дуань Яньцина. «Нужно заканчивать здесь, и спешить на помощь Мужун Фу.»
— Уступлю вам право сразить первого под небесами, господин Дуань, — расплылся в угодливой улыбке Старик Синсю. — Я одолел его боевое искусство, вы же заберете его жизнь. Так, слава победы над Цяо Фэном будет принадлежать нам обоим.
Переполненный Злом, не говоря ни слова, жутко ухмыльнулся, и поднял костыль, на чьей пятке начал разгораться ослепительный сгусток ци. Переполненная мощью техника готова была сорваться в полет, что неминуемо прервал бы жизнь главы Клана Нищих, как нечто прервало уже Дуань Яньцина. А точнее, его грубо и непреклонно прервали два острых клинка, окровавленными стеблями стальной травы выросшие из его груди. Старец в медной маске захрипел, исторгнув изо рта потоки крови, и рухнул, как подкошенный.
— Рано радуешься, предатель Дин! — вскричал Инь Шэчи, вырывая меч из спины Дуань Яньцина, и вихрем налетая на главу секты Синсю. — Твоя смерть здесь!
Дин Чуньцю охнул с неподдельным испугом, и попытался отступить, уйдя быстрым броском техники шагов, но вынужденно прервал свой бег — сокрушительный удар меча Му Ваньцин едва не располовинил его от плеча до пояса. Попытка уклониться от обоих насевших на него воинов не увенчалась успехом — с нечеловеческой слаженностью, приличествующей больше деталям точного механизма, чем людям, они сместились следом, не ослабляя натиск. На сей раз, юная воительница осыпала врага градом молниеносных атак со всех направлений, а ее муж рубил, вкладывая в удары всю силу рук и напряжение меридианов, с мощью, способной раскалывать горы. С трудом избегнув самых опасных из вражеских выпадов, Старик Синсю вознесся вверх высоким прыжком, и осыпал молодую пару градом отравленных дротиков-перьев, но те даже не замедлились, следуя за ним с прежней слаженностью, и отражая каждый его бросок безошибочными блоками клинков.
В бою с опасным врагом, Инь Шэчи и Му Ваньцин без колебаний начали со своего лучшего оружия, сильнейшей формы их стиля — Меча Глубочайшей Преданности. Ненадолго, они превратились в единого и совершенного воина, способного сражаться с любым количеством врагов, и побеждать противников, что многократно превосходили их силой — последняя форма Семи Мечей Привязанности сливала воедино все преимущества этого необычного боевого искусства.
Замерший в наивысшей точке своего прыжка, Дин Чуньцю закричал, и смертная тоска слышалась в его вопле. Солнце отражалось в пылающих яростью глазах преследующих его юноши и девушки, и на остриях их мечей, указывающих точно на Старика Синсю, которому некуда больше было бежать. Используемая им техника Шагов Сяояо не позволяла управлять полетом своего практика, стоило тому оторваться от земли. Дин Чуньцю, решивший уйти от вражеского давления вверх, понял: совершенная им ошибка может стоить ему жизни.
